Двойник твоей жены (СИ) - Бахтиярова Анна - Страница 51

Я закатила глаза.

— Подозреваю, леди Гертруда «обрадовалась».

— Не то слово! Дом подпрыгивал от ее воплей. Почти, как сегодня, когда Берки того… с обрядом опростоволосились. В общем, Патрик разозлился и уехал. Друг давно в загородное поместье звал. Поохотится. Вот он и рванул. Пар выпускать. Самый умный! А мне пришлось отдуваться. Брант в тот день, как назло, взяла выходной. Мегера осталась без постоянной горничной и потребовала в помощницы меня. Ох, и придиралась. Я терпела, хотя едва дым из ушей не валил. А потом она бросила сквозь зубы, мол, пусть мой братец не обольщается. Это ему в скором времени придется убраться из особняка, ибо не имеет право ни на него, ни на титул. А посмотрела как ехидно. Жуть!

Тая замолчала, нервно теребя в руках носовой платок. Воспоминания не доставляли удовольствия. Не просто быть дочерью любовницы хозяина. Неудивительно, что она перепугалась, увидев призрачную Гертруду с вороньим гнездом на голове.

— Я разволновалась, — призналась Тая горько. — От этой мымры всего можно было ожидать. Раньше-то она помалкивала. Но угроза отъезда из дома могла запросто толкнуть ее на безумные поступки. В общем, я нашла матушку и всё ей рассказала. Она… она выслушала спокойно и велела не волноваться. Мол, это пустые угрозы. А утром… утром миледи нашли мертвой в собственной постели. Врач сказал, смерть естественная. Сердце подвело. Но я… я…

— Подозревала мать? — спросила я без хождений вокруг да около.

Тая мрачно кивнула. Глаза наполнились слезами.

— Мы никогда об этом не говорили. Я и Патрику не смела заикнуться, но…

Я сжала ее руку, готовя слова сочувствия, но в дверь постучали.

Тая удивленно приподняла брови.

— Может, вас разыскивают? Я-то кому могла понадобиться?

Стук повторился. Настойчивее, чем в прошлый раз.

Я резко распахнула дверь и встретилась взглядом с испуганными глазами Мюррея. Дворецкого трясло от волнения, чего обычно за ним не водилось. Не призрак же его испугал, в самом деле? Обычно он бросался в «бой» без раздумий.

— Миледи! Там… Там…

— Говорили толком, Мюррей.

— Там пришли милорда арестовывать…

Мы с Таей выскочили в коридор, будто следом гналась дюжина призраков вздорных старух, вроде Гертруды. Завернули на лестницу и застыли в немом молчании. Констебли вели вниз лорда со связанными руками. Бледное лицо окончательно утратило краски, яркими вкраплениями оставались синяк под глазом, рана на губе, да остатки травы, прилипшие к коже.

— Что вы творите?! — закричала я, перепугавшись не на шутку.

Безумие, не иначе. А кто-то в голове возмутился: «Не отдам!»

— Отойдите, миледи! — приказал один из констеблей. Я его помнила. Он допрашивал нас однажды, задавая бестактные вопросы о мнимом романе лорда с Таей. — Ваш муж арестован по серьезному обвинению.

— Какому?

— В убийстве, — отрезал констебль, пока коллеги уводили Его сиятельство все дальше по лестнице.

Я задохнулась от злости.

— И кого он, по-вашему, убил?! Джойс и Паркера?!

Меня смерили снисходительным взглядом.

— Вашего любовника, миледи. Габриэля Саттона.

Рядом охнула Тая и схватилась за щеки. А у меня хватило сил лишь на то, чтобы опуститься на ступеньку и прижаться головой к перилам. Мир окончательно сошел с ума, а я хотела одного: проснуться и узнать, что всё случившееся за последние недели — растворившийся поутру кошмар…

Я металась по спальне, как обезумевший зверь. Голова шла кругом от бесконечных вопросов. Что делать? Ждать? Или бежать подальше, пока Ребекка с Саймоном не добрались и до меня? В виновность лорда в смерти Габриэля Саттона не верилось ни на грамм. Патрик Флеминг — не убийца. Но, неужели, мой настоящий муженек постарался? Перешел черту и отнял чужую жизнь? Или это у Ребекки рука не дрогнула? Второй вариант больше походил на правду. Но зачем избавляться от любовника?

Тая хотела остаться со мной, но я отказалась. Не хватило сил смотреть в испуганные глаза другого человека. Одной переживать легче. Можно поплакать и поругаться, выплескивая эмоции. Голкомб покинул особняк с раскрасневшимися от негодования щеками. Отправился в сыскное управление, чтобы выяснить подробности об убийстве Саттона и дальнейшей судьбе лорда. Я ждала его возвращения, потихоньку сходя с ума.

Бедный-бедный Патрик! Мало ему было бед. Теперь еще нелепое обвинение. Да, конечно, любовник жены мертв, и муж, по закон «жанра», первым попадает под подозрение. Но зачем же сразу уводить со связанными руками?!

Увы, когда, наконец, объявился Голкомб, легче не стало. Новости он принес дурные.

— Милорда оставят под стражей на время расследования. Но, боюсь, никто не сомневается, что это он убийца.

Я качнулась.

— Но почему?

— Есть свидетели. Слуги. В дом Саттона пришел мужчина в черной маске. Потребовал встречи с хозяином. Представился Патриком Флемингом. Они общались в кабинете. После ухода гостя, хозяина обнаружили мертвым.

— Но это доказывает, что мужчина — не Его сиятельство! — вскричала я взволнованно. — Какой смысл называть имя, но скрывать лицо? Патрика подставили!

— Знаю, — кивнул Голкомб. — Но невиновность нужно доказать. А это непростая задача. У милорда имелся веский мотив желать Саттону смерти, и нет алиби. Убийство произошло вечером, как раз в то время, когда Его сиятельство отсутствовал дома.

Я мысленно вернулась во вчерашний день. Всё верно. Лорд дождался нашего с Таей возвращения из Рябинного переулка, устроил обеим «допрос» и умчался по делам.

— Он был на фабрике, — пробормотала я.

— Не только. Его сиятельство уехал оттуда и отпустил карету в центре города, велев вернуться через пару часов. Сыщикам объяснил, что хотел прогуляться в одиночестве на свежем воздухе и подумать. Но подтвердить это некому.

Я закрыла лицо ладонями. Ну и ну! Самая настоящая засада! Нет, я по-прежнему не сомневалась в лорде. Но надо же было умудриться так подставиться!

Хотелось плакать. Навзрыд. Я даже всхлипнула пару раз. Горько-горько.

— Ева…

Голкомб неожиданно взял меня за плечи и притянул к себе. Я отняла руки от лица, и мы встретились взглядами. В светлых глазах горело пламя. Мгновение, и теплые губы прильнули к моим. Жадно. Требовательно.

Меня парализовало. Но лишь на секунды.

Я с силой оттолкнула Голкомба и возмутилась:

— Что вы себе позволяете?!

Он тяжело вздохнул и посмотрел с обидой.

— Значит, только Патрику Флемингу можно вас целовать?

Щеки запылали от гнева.

— Нет! Ему этого тоже никто не разрешал.

— Но я видел…

— Вы же знаете, что он был не в себе! Под «сизым дурманом»!

— Но вы не особо сопротивлялись, — усмехнулся он горестно.

— Господин Голкомб, прекратите этот бессмысленный разговор, — сказала я со всей строгостью, на какую способна. — Покиньте мою спальню. Немедленно.

Но он не повиновался. Сделал шаг ко мне.

— Ева, умоляю, давайте сбежим. Уедем вместе. Далеко-далеко. Начнем жизнь с чистого листа. Я смогу о вас позаботиться.

Я сдержала желание позвать на помощь. Охранник сидит «в засаде» снаружи, услышит. Но как всё это будет выглядеть? Глупо! Да, репутации Ребекки уже ничто не навредит. Но сама мысль, что меня застигнут в беспомощном положении перед потерявшим контроль кавалером, вызывала отвращение и злость.

— Уходите, господин Голкомб, — повторила я сердито. — Я притворюсь, что этого инцидента не было, потому что завтра утром вы сами пожалеете обо всем сказанном и сделанном.

Он беззвучно засмеялся и взлохматил волосы.

— Знаете, Ева, вы похожи на нее гораздо больше, чем думаете.

— Вы ошибаетесь.

Голкомб усмехнулся и пошел к двери, взялся за ручку, но прежде чем ее повернуть, проговорил, не удосужившись взглянуть в мою сторону:

— Однажды и лорд Флеминг это поймет. И тогда всё между вами закончится…

Ночью я спала отвратительно, ворочалась с боку на бок. А едва проваливалась в неглубокий сон, являлись кошмары. Я видела лорда в сырой темнице. Обросшего, в грязной рваной одежде, прикованного цепями в стене. Щеки ввалились, небесные глаза утратили привычный блеск. Не человек, а живой скелет. Я просыпалась с судорожным вздохом, а рука невольно шарила по постели, будто искала лежащего рядом мужчину. Но не находила, и сердце сжимали невидимые тиски…