Наложница дракона (СИ) - Хант Диана - Страница 8

— Спрашивай, — милостиво разрешили.

— А зачем тебе все это надо? — честно спросила о том, что больше всего интересовало. — Маскарад этот весь, с помещением меня в этот футляр и представлением неким драконам?

Папахен брови нахмурил, а я, пользуясь его молчанием, продолжила.

— Я же, как была тебе не нужна восемнадцать лет, так и дальше не понадоблюсь? Неужели нельзя было мою передачу или как там у вас это принято по-быстрому обстряпать и всего делов? Без вот этого вот апломба, суровый отец и покорная дочь, что характерно?

Отче меня таким взглядом смерил, что не по себе стало. Но отступать я не собиралась. Сам же спросить разрешил. А еще мне во все это почему-то не верилось. Вот не верилось и все тут. Ну не бывает так, чтобы студентку двадцать первого века как какую-то породистую кобылицу, словно на торгах какому-то драконьему клану отдавали. Вот не бывает, и все тут.

Отче молчал, но взгляда не отводил, смотрел. Причем вопросительно так, мол, это все? Или у меня еще что сказать, есть?

А у меня всегда найдется, что сказать.

— Если тебе все равно, что истинная пара у меня есть, — продолжаю я. — Из этого один вывод напрашивается: у тебя есть на примете, кому меня пристроить. Или я ошибаюсь? А раз так, то к чему это шоу?

Отец чуть нахмурился, словно думал, отвечать или нет. А потом проговорил:

— Море потому велико, что не пренебрегает мелкими речками.

Я стою, ресницами хлопаю.

— Это все? — спрашиваю. — Весь ответ? Спасибо.

— Это мудрость Водных драконов, — сказал отец. — Если я хочу противостоять врагу, я должен мыслить, как враг. Стать им.

— Стать своим врагом?

Я нахмурилась, подозревая, что отвечать мне не хотят, мудрствуя в ответ исключительно из вредности. И впервые мысль закралась, что моя собственная вредность, она у меня не просто так.

Отче же, внимательно глядя на меня, продолжал:

— Солнце не знает правых. Солнце не знает неправых. Солнце светит без цели кого-то согреть. Нашедший себя подобен солнцу.

— Ага, спасибо, — сказала я, кивая. — Очень поучительно. Пошли. Нас заждались твои драконы, поди.

Отец усмехнулся. Показалось, что ему нравится, что не трясусь и не падаю в обморок, а вполне себе храбрюсь даже. Как умею.

Ну а как мне реагировать, если по-человечески со мной общаться он не желает? Не очень-то и хотелось, значит. В конце концов, у каждого своя гордость.

— Водному дракарату никто не бросал вызов, дочь, — сказал Мичио Кинриу, верховный предводитель Огненного дракарата. — Слишком они многочисленны и сильны.

Отец выдержал театральную паузу.

— Предводитель, — говорю, причем глаза папахена при этом нехорошо сверкнули, зацепило, значит, что не отцом назвала. А я покер-фейс и ресничками хлопаю. — Ты же предводитель, а не драматург. Ты к чему это все?

Снисходительно усмехнулся. А взгляд при этом жесткий. Хищный. Почти жестокий.

— Увидев мою дочь на общем собрании в главном Святилище Огненного дракарата, каждый из сильнейших воинов кланов захочет получить ее.

— Ну и что? — спросила я. — И что, что каждый захочет? Получит-то в итоге один.

И перед глазами предстал некто блондинистый. И, боюсь, при этом какая-то глупая улыбка вылезла.

Отец новым взглядом на меня посмотрел. При этом в глазах его мелькнуло сочувствие.

— За честь сражаться за мою дочь в поединке сильнейших каждый клан обязан поддержать меня в противостоянии Водному дракарату, — наконец, снисходительно пояснили мне.

— А, вот оно как, — протянула я. — Так это фарс, значит. С самого начала и до конца. Фарс и политика. Что ж, пусть сражаются. Отчего бы мечами не помахать… или чем там у вас, у драконов, принято. Все равно и ты, и я знаем, что мой дракон выбрал истинную пару. И меня выбрали.

При этом, чувствую, щеки покраснели. А я себя как-то уверенней почувствовала.

Отец на меня посмотрел как-то странно, даже показалось, с жалостью, и ничего не ответил.

— Ты готова? — спросил он. — Или есть еще вопросы?

— Родительское напутствие будет? — спрашиваю, а сама злюсь.

— Сделай всё, что сможешь, — сказал отче. — А в остальном положись на судьбу. Ты, все что могла, сделала, дочь. Смирись. Чем раньше это случится, тем лучше.

— Смиренных дочерей надо было растить в этом мире, — ответила я, и, прежде, чем отец успел снова углубиться в пространственные рассуждения и мудрость, объявила. — Я готова. Кого ждем?

Я ожидала, что мы, как положено, выйдем через дверь, ну, не знаю, спустимся на лифте и пойдем… где там у них это Святилище главное находится? Вместо этого отец шагнул ко мне и взял за руку, как тогда, когда с драконами из другого мира в этот перемещались.

Отец сделал какой-то пас рукой и я часто заморгала, оттого, что голова закружилась.

Отец держал меня крепко, словно ожидал, что меня поведет в сторону.

А я открыла глаза, и пока моргала, временно ослепленная обрушившимся со всех сторон светом, чей-то голос объявил:

— Верховный предводитель Огненного дракарата Мичио Кинриу с дочерью Таши Кинриу.

Зрение вернулось и я еле сдержалась, чтобы не ахнуть.

Мы стояли на возвышении.

В месте, похожем на старинный амфитеатр. Под открытым небом, пронзительно-синим. И белое солнце в самом зените. А вокруг, на полукругом окружающих помост ступенях, стояли драконы. Со светлыми, темными, красными, коричневыми волосами. Коренастые и более вытянутые, разной комплекции и степени рельефности, но неизменно с выразительной мускулатурой, в искрящихся на солнце одеждах, распахнутых на груди, с четкими, словно нарочно выверенными линиями. С разными лицами и глазами, но одинаковыми взглядами. Хищными. Изучающими. Вожделеющими.

И эти вот взгляды, все устремлены на меня.

А еще они не толпой стояли, а на отдалении друг от друга, и я поняла, что это для того, чтобы взлетать было проще. И тут меня осенила догадка: должно быть, они будут биться в воздухе. И сама мысль об этом такая захватывающая и волнительная была, что я чуть было знакомое смуглое лицо не пропустила.

Кеншин заметил мой взгляд, улыбнулся, обнажив белые зубы, и кивнул. С таким же самоуверенным видом, словно только что расстались.

Я нашла взглядом Исама. И стоило увидеть его, как мир вокруг блондинистого привычно утратил очертания, а внутри ухнуло.

Исам тоже улыбнулся, ободряюще и кивнул. И на этот раз я сказала ему взглядом:

— Я в тебя верю.

Солнце нещадно палит, золотой футляр, что водрузили на мои хрупкие девичьи плечи, весит неизвестно сколько, драконы пялятся в открытую, а у папахена на морде лица такая победная ухмылочка. Увидел, значит, какая на меня реакция у сильнейших драконов кланов, то бишь, женихов, и просиял!

Только вот забыл, что у меня на свою жизнь свои же планы. И с ролью породистой кобылиц в одном из местных гаремов планы эти ну никак не связаны!

— Здесь сильнейшие кланов, — сказал мне папахен, не поворачивая головы. — И каждый из них жаждет получить дочь дракона. С такой поддержкой Водный дракарат не устоит против нас, дочь.

При этих словах папахен руку правую поднял, видимо в приветственном жесте и амфитеатр потряс громогласный рев. На приветствие папика ответили все, все эти разноцветные драконы в сияющих одеждах, и орали еще при этом что-то, глотки-то луженые…

Дождавшись, пока ор стихнет и даже ни разу не поморщившись (а это было непросто), я, тоже к папахену головы не поворачивая, со сладкой улыбочкой произнесла:

— Девичья мечта просто. Я — в красивом платье и целая площадь женихов. А главное, знаешь, что, предводитель? Среди них Исам — сильный, спокойный и уверенный. И я в нем уверена. Что победит.

По дрогнувшим желвакам на щеках отца, что боковым зрением мне видны, поняла, что достала родителя. Особенно ему обидно «предводитель» от меня слышать.

Но, прежде чем он что-то сказать успел, я в точно таком же жесте, как он, левую руку подняла, приветствуя драконов.