Ощепков - Куланов Александр Евгеньевич - Страница 55

Самому Василию Сергеевичу с филологией неожиданно пришлось вплотную столкнуться вскоре после переезда в Москву и тоже в связи с дзюдо. В столичном издательстве готовился к печати очередной, XXI том первого издания Большой советской энциклопедии (БСЭ). По данным М. Н. Лукашева, Б. А. Кальпус, входивший в состав авторского коллектива БСЭ, предложил Василию Сергеевичу написать статью о… «джиу-джицу». Почему в энциклопедии не оказалось дзюдо, теперь уже не выяснить. Так или иначе, но в тексте (том вышел из печати в 1931 году) появилось именно «джиу-джицу», и даже Кодокан в ней стал «институтом джиу-джицу»[288], то есть, скорее всего, неизвестное пока в Советском Союзе «дзюу-до» (вероятно, Ощепков писал название так и в энциклопедической статье) просто заменили на «джиу-джицу», как на более знакомое, бывшее на слуху, слово. Так что первый опыт общения дзюдоиста с серьезными литературными формами ему не слишком удался, но к победе на литературном фронте он и не стремился. Ощепкова в то время занимали задачи куда более практического и насущного характера.

Вслед за сообщением в «Физкультуре и спорте» о наборе в группы «дзюу-до» Василий Сергеевич вышел на ковер лично и провел показательные выступления для москвичей и учившихся в столице военных. Об этом выступлении рассказал уже следующий, январский номер «Физкультуры и спорта» в заметке, где слово «изучивший» (продолжим наши лингвистические придирки) следовало бы заменить на «изучавший»: «Недавно на спортивном вечере ЦДКА состоялась первая в Москве демонстрация японской системы индивидуальной самозащиты “дзюу-до”. Демонстрацию проводил инструктор ЦДКА тов. Ощепков… Особо наглядно были продемонстрированы приемы, когда против вооруженного (винтовкой, револьвером, ножом) в целях самозащиты выступал сам тов. Ощепков, изучивший “дзюу-до” в Токио». По большому — «японскому» счету — «тов. Ощепков» находился только в начале пути настоящего изучения единоборств, но вряд ли кто-то, кроме него самого, ясно сознавал это. Во всем остальном статья заметно перекликалась с более ранними сибирскими, неизвестными столичным читателям публикациями. В ней тоже кратко рассказывалось о том, что такое дзюдо и насколько оно важно для армии и полиции в Японии. Собственно московских дополнений к известному материалу было два. Во-первых, сообщалось, что в ЦДКА уже (!) созданы две мужские группы («из военнослужащих и членов ЦДКА») и одна женская, и эти «группы пропущены через медосмотр». Во-вторых, прослеживался «сибирский след» преподавателя: «Если в некоторых местах Советского Союза (например, в Сибири) кое-где существуют группы по “дзюу-до”, то только мужские; начинания с женской группой ЦДКА представляют исключительный интерес». Как мы помним, женская группа работала в Новосибирске, но то ли к тому времени она прекратила свое существование, то ли Василий Сергеевич использовал идею обучения женщин в особой группе как приманку для эмансипированной Москвы. В том случае столичные дамы после такого сообщения были уверены, что у них есть шанс стать первыми представительницами прекрасного пола, вступающими на нелегкий «путь к ловкости» в Центральном доме Красной армии.

ЦДКА располагал передовыми по тому времени возможностями для этого изучения методов физической подготовки военнослужащих РККА. Он, собственно, и создавался, в том числе, как ведомственный центр для подобных исследований. Что же касается его борцовского зала, то он и вовсе был крупнейшим во всем Советском Союзе. Все занятия, в том числе в группах Ощепкова, впервые были не просто поставлены под контроль врачей, но стали частью большого медицинского эксперимента. Руководил им профессиональный спортивный врач Г. И. Котов (очевидно, упомянутые в статье «Физкультуры и спорта» группы были «пропущены» через как раз им организованный медосмотр), который подготовил первую в истории СССР «Врачебную оценку спортивной дзюу-до (джиу-джитсу)»[289]. «Оценку» дали положительную: построение уроков по «вольной борьбе по системе дзюу-до» признали физиологически правильным, тренировка для сердечно-сосудистого аппарата давалась хорошая, емкость легких в результате занятий заметно увеличивалась, а вот травматизм, наоборот, оказался невысоким и зависел почти исключительно от уровня выполнения самостраховок при падении.

Работа над «оценкой» велась более полутора лет, и главным ее итогом стало то, что Котов, как авторитетный спортивный врач, высказался за включение дзюудо в только что принятый (в 1931 году) комплекс «Готов к труду и обороне» (ГТО). Первоначально комплекс состоял из набора общих физкультурно-спортивных упражнений и норм, в основном рассчитанных на развитие выносливости и скорости: бега, прыжков, плавания и других подобных видов физической активности. Весь 1931 год Ощепков, уже с новыми коллегами и учениками, готовил дополнение к комплексу, рассчитанное на подготовку молодежи к рукопашному бою в реалиях предстоящих войн. Да и не только молодежи. Комплекс ГТО был всевозрастным, а значит, и борьбу вольного стиля по системе Ощепкова можно было адаптировать для всех. Вот тут особенно пригодились результаты исследований доктора Котова, гарантировавшего доступность и безопасность искусства самозащиты для широких слоев населения Советской страны.

Несмотря на желание, кстати, полностью соответствовавшее концепции своего учителя — основателя дзюдо Кано Дзигоро, сделать дзюдо основой физкультуры для миллионов граждан страны (и тут уж не важно, о дзюдо или о дзюудо идет речь), Василий Сергеевич все-таки видел в качестве своей целевой аудитории в первую очередь военных. Военная форма была выбрана и как одежда для тренировок. Для межвоенных десятилетий это была почти обычная одежда, совершенно не обязательно указывающая на место службы ее обладателя. Ощепков надевал военную форму для фотосъемки с демонстрацией своей системы или для выхода на ковер в тренировочном процессе, где для повышения уровня реалистичности требовалось использование «штатного обмундирования». На большинстве снимков, предназначенных для иллюстраций приемов самозащиты в книгах и пособиях, Василий Ощепков запечатлен в гимнастерке, галифе, ботинках с кожаными крагами (по ним его легко опознать даже на рисунках, сделанных с фото, — ноги в крагах выглядят «бутылкообразными») и в форменной фуражке.

В полувоенной форме с характерными крагами Ощепков запечатлен на фото еще в Новосибирске, а в Москве, в 1930 году в ней же он позировал во время исполнения приемов самозащиты для подготовки иллюстраций к учебному пособию «Физические упражнения в РККА» (опубликованному годом позже), где в главе 9 — «Приемы рукопашного боя» — он показывал свою систему. Но не только показывал, не только участвовал в демонстрациях и объяснениях, когда заранее понятно, кто мастер, а кто «мальчик для битья», кто инструктор, а кто ассистент. Едва придя в ЦДКА, 5 апреля 1930 года Василий Сергеевич принял участие в спортивных соревнованиях по штыковому бою, и, как сообщала газета «Красная звезда», «по штыку в группе комсостава 1 место занял инструктор ЦДКА тов. Ощепков… Общее первенство в группах комсостава и курсантов по штыку занял инструктор ЦДКА т. Ощепков». 30 апреля он закрепил успех, заняв первое место на первенстве Московского гарнизона для комсостава. Современному читателю трудно представить себе, что такое «штыковой бой по системе Калачёва», по которой проводились соревнования, а потому дадим слово очевидцу: «Соревнования представляли исключительный интерес, так как новые правила боя допускали комбинированные приемы для поражения противника. Сюда входили удары прикладом, удушения, вольная борьба, обезоруживание…»[290] По современным понятиям, это был почти «бой без правил», как раз то, в чем Ощепков знал толк, в чем после Новосибирска был особенно силен и о чем мечтал как минимум несколько лет: бороться самому, учиться и тренировать, разрабатывать новую, эффективную систему боя, самозащиты, обеспечить этим новым оружием армию и милицию.