РПЛ 2 (СИ) - Заболотская Мария - Страница 39

-Ох, что же тебе неймется, - пробормотала я недовольно, при этом думая, что и сама слишком часто любопытствовала совершенно зря. – Как тебе объяснить-то… Скажем так: не исключено, что мой приятель, очнувшись, захочет кое-кого убить…

-Меня? Ох, но я же не хотел его ничем оскорбить, да он и не слышал ничего из того, что я говорил только что! – в ужасе вопросил Харль, побледнев. Должно быть, в глубинах его порядком самовлюбленной душонкивсе-таки бродила тревожная мысль о том, что излишняя болтливость рано или поздно будет наказана.

-Вначале он прикончит меня, а затем тебя или любого другого, кто ему подвернется под руку, - эти слова никуда не годились в качестве утешения, но я посчитала, что лучше уж мальчишке знать правду, чтобы суметь унести ноги. – Видишь ли, он не слишком расположен к людям в целом, и, возможно, его сейчас одолевает приступ, который окончательно испортит его нрав.

-Еще один безумец! Так на кой черт мы его спасаем?! – возопил Харль, уставившись на неподвижного Хорвека. – Оставим его здесь и пусть с ним пребудет милость богов – она, если разобраться, куда лучше человеческой!

-Не так уж плох мой друг, - решительно вступилась я за бывшего демона. – Захочет ли он кого-то убить или же нет – доподлинно неизвестно, а вот за нами гонится целая свора тварей, которые убьют нас непременно. При таких обстоятельствах никакими приятелями не разбрасываются – даже теми, что имеют некоторые дурные склонности. Еще раз говорю тебе, бестолковый Харль: стой около лошадей, да присматривайся. На это у тебя ведь достанет сметливости, не так ли?..

-Что ж я не остался с Ее Светлостью? – заныл Харль, пятясь к коляске. – Госпожа Вейдена была со мной добра, и наверняка защитила бы меня от гнева ведьмы…

-Черта с два она бы тебя защитила, - пробормотала я с некоторой ревностью и склонилась над Хорвеком, который лежал неподвижно, точно жизнь покинула это несчастное тело во второй раз. – Ну, приятель, очнись прежним высокомерным поганцем, нам ни к чему перемены…

Приговаривая всякие глупости, чтобы успокоить саму себя, я с трудом разжала стиснутые зубы старой ложкой, и влила ему в рот немного вина, придерживая голову. Меня не покидало ощущение, что я сейчас прижимаю к себе бешеную собаку, которая бросится грызть мои руки, стоит ей только открыть глаза. Даже оборотня обнимать было не столь страшно, ведь сейчас я действовала наобум, по собственному почину. О, как мне не хватало прежнего Хорвека, который всегда давал чудовищные, но толковые советы!..

Вначале казалось, что ничего не происходит, однако спустя несколько секунд в горле глухо забулькало и Хорвек закашлялся. «Боги, помилуйте, хоть бы он не переродился окончательно! Если под вашими небесами будет ходить один демон – они от того не закоптятся больше прежнего, право слово!» - думала я, хлопая его по спине, и поднося к губам бутылку с вином.

Ничего не сказав, Хорвек принялся жадно пить, так и не открыв глаза – словно беспамятство еще не отпустило его. Понемногу он приподнялся, так что мне уже не нужно было поддерживать его, и закрытые глаза производили жуткое впечатление: бывший демон выглядел околдованным, лишенным всяких проблесков разума.

-Возьми-ка хлеба, - заплетающимся языком произнесла я, подавая ему краюху, пропитанную тем же вином; дядюшка Абсалом говаривал, что это хорошо возвращает силы при малокровии.

По лицу Хорвека нельзя было сказать, что он слышал эти слова – веки его не дрогнули, - однако он послушно взял хлеб и жадно вцепился в него зубами.

-Вот еще, - прошептала я, подавая новый кусок дрожащей рукой. – Тебе нужно есть, ты совсем измучил себя голодом…

Краем глаза я видела, как переступает с ноги на ногу около коляски испуганный Харль – должно быть, ему сейчас казалось, что я поднимаю мертвеца из могилы; да и мне самой лицо Хорвека виделось совершенно мертвым. Но он ел хлеб кусок за куском, ровно сидя напротив меня и не выказывая никаких признаков разумности – точно так же я могла бы бросать хлеб в огонь.

-Неужто тебе отшибло ум напрочь, бедняга? - шептала я, от страха не чувствуя рук и ног. – Тебе так не нравилось в человеческом теле, что решил больше об этом ничего не знать? Ешь и вспоминай, кем ты был и что с тобой случилось…

Тут я запнулась, поскольку как никогда ранее ясно поняла, что вспоминать подобное никто, пожалуй, не захотел бы. Но Хорвек вдруг опустил руки, испачканные липким вином, и замер, безвольно опустив голову.

-Хорвек?.. – неуверенно позвала я, слыша, что голос мой напоминает слабое блеянье козленка.

Медленно он поднял голову и глаза его оказались широко открытыми – черные, пустые, как угольки.

-Проклятье, - промямлила я, припоминая, что в прошлый раз, когда бывший демон опасным образом приближался к человеческому состоянию ума, глаза его из желтых становились карими, а, следовательно…

Додумать я не успела, поскольку в следующий же миг пальцы Хорвека сомкнулись на моей шее, и лишь то, что он был крайне изможден, помогло мне вырваться, дернувшись в сторону. Но далеко я не ушла – он вцепился в мою ногу, повалившись при этом на истоптанную землю вместе со мной, и я почувствовала, как он тащит меня к себе. Цепляясь за корни деревьев, бешено изворачиваясь и наугад молотя свободной ногой, я крикнула Харлю, чтоб он убирался отсюда. Я надеялась, что мальчишка давно уж нахлестывает лошадей, но кровь так шумела и стучала в ушах, что я не смогла бы расслышать топот копыт. Хорвек ослабел, однако мне было не по силам справиться с ним, и вот уже я лежала, придавленная к земле, а его пальцы вновь искали мою шею под воротом задравшейся куртки.

-Хорвек! – прохрипела я, трепыхаясь. – Ты ведь не можешь убить меня, вспомни!

Тело его вздрогнуло – быть может, мне это только почудилось, но больше мне не на что было надеяться, и я продолжила хрипеть, называя свое имя, словно оно могло стать заклинанием, возвращающим память:

-Я Йель, Йель! Я верю, что ты меня вспомнишь! Ну же, приди в себя и стань прежним! Если ты убьешь меня, то уже не остановишься!

И снова он вздрогнул, тут ошибки быть уже не могло. А затем его хватка ослабела, тело безвольно обмякло, и я, задыхаясь, высвободилась, из последних сил оттолкнув Хорвека так, что он перекатился в сторону и упал на спину. Снова глаза его были закрыты, лицо бесстрастно, но дышал он ровно и спокойно, и щеки его больше не казались серыми.

-Хвала богам, неужто своими силами помер? – пискнул кто-то рядом, и я, завертев головой, обнаружила Харля, который замер в нескольких шагах от нас, неловко держа в руках меч.

-Какого дьявола ты тут делаешь?! – прорычала я, ощупывая порядком помятую шею. – Я же сказала тебе проваливать, если увидишь что-то тревожное! Он душил меня – этого тебе показалось недостаточным, чтобы заподозрить неладное?!

-Не мог же я тебя просто так бросить, - оскорбленно ответил Харль. – Еще немного – и я б пырнул его, клянусь!

-Еще немного – и он бы придушил тебя так же, как и меня, - я воздела руки, не зная как еще показать свое возмущение, но тут же охнула и схватилась за саднившую спину. – Мы с тобой почти родственники, полоумный, однако это не значит, что мы должны помереть в один день!

-Пока что помер только этот злодей, - довольно отозвался Харль, тыкая неподвижного Хорвека в бок кончиком меча. – Боги все видят!

-Он не помер, а спит, - я, склонившись над телом Хорвека, послушала, как ровно и чисто бьется сердце, а затем безо всяких обиняков оттянула веко, чтобы убедиться: глаза вновь стали светло-желтыми. – И все признаки указывают на то, что приступ миновал.

-Так что же, мы не бросим его здесь? – возопил Харль, немало огорчившись. – С чего ты взяла, что он не очнется еще более злобным душегубом? Ты сама говорила, что он прикончит любого, кого увидит!

-Возможно, в другой раз и прикончит, - перебила я его. – А пока что он крепко спит, потому что до этого не спал несколько ночей кряду. У всех портится характер от бессонницы, уж можешь мне поверить. Давай-ка, помоги отнести его к коляске, у нас нет времени на долгие споры! Я буду присматривать за тем, чтобы он не натворил дел, обещаю.