Искаженное время (СИ) - "Deacon" - Страница 135

- Боги, что они творят, - Ильнес растерянно провел рукой по волосам, но затем, словно вспомнив, что ему нельзя показывать тревогу по отношению к людям, поэтому гордо вздернул подбородок и произнес, - впрочем, своей головы глупцам не пришьешь...

- Не скажи, - ухмыльнулась Роса. – Всевидящий еще не то пришивал глупцам.

Затем Роса присела перед синей субстанцией, и так послушно вскарабкалась ей на ладонь.

- Идем, помощник! Поможешь мне приготовить зелье. И смотри, не натвори еще чего-нибудь. А то у меня уже складывается ощущение, что эльфы – это самый непутевый народ, который когда-либо был создан богами.

- Ты не должна так говорить! – рассердился Ильнес, однако все же последовал за своей спутницей. – Ты не позволишь мне даже ополоснуться?

- Потом искупаешься. Жаль, я с тобой не могу, еще потравишься, - с этими словами девушка недвусмысленно скользнула взглядом по фигуре эльфа и улыбнулась. Это поведение опять всколыхнуло в Ильнесе волну возмущения: почему человеческие женщины ведут себя таким недостойным образом? Эльфийская дева никогда бы не посмела так посмотреть на мужчину. Они слишком гордые для подобного.

Погруженный в свои мрачные мысли, Ильнес зашел за своей спутницей в комнату, куда Всевидящий утаскивает своих рабов, после чего девушка протянула эльфу какой-то пузырек. Вдохнув аромат находящегося внутри эликсира, оба оказались в небольшой комнатке, уставленной котлами. В центре находилось место для костра, отчего все помещение пропахло дымом, а на потолке виднелись следы копоти.

«Наши мудрецы никогда бы не организовали храм знаний таким образом...» - с тоской подумал эльф, оглядывая комнатку. Засмотревшись на засушенных змей, мужчина едва не наступил ногой на топор для рубки дров. То, как он небрежно валялся посреди помещения, еще больше неприятно поразило эльфа. Его народ всё всегда содержал в идеальном порядке.

- Что мы будем готовить? – тихо поинтересовался Ильнес.

- Яд, - последовал веселый ответ. – Шучу, что ты такое лицо сделал! Зачем варить яд той, кто сама ядовита... Будем варить средство для пыток. Если его выпить, становится очень больно.

- Эльф не будет варить средство для пыток. Лекарство – да, но не то, что вызывает боль. И что ты подразумеваешь под словами «сама ядовита». Если речь идет о язвительности, то ты себе льстишь: ты ведешь себя ничуть не лучше и ничуть не хуже остальных людей.

- Видишь эти капли на моей коже? – усмехнулась Роса. – Не советую тебе до меня дотрагиваться. Одно прикосновение, и тебе грозит верная смерть. Я пыталась научиться подчинить свою способность, но, к сожалению, всё закончилось провалом. Меня никто не может касаться. Никогда.

Затем, чуть помолчав, чтобы оценить реакцию эльфа на услышанное, она язвительно добавила:

- А что у тебя за неполадки с людьми? Тебя что, бросила какая-то красавица, и ты никак не можешь усмирить свое эго?

Ильнес почувствовал, что от подобной насмешки начинает краснеть. Сама мысль о том, что он свяжется с человеческой особью, была ему невыносима.

- Лучше заканчивай болтать и займемся делом, а то я скоро пойму причину, почему Египет развивается так медленно, - сухо сказал он. - Но варить будем лекарство!

- Зелье Боли помогает многим воинам раскрывать свои способности. Это и есть лекарство, красавчик!

С этими словами девушка вытащила из кучи небольшой котелок и бросила его в руки Ильнесу.

X

Еще один шанс

Прошло около часа, прежде чем Лилит пошевельнулась и начала приходить в себя. Несколько секунд всё плыло перед глазами, и комната никак не желала становиться четкой. Размытые фигуры богов смотрели на девушку, точно смеясь над ее беспомощностью. Лилит попробовала пошевельнуться вновь и вдруг ощутила сильную боль в ногах. Раны, оставленные ей вчера ночью Нахти, открылись, и теперь пол, который ей было велено натереть до блеска, оказался испачкан. В первые минуты Лилит не понимала, что с ней произошло, но постепенно память начала возвращаться. Графиня вспомнила всё и почувствовала, как на ее глаза вновь наворачиваются слезы. Тот, кому она посмела довериться, предал ее, лишив самого важного, что у нее сейчас было – магических сил. Прижавшись щекой к холодному полу, Лилит изо всех сил пыталась заставить себя успокоиться. В груди поселилась тупая боль, которая казалась графине куда сильнее той, что оставил ей Нахти. Оракул – это лишь ненавистное чудовище, от которого Лилит готова была избавиться, как только подвернется такая возможность. Но Эристель... С этим человеком было нечто другое. Он всегда приходил к ней на помощь, спокойный и уверенный, совершенно не похожий на прекрасных рыцарей из глупых девичих сказок. С такими как он принцессы не живут долго и счастливо. Скорее всего, они вообще долго не живут. И только сейчас Лилит это наконец осознала. Эристель помогал ей не потому, что она была женщиной, не потому, что испытывал к ней какие-то чувства и уж точно не из-за своего благородства. Лилит была для него всего лишь проводником, и без нее он застрял бы в одном из этих чудовищных миров. На этом сказка, которую Лилит нарисовала в своем воображении заканчивалась. В конце-концов, не этот ли самый некромант переступил через свою бывшую женщину, которая пожертвовала ради него всем?

«Как я могла быть так слепа...»

Прошло еще несколько минут, прежде чем Лилит попыталась подняться. И к своему ужасу поняла, что у нее не хватает сил. Опираясь на стену, она почти смогла встать на ноги, но уже через миг вновь осела на пол.

- Ну же... – беззвучно прошептала Лилит. Сейчас она ненавидела себя за свою слабость, и только злость помогла ей собраться силами и подняться вновь. Мысли об Эристеле она гнала от себя изо всех сил, боясь, что не совладает с собой и вновь разрыдается. Несмотря на зной, царящий в Египте, девушку трясло от холода, и она обняла себя за плечи, силясь хоть немного согреться.

Понадобилось еще несколько минут, прежде чем графиня наконец смогла подняться на ноги. Держась за стену, она сделала осторожный шаг и замерла, чувствуя, как комната вновь начинает плыть перед глазами. Лилит казалось, что она до сих пор чувствует ледяное прикосновение Эристеля, словно холод так и остался в ее груди.

«За что ты так со мной?» - думала Лилит. «Я знаю, что каждая услуга имеет свою цену, но эта плата слишком высока.»

Внезапно взгляд графини остановился на украшении, которое небрежно валялось на полу. Камень был красным, как кровь, и ее сердце замерло. Значит, Эристель не просто забрал ее силы и вернулся в кулон. Он разорвал их договор и ушел. Быть может, сегодня Лилит видела его в последний раз. Графиня буквально заставила себя поднять камень. Да, он больше не был обжигающе-холодным, и в этот миг графиня сама хотела было отшвырнуть его прочь. Но не посмела. Пускай это украшение было отравлено воспоминаниями о некроманте, однако с этим камнем были связаны и другие события.

Сжимая в руке кулон, Лилит едва не рассмеялась безумным смехом. Теперь ее душила ярость и собственное бессилие.

«Видимо, это моя судьба – верить не тем людям... Впрочем, это моя последняя ошибка. Как только я восстановлю силы, я сделаю всё, чтобы убить его».

Как в тумане Лилит покидала Зал Богов, уже не думая о том, как сильно болят открывшиеся порезы, или в какую ярость придет Нахти, обнаружив испачканный пол. Графиня не помнила, как добралась до главного зала. Девушка не замечала на себе любопытные взгляды рабынь, но слышала их язвительные перешептывания:

- Что это с ней? Она похожа на мертвеца.

- Такая жалкая...

- Так ей и надо! Высокомерная змея!

- Ты ничего не можешь. Решила нас всех напугать, а сама не лучше этой половой тряпки - с этими словами одна из рабынь швырнула к ее ногам грязную тряпку. - Ничего, ты еще получишь! Мы срежем твои черные космы, изваляем в грязи и будем хохотать над тобой, «всесильная».

Бледная, как полотно, Лилит изо всех сил держалась, чтобы устоять на ногах и не упасть под общий смех собравшихся вокруг нее рабынь. Будь у нее хоть немного магической энергии, эти девки никогда бы не посмели зубоскалить, но ни одно даже самое простое заклинание сейчас не удастся сотворить.