Безумный Макс. Поручик Империи (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич - Страница 14

Ба-Бах!

Что-то взорвалось на предпоследней подводе. Гранаты или может быть снаряды везли.

- Прокрути-ка им еще одну ленточку Федот Евграфович, - произнес поручик, когда Васков перезарядил пулемет. – Только короткими очередями, да по тем лопухам, что у дороги. Пусть уже в лес бегут, если выжили. А то, не дай Бог, постреливать из винтовок в нас вздумают. Нечего дурными мыслями им голову забивать.

Тот гаркнул уставной ответ и начал работать осторожными, экономными очередями по три-пять патронов. Боеприпасы теперь можно было не беречь.

- Что у вас? – Поинтересовался Максим, подходя ко второму грузовику. Тому самому, что ремонтировали по их прибытию.

- Все готово, Максим Федорович, - доложился Хоботов. – Колесо заменили, пулемет установили.

- Водитель готов с нами с нами сотрудничать?

- Разумеется.

- Что, поляк вот так взял и согласился?

- Ваше благородие, - подал голос водитель. – А что поляк?

- Так вы же русских не любите!

- И что? Вы думаете я немцев люблю? – Криво усмехнулся этот уже видавшие виды мужчина. Помятая, пропитанная машинным маслом и бензином одежда. Трехдневная щетина. Уставший, злой взгляд.

- Так зачем признался, что водитель? Сдался бы просто так в плен. Мы бы уехали, а тебя этим бы развязали. И все. Свободен.

- Максим Федорович, а что вам так поляк не глянулся? Вы его узнали? Где-то раньше видели?

- Нет. Вижу его первый раз. Или ты забыл, что я тебе сказывал совсем недавно? Знаю, только, что среди поляков много борцов за независимость. Им претит быть в составе Империи. Им хочется лежать на обочине. Пусть в полном ничтожестве, но незалежно и самостийно.

Поляк промолчал, ничего на это высказывание не ответив. А поручик продолжил, обращаясь к Хоботову.

- Или ты не знаешь, что ядро кавалерии армии Наполеона составляли поляки? Той самой, что сражалась под Бородино и входила в Москву.

- Поляки?

- Шляхта. И тогда охотно к врагам нашим пошли. И сейчас, не удивлюсь, что пойдут. Уже тогда они показали, что им хоть с чертом целоваться, лишь бы не с русскими дружить. – А потом, чуть покачав головой, добавил. - Не нравится он мне.

- Так и застрели, - сплюнув, произнес водитель, переходя на «тыканье». – Коли не нравлюсь. Или повесь.

- А сам застрелишься? – Присев и внимательно посмотрев поляку в глаза, спросил Максим. – Я тебе и пистолет дам с одним патроном.

- Нет. Сам не застрелюсь.

- Боишься?

Вместо ответа поляк просто достал крестик. Самоубийство у христиан – смертный грех. Максим это знал, но как-то не учитывал. Для глубоко бездуховного поручика религиозные маркеры были слишком незначительны. В общем – этот аргумент поручика смутил. Тем более, что по глазам видел, что поляк не боится…

- Откуда родом?

- Из Варшавы.

- Так ты подданный Его Императорского Величества?! А тут что делал?

- По делам ездил. Как началась война, так и задержали. Две недели продержали взаперти, пока не посадили за руль моего же автомобиля. С тех пор на них и работаю. За еду.

- Жена, дети есть?

- И жена, и две дочери. В Варшаве остались.

- В церковь ходишь?

- Хожу.

- По доброй воле? Или чтобы люди что дурного не сказали?

- Ваше благородие… - с укоризной произнес поляк.

- Хорошо. Целуй крест, что верно служить будешь. А как доберемся до своих – я тебя отпущу.

- А автомобиль?

- Не обещаю. Война. Если получится – отдам. Главное – к семье вернешься. Уверен, что им там без кормильца тяжело.

Поляк с минуту думал, твердо смотря в глаза поручика, потом достал крест и поцеловал. И завертелось.

Следующие десять минут возились с загрузкой этого грузовика. Водителя-то до того не было, вот и не знали, что делать. Максим сам уже хотел садиться за «баранку». Но удалось договориться. К Яну сел Васков. Больше заслуживающих уважение людей с головой на плечах у поручика не было.

Завершив формирование колонны Максим Федорович вышел и придирчиво осмотрел ее.

Головным шел грузовик Йозефа. На его широкой крыше расположилось два курсовых станковых пулемета. Из-за чего плотность курсового огня возросла чрезвычайно. Причем пулеметов новых, нормальных. Муха не сидела. Во всяком случае, на вид.

За ним стоял Даймлер Яна. Тот был более ранней модификации и закрытой кабины не имел. Водитель сидел как на козлах. Из-за чего и вооружить грузовик не было возможности. Поэтому в него перенесли носилки с полковником и ящики с боеприпасами. И даже прицепили к нему трофейную трехдюймовку, благо, что их тут стояло аж девять штук в относительно целом состоянии. А две – так и вообще – в отличном, одну из которых и решили экспроприировать. Зачем прихватили? Так кто его знает? Мало ли пригодится? Кое-как прицепили передок, а уж за него и пушку. Причем содержимое зарядного ящика передка знатно потрясли, загрузив практически полностью фугасами. Из тридцати шести выстрелов оставили только четыре шрапнели. На всякий случай. Так-то фугасы будут попроще в употреблении и в деле более универсальны.

Замыкал колонну Форд Синичкина. Этот пикап все же обзавелся курсовым станковым пулеметом на крыше.

Довольно кивнув, Максим забрался в кабину к Йозефу, и колонна тронулась вперед.

Конечно, оставлять просто так этот важный полевой склад трофеев было нельзя.

- Взорвать бы тут все, - незадолго до отъезда заметил Васков.

- Взорвем. Обязательно взорвем. Но потом.

- Потом?

- Конечно. И не мы.

- Ваше благородие, я вас не вполне понимаю, - напрягся унтер.

- Ничего страшного. Говорить не хочу – боюсь сглазить. Комендант поделился сведениями не только об этом дивном местечке. Или ты думаешь, что я три десятка трехлинеек просто так велел положить в грузовик?

- Так про запас, ваше благородие, - развел руками Васков. – Разве нет?

- Хуже, Федот Евграфович, много хуже…

27 августа 1914 года, где-то в Восточной Пруссии

Дальше ехать пришлось медленнее. Пушка и ее передок были оснащены деревянными колесами без всяких рессор, а потому свыше десяти-пятнадцати километров в час двигаться оказалось опасно. Нет, конечно, можно и больше разогнаться. Да вот беда – колеса у них развалятся. В лучшем случае…

- Подъезжаем… - буркнул себе под нос Максим, посматривая на карту. А потом чеху: - Тормози.

Колонна остановилась.

Поручик вышел и, встав так, чтобы его хорошо было видно всем, громко заявил.

- За лесом лагерь для военнопленных. Временный. Сколько там людей – неизвестно. Сколько их людей защищает – тоже неизвестно. Их освобождение – риск и авантюра. Но это нужно сделать. От вас жду собранности, внимательности и готовности действовать решительно. Наша задача – перебить охрану и освободить людей. Потом мы уходим.