Ледышка или Снежная Королева для рокера (СИ) - Кувайкова Анна Александровна - Страница 16

Глава 4.

В квартиру я вошла если не в состоянии тихой злости, то где-то очень близко к нему. От души саданула дверью, но успокоиться это не очень-то помогло. Хотелось плюнуть на принципы, правила и уважение к законодательным актам собственной страны в части вандализма, неприкосновенности частного имущества и ценности человеческой жизни. И пусть насилие порождает насилие, пусть оно меня не привлекает и, более того, я считаю его не самым лучшим способом решать проблемы…

В это раннее утро я была почти что готова его применить. До дрожи в коленях, зубного скрежета и подрагивающих пальцев, лишь усилием воли не сжимающихся в кулаки и не врезавших некоторым типам по роже.

Постояв немного в коридоре, тряхнула головой и прошла на кухню, ставя чайник на газ и вытаскивая успокоительный сбор из кухонного шкафчика. Руки машинально выполняли привычные действия, а мозг всё пытался осознать, как так получилось, что работая в клубе второй день, я уже готова пойти на убийство.

Я та, которую называют Отмороженной. Та, что славится своим терпением и выдержкой, а так же умением чётко контролировать собственные эмоции. Та, что в конце концов и не с такими сложностями сталкивалась, всегда сохраняя невозмутимость и спокойствие, не смотря на то, что на самом деле творилось в душе. Я…

Тихо вздохнув я тяжело опустилась на табурет, запустив пальцы в волосы и растрепав и без того изрядно помятую причёску. И закусила губу, стараясь не застонать от бессилия и собственной беспомощности.

Да, Рыж была права. В «Максимусе» мне понравилось, и я с удовольствием разбиралась с делами клуба, забавлялась, читая и сортируя почту и получала море позитива (коли такое слово ко мне можно применить) встречая клиентов и обсуждая с ними предстоящие мероприятия. И, конечно же, продолжая вести отдельную папочку с заметками по особо впечатляющим экземплярам.

Традиции, как говорится, нарушать нельзя.

Но Анька как-то не упомянула о том, что некий сиятельный брюнет, до этого портивший мне нервы исключительно время от времени, теперь будет делать это на постоянной основе, пользуясь любым удобным случаем или предлогом (даже если он откровенно надуман).

Потёрла переносицу, пытаясь унять клокотавшую в душе бурю. Нет, меня не напугали Харлей, в миру Илья Алексеевич, на пару с Михаилом Александровичем. Имея двух старших братьев, у которых периодически детство в энном месте играть начинает, я к их поведению относилась с долей философии, следуя мудрой русской присказке на новый лад: «Чем бы дитя не тешилось, лишь бы водки и баб не просило!». И нет, меня не поразил до глубины души ассортимент тех самых, пресловутых тараканов, представленный во всём своём разнообразии, буйстве и великолепии.

В конце концов, и не такой видеть приходилось. Да и у самой хватает собственных странностей и причуд. Но этот… Этот…

Да я даже слов не могу подобрать, что бы выразить всё, что сейчас думаю о Верещагине, чёрт бы его побрал!

Глубоко вздохнула. Снова взъерошив волосы и вспоминая заново прошедший день. Который оказался не только богатым на события и приключения, но и на внеплановое выступление чужих тараканов, устроенное «добрыми» потенциальными клиентами нашего клуба.

Для начала, когда я на следующий день после своего первого  знакомства с клубом, пришла на работу – меня стиснули в медвежьих объятиях, подкравшись из-за угла. Особо против я ничего не имела: успев порядком замёрзнуть и жутко не выспавшись, я с каким-то странным блаженством прижалась к тёплому мужскому телу, чувствуя себя почти человеком.

Правда, до тех пор, пока незваный любитель обнимашек не решил подать голос и не рассекретил собственную личность.

Услышать от Олежека «Моя ледяная прелесть» было не тем, с чего мне хотелось бы начать  работу. А уж то, что меня ещё и отпускать не очень-то хотели, так и вовсе понизило градус любви к окружающему миру до отрицательной отметки. И в ответ на такое проявление чужого внимание к моей скромной персоне, я более чем прохладно попросила меня отпустить и позволить, наконец, добраться до своего кабинета.

Наивная… Какая же я была наивная!

До кабинета меня доставили, ага. Попутно пытаясь поинтересоваться, не передумали ли я насчёт свидания, и не последовала ли я принципу «Газпрома», решив исполнить чужую, долгожданную мечту. В ответ я посоветовала купить губозакаточную машинку и, если уж так приспичило, самому поискать телефон руководителя крупного газового гиганта и попросить его исполнить все извращённые желания одного конкретного человека.

Верещагин, как ни странно, не обиделся. Только посмеялся, щёлкнул меня по носу и скрылся в неизвестном направлении, оставив меня у кабинета с недоумением взирать на…

Кактус. Даже два кактуса: один маленький, с кокетливым красным бантиком на столе и самопальной открыткой, а второй, полутораметровый, на месте бывшего фикуса. И тоже с бантиком, правда серебристым и открытка явно была не в промтоварах куплена и не за три копейки.

Впрочем, этот вопрос меня волновал сейчас в самую последнюю очередь. Куда интереснее было попытаться понять, у кого ж такое оригинальное представления о подарках девушке? И почему кактус-то сразу? Нет, я конечно и сама подумывала прикупить что-то из суккулентов, для облагораживания так сказать общего вида рабочего кабинета. Ну и для мысленных экзекуций особо отличившихся конечно, как способ расслабления и отдыха в течение напряжённого трудового дня.

Но вот что-то я сомневаюсь, что кто-то мог думать точно так же, да ещё и не только думать, но и осуществить задуманное!

Мыслей, чьих это рук дело у меня не было. Пришлось изучать открытки и тихо радоваться, что рядом при этом никого не было. Ну, не считая камер видеонаблюдения, конечно же. Вот только мысленную речь, полную богатых эпитетов и непревзойдённых метафор они передать не могли. Как и то, что читая послания, написанные разными людьми на небольшой открытке из разряда «урок труда в начальной школе», я непроизвольно слегка улыбалась, тихо хмыкая на особо удачных моментах.

Как оказалось маленький, покрытый густыми колючками цветок в простом пластмассовом горшке, мне преподнесли новые подчинённые. Решили так сказать намекнуть начальству, что надо быть белой, пушистой и открытой, а не распускать колючки во все стороны. И я даже догадываюсь с чьей подачи…

Фыркнув, я поставила цветок с краю, при этом решая сразу несколько задач. Глядя на это чудо радовался глаз, а желающие посидеть на чужих столах прежде, чем приземлиться, трижды подумают, а стоит ли минутное удовольствие от собственной крутости нескольких дней кверху задом, в попытке достать все, впившиеся в тело колючки.

И нет, я не мстительная. Но качественная гадость греет даже моё чёрствое и холодное сердце.

Со вторым колким презентом было всё не так просто. Я только удивлённо приподняла брови, читая лаконичное, но весомое послание от собственного непосредственного руководства, гласившее, что мне его величайшим повелением разрешается посадить на этот самый радостный цветочек всех, кто не угодит моей тонкой душевной организации. А если я не смогу по каким-то причинам поднять провинившегося, то всегда могу позвать на помощь Илью свет Алексеевича (читай Харлея) и он с радостью осуществит свою давнюю мечту извращенца.

Оставалось только озадаченно угукнуть, переводя взгляд то на послание, то на кактус. Конечно, господин Харлей изволил выразиться куда короче и не так красиво, я уж молчу про некоторую нецензурность. Но смысл был точно таким же. И я ни капли не сомневалась в том, что при желании рыжий и очень своеобразный мужчина выполнит всё задуманное с педантичной точностью.

Тихо фыркнув, решила для себя столь… Шумный, а главное ценный подарок Судьбы в обиду не давать и, если конечно заслужит, периодически подкармливать такой обаятельный рыжий и бородатый «цветочек» дозой хорошего виски.

А чтобы не забыть, кто ж меня так облагодетельствовал, ещё и кактусу подливать, иногда. В умеренных дозах и в качестве компенсации материального и морального вреда. Фантазия-то у людей дикая, мало ли что они с бедным суккулентом в собственном воображении сотворить могут…