Служба без опасности. Последний шанс палача (СИ) - Возный Сергей - Страница 49

- Грёбаная ты жизнь! – произносит Вендерецкий, и лимонно-коричное нутро машины принимает фразу с сытой покорностью. Не напрягайся, живи проще, все будет о’кей! Можешь других обманывать, но какой ты, нахрен, теперь комитетчик – с эдакой машиной и содержимым кошелька?! Типичный «новорусс», только без малинового пиджака! Потому и служишь теперь не госбезопасности, а кому скажут. Просто бизнес, господа, ничего личного! Народ России получит того правителя, которого заслужил, с твоей помощью, или без оной. Куча желающих найдется помочь народу – тот же Сэм Дженнингс, или как его там на самом деле?

Прикопать бы вражину аккуратно, без всяких арестов, чтоб ни портреты Франклина не спасли, ни кремлевские любители таковых! Просто чтоб ма-аленький сбой шестеренки! Семьдесят лет танк шел войной на запад, пока не сменили ему экипаж и не пустили месить гусеницами собственную территорию. Решили, что дело на мази, а про шестеренки и прочие узлы-механизмы не подумали – кого волнует мнение запчастей?! Вот удивятся, если долбанет этот танк бронебойным совсем не туда!

Неправильная мысль. Для голодного лейтехи, или для обиженного отставника, но тебе-то куда с жиру беситься?! Тем более, что сотрудники отдела для «долбания бронебойным» не пригодны, и агентура, вроде Пионера, заточена для совсем других дел. Вот Опер… этого можно примерить. Парень тертый и злой, но не циник, как милицейское большинство. Жуликов в своем угро «раскалывает» из идейных соображений, среди коллег имеет репутацию чудаковатого бульдога, которому челюсти пачкой баксов не разожмешь. Верующий даже, хоть и скрывает. На этом его Вендерецкий и взял пару лет назад – пусть, мол, народ идет к нам, чем в безумные секты! Завершился тот разговор серьезной мужской пьянкой, а там и пробило Опера в откровенность – такое понес, что хоть по психушке его проверяй. Армия, тундра, видения… Наутро, впрочем, был вполне адекватен, да и потом от него помощи хватало. Деньги берет не всегда, кое-что «для души» делается. Ценный кадр – если б ещё не был таким прямолинейно-топорным…

Взгляд Вендерецкого уходит в сторону, цепляет женскую фигурку на обочине. Тонкую, высокую, мокнущую под липким поганым снегом, но не пытающуюся уйти. В центре столицы фигурками на обочине не удивишь, слишком много сейчас желающих заработать денежку нехитрым интимом. Если что и вызвало интерес, так это поза фигурообладательницы – слишком много в ней скромности и полнейшее отсутствие саморекламы! Придя к такому выводу, Вендерецкий делает движение знаковое и отчасти для себя судьбоносное. Нажимает педаль тормоза. Глянцево-черный автомобиль сдает назад, правое стекло опускается.

- Садись, красавица, подвезу…

***

- Кто ты теперь, Каратаев? – спросил Мастер у компьютерного экрана. Фотография с презентации, благообразное лицо. Ни малейшего сходства с людьми, привыкшими решать вопросы на «стрелках»!

- Кто ты теперь, и какую хрень ты задумал, а?

[1] Переименования КГБ СССР в период с 1991 по 1995 годы. АФБ – Агентство федеральной безопасности; МБВД – Министерство безопасности и внутренних дел; МБ – Министерство безопасности; ФСК – Федеральная служба контрразведки; ФСБ – Федеральная служба безопасности. Переименования сопровождались масштабными реорганизациями, что привело к значительной утечке кадров.

Глава 10

Накануне Большого Дела: вечер

Погода к вечеру испортилась. Или наладилась – это уж кому как ближе. Утомительное солнышко спряталось, наконец, в пелене туч, дождь начался не по-летнему мелкий и противный. Собственно, и лето уже на исходе – последнюю неделю распочали.

- Может, хоть торф перестанет гореть, - голос Дины прозвучал отстраненно, выдавая совсем другие мысли. Стояла сейчас у окна, глядя в серую пелену, несчастной казалась и очень одинокой.

- Может, и перестанет, - отозвался Глеб рассеянно. – Лишь бы завтра дорога не раскисла, а то будет нам лес.

- Если раскиснет, то это судьба, - она обернулась, наконец, глядела, не мигая. – Вы никуда не попретесь, и все будут живы.

- Ладно тебе каркать! Просто рабочая встреча, с антуражем. Они, конечно, чудики, но не самоубийцы же! Главное, тебя там не будет, а я им сам по себе нафиг не нужен.

Фотографии, кассеты аудио и видео. На цветных и черно-белых снимках сплошной разврат: голые тела, отвисшие пивные животы, узнаваемые лица. Девушки, правда, вполне симпатичные, других в дорогом эскорте не держат. Кое-где вместо девочек присутствуют мальчики, но пользуют их всё в том же направлении. На некоторых снимках вообще вполне пристойная пьянка – если не знать, кто именно и с кем халкает дорогущие напитки.

- Что это? - приблизилась Дина неслышно, глянула через плечо. – Фу, гадость какая! Откуда у тебя?

- От верблюда. Любительское порно, для гурманов. Цена такая, что Голливуду не снилось.

Преувеличил не так уж намного. Данные конкретные фотоморды в нынешнем обществе кое-что значат, но погоды, увы, не делают: рядовые депутаты, чиновники средней руки, коммерсанты, далекие от олигархической касты. Многие таким кадрам даже обрадуются – лишний повод «засветиться» через желтую прессу и подогреть к себе интерес. Другие вместо откупа запросто накормят свинцом. Даже с лояльных и сговорчивых много не возьмешь – в этом деле тоже талант нужен.

- Одна такая запись стоила должности генпрокурору… ты его и не помнишь, наверное. Информация – страшное дело, если кинуть вовремя и в цель!

- Зачем ты это принес?

- Для сохранности. Раньше по сейфам лежало. Со мной завтра может всякое выйти, а ты, если что, срубишь на этом бабла. Свяжешься с человеком по имени Макс, покажешь пару образцов и сдашь всё оптом. Сама использовать не пытайся, голову оторвут. Если с Максом завтра тоже выйдет бяка, позвонишь Фродо… есть такой добрый сказочный человечек. Он, правда, жмот, нормальную цену не даст, но хоть что-то.

- Ты меня пугаешь, Глеб.

- Я сам себя пугаю. Гляну иногда в зеркало – ужас! По утрам особенно!

- Я серьезно, Глеб.

- Ну и зря. В новый день надо входить с улыбкой, а поплакать всегда успеем!

***

…Год 2009-й, Подмосковье, зима. Прокаленное дерево баньки втянуло усталость, пар проник до костей, а чай в предбаннике идет не хуже пива.

- Да не нюхаю я, дядь Саша, совсем завязал. И пить сейчас стараюсь реже.

- Хорошо если так. Мы с твоим батькой могли «беленькой» дернуть по-взрослому, но наркотиков до сих пор боюсь как черт ладана.

Человек, сидящий напротив, лицом напоминает кондового селянина, каким мог бы стать по праву рождения. В деревне явился на свет, в деревню и вернулся под старость. В счастливом глебовом детстве (где папа и мама) дядя Саша присутствовал, как обязательный элемент – сперва с женой, потом с какими-то тетями, всегда разными. Тети шуршали синтетическими платьями, звонко смеялись и резко пахли духами, катушечный магнитофон пел голосом Валерия Ободзинского, весело было. Лучшее время, пожалуй, из всей беспокойной жизни. Еще через несколько лет детство выросло в прыщавую подростковость, мамы не стало, а отец превратился в угрюмого молчуна. Дядя Саша к старому другу приходил теперь один, с бутылкой водки, потом и вовсе перестал. Его родная деревня к тому времени ушла на дно водохранилища, а домом, под старость лет, стал крепкий пятистенок, километров за сто от столицы.

Глеба сюда в последнее время тянуло все сильней – устал от города. Опротивело всё и сразу: бизнес, «терки», тусовка, даже крутая машина и возможность сорить купюрами. Кризис пережили без особых потерь, надо бы торжествовать, а что-то мешает, будто свербящий зуд. Слишком уж всё хорошо! Не бывает так! До того хорошо, что хочется вторые глаза иметь, на затылке! Алкоголь от непонятного мандража помогает плохо, а утреннее состояние вызывает желание удавиться.

- …А то, может, бросишь всё, да и сюда переедешь? – взгляд отцовского друга сквозь банную истому неожиданно серьезен. – А чего, купишь дом, или сам построишься, будешь как барин. Женишься, наконец! Разве плохо?!