Бронеходчики. Гренада моя - Калбазов (Калбанов) Константин Георгиевич - Страница 3

Григорий глянул в сторону «Громобоя» командира взвода, к которому был прикомандирован. На флажковом семафоре нет никакого сигнала. Значит, нужно действовать строго по плану. То есть, ждать. Ну что же, он обождет. Его задача прикрытие на случай появления бронеходов противника, что, как уже говорилось, весьма сомнительно.

Хм. Странно. Отчего же молчит Одинокая? Ну не могут же они вот так просто наблюдать за тем, как по позициям расхаживают две машины противника. Конечно попасть из гаубицы та еще задачка. Но ведь точность вполне компенсируется зарядом взрывчатки. Шутка сказать, более пяти кило тротила. Но нет. Молчат.

Резкий и отрывистый пушечный выстрел, прозвучал как-то внезапно. И практически одновременно звонкий и одновременно глухой удар по броне. Нет, не по его. Но он его все же различил вполне отчетливо, потому что задрал вверх клапана шлемофона. Григорий даже вздрогнул от неожиданности и бросил взгляд в сторону командирского «Громобоя».

Тот как-то разом просел на тут же ставших безвольными опорах, словно ему подрезали сухожилия. Не иначе как снаряд угодил в масляный насос, магистраль или бак. Скорее все же последнее, потому что машина начала быстро окутываться черным дымом.

Ч-черт!

Григорий с тревогой всматривался в машину. По идее экипаж отделен от машинного отделения герметичной переборкой. Но кто его знает, как оно там все могло быть. И потом, несмотря на то, что машины входят в состав интернациональной броненосной бригады, основу экипажей составляют русские. Офицеры же, все без исключения свои братья, павловцы. Бронеходчика вот так, на коленке, за полгода не подготовишь. И здесь они могут быть только из России.

Люки «Громобоя» откинулись и наружу полез экипаж. Все пятеро. Ну слава богу. Уцелели. Командир взвода, капитан Ермилов, подал знак Григорию, отходить. С чего бы это? Что такого он увидел за урезом? И вообще, кто это его так?

Вспомнил, что выстрелов было несколько. Спохватился, глянул на вторую машину. Той так же досталось. Но она уже ушла с гребня на обратный скат. Правда при этом нещадно парила. Похоже разворотили котел. Это агония. Надолго машины не хватит. Так и есть. «Громобой» лег на брюхо, высоко задрав сочленения шести ног. Откинулись люки и экипаж полез наружу. Вот как оно все весело бывает.

Слева рвануло. По броне гулко ударил толи кусок какой-то железяки, то ли каменюка. Азаров тут же пожалел о том, что задрал клапана шлемофона. Уши беречь надо. Взгляд в сторону командирской машины. Ясно. Уходя заложили в боекомплект подрывной заряд. Чтобы бронеход не достался противнику. Вскоре рванет и второй бедолага. Григорий поспешил прикрыть уши. Вовремя. Полыхнуло. Правда на этот раз, до него долетели только мелкие камни и комья земли.

И тут начался форменный ад. По атакующим цепям интербригадовцев ударили из крупного калибра. Но как? С Одинокой, гаубицами не достать. Здесь мертвая зона. Потому и наметили атаку именно на том участке. Бронепоезда националистов ушли. Но вот этот обстрел мог вести только «Кастилия», с северной окраины города. Больше подобного калибра на этом участке попросту не было.

Вперемешку с высоченными султанами земли появились довольно крупные пыльные клубы. Именно так рвутся мины. И судя по разрывам, калибр минимум в сто миллиметров. Бред! На Одинокой нет минометов способных забросить гостинец на дистанцию более трех километров.

Гаубицы и минометы на глазах Азарова буквально перемешивали интернационалистов. Большинство залегли, вжимаясь в землю. Но нашлись и те, кто решил спастись бегством. Идиоты! Кто же бегает под плотным минометным огнем! Этих выкосило подчистую. Остальные залегли на ничейной земле.

Два оставшихся бронехода поспешно уходили из под обстрела, неся на броне десант. Тех, кто успел погрузитья, и кому нашлось место. Командиры машин не имея возможности уберечь десант от вездесущих осколков, стремились как можно быстрее вывести «Сорок» из под накрытия батарей.

Григорий наблюдал это пятясь назад и сосредоточив основное внимание на урезе горы. Он ни на секунду не забывал о подбитых «Громобоях». Работу бронебойки узнать не так чтобы и сложно. А значит, на обратном скате находятся либо бронебойная батарея, либо бронеходы. Бронетягам там делать попросту нечего. Им не одолеть такой склон.

Впрочем, Азаров исходил из худшего. А потому ожидал столкновения именно с бронеходами. Вообще-то, у него была возможность уйти. Вот прямо сейчас развернуть «Крестоносца» и со всех ног помчаться прочь, как минимум разрывая дистанцию между собой и гребнем. Именно из-за него должен будет появиться противник. И если Григорий успеет отдалиться на пять сотен метров, то достать его броню даже из пятидесятимиллиметровой пушки будет весьма проблематично.

Вот только уходить, пока бригада лежит в чистом поле, он не собирался. Да один. Но ведь у него приказ, прикрывать наступление от возможного появления бронеходов противника. Верили в это слабо. К тому же, основная ударная сила, в виде «Громобоев» приказала долго жить. Отступи он сейчас и никто его не осудит. Но… Вот не было у него таких мыслей. Совершенно.

Ч-черт! Не думай о плохом, оно и не случится. Проклятье! Два «Крестоносца» появились над урезом гребня практически одновременно. Интервал между ними метров триста и в этом разрыве вполне могут появиться и другие машины. Неужели полный взвод?!

Вновь проклиная себя за дурные мысли, притягивающие неприятности, Григорий навел пушку, выполняющую роль левой руки, и нажал на гашетку. Резко рявкнул выстрел. К противнику, до которого было едва ли полтораста метров, устремился трассер бронебойного снаряда. Вот только угол для пробития оказался совсем уж неприемлем. Росчерк ткнулся в грудную пластину и отрикошетив устремился куда-то ввысь.

Будь на месте «Крестоносца» бронетяг, и его орудие сейчас оказалось бы задранным вверх, не в силах поразить противника находящегося значительно ниже него. Бронеход такого недостатка лишен напрочь. Франкист быстро навелся на Григория и точно такое же орудие рявкнуло в ответ. Но подпоручик успел уклониться, пропуская трассер мимо себя.

Вообще-то, удивительно как Азаров это еще успел рассмотреть. В настоящий момент он был занят решением сразу нескольких задач. С другой стороны, сказывались как тщательная и вдумчивая подготовка в военном училище, так и полученный боевой опыт.

За пару месяцев проведенных на этой войне, он успел пройти через горнило боев. Пусть там и сходились бронетяги. Довелось ему побывать и под артобстрелом, и с карабином по полю побегать, и почувствовать грохот калибра по броне. Такой опыт по разному влияет на людей. Одни начинают бояться еще больше. Другие становятся осторожными, что не имеет ничего общего со страхом. Третьи свыкаются с постоянной опасностью и даже бравируют своим презрением к смерти. Н-да. Последние гибнут гораздо чаще остальных.

Григорий относился ко второй категории. А потому и головы не терял, контролируя окружающую обстановку. А еще его сознание выхватывало и акцентировало внимание на особо угрожающих моментах. Что происходило уже на рефлексах, помимо его разума.

Быстро работая педалями, он развернул бронеход и двинулся вдоль фронта, на максимально возможной скорости. В то время, как опоры машины повернуты боком, грудь обращена к противнику. Непростой маневр, требующий без преувеличения полного единения с машиной. Но Григорий буквально бредил шагающими машинами, а потому был с ними на ты.

Одновременно с этим Азаров взвел курки шести труб левого блока РС-ов и запустил их в сторону стрелявшего по нему противника. Сомнительно, что удастся попасть. Но зато, дымный шлейф ракет даст хоть какую-то маскировку. Разрывы поднимут пыль, что так же перекроет обзор вражескому пилоту. Наконец никогда нельзя исключать его величество случай. Попади РС в машину и контузия экипажу гарантирована.

Впрочем, в Григория стрелял уже и второй. Мало того, ему даже удалось добиться попадания. Снаряд ударил в грудную пластину, высекая искры, с жутким грохотом и воем уходя в рикошет. По нему мгновенно пронеслась волна страха, а на теле выступила холодная испарина. Участвуй в этом процессе разум, пилот непременно сбился бы с шага. Но он действовал на одних рефлексах. А потому ноги продолжали работать педалями, вынуждая двигаться массивные бронированные опоры машины.