Стану твоим дыханием (СИ) - "SashaXrom" - Страница 44

Твоё.

Да, моё. Но с ним я так не могу. С кем угодно, но не с ним. Прав Змей, я не имею права ломать его жизнь. Он должен сам решить. Сам.

Даже если он и позвонит, ничего не изменится. Его тянет, как и тебя, но толку с этой тяги, если его со всех сторон обрабатывают «правильностью» и давят ответственностью. Даже если у вас с ним что-то и получится, это будет, скорее всего на раз. Или два. Или время от времени, когда его будет заворачивать от когнитивного диссонанса. И счастливее от этого никто не станет. А особенно он.

— Ну что мне, блядь, делать с этим всем? — в голос воет Харон и медленно оседает на стул, прикрыв руками лицо и раскачиваясь. — Что мне делать? Я не могу без него, сука, не могу.

Харону уже не хочется никуда ехать. Он бредёт в спальню и, как был, в одежде валится на кровать. Лежит, глядя в потолок немигающим взглядом. А перед глазами он — его мальчик, его Андрей, его наваждение.

«Ты? ” — и шаг назад, к закрывающимся дверям лифта. А после жаркое дрожащее тело в руках Харона.

«Снова ты?» — и закрывающаяся за его спиной дверь купе поезда. И его тягучее «Да-а-а», и изгибающийся торс, и испарина на висках.

Он на берегу моря — с шальным, пьяным взглядом — сам тянущийся с поцелуем.

Он на коленях перед Хароном.

Его «Тво-о-ой», когда Харон доводит его до экстаза на том самом берегу после того, как кончил сам.

Он, расслабленный и умиротворённый, в объятиях на песке, и его голова, склонённая на плечо Харону.

Его стоны и крики под губами Харона там, в номере, после того как он чуть не утонул в чёртовом шторме.

Он. Он. Он. Кусающий губы. Рвано дышащий. Краснеющий. Сопротивляющийся. Поддающийся. Податливый. Рассерженный. Растерянный. Везде он. Моё наваждение, мой мальчик, мой Андрей.

Харону кажется, что он сходит с ума. Или уже сошёл. Но он почти физически чувствует тело Андрея. Почти осязаемо стискивает его в своих объятиях. Почти вживую вгрызается в шею и опрокидывает свою добычу на постель…

Сны разума прерываются телефонным звонком, и Харон ещё какое-то время не может понять, где он находится, что происходит и откуда эта мелодия. Включившись в реальность, он отвечает на звонок. Перед тем как ответить, на доли секунды вспыхивает надежда, что это Андрей — этот номер знают только единицы, и именно его он оставил своему наваждению. Но увы, звонит Марат — давний друг, сослуживец, соратник по увлечениям и, между делом, владелец того самого «Андеграунда».

— Здорово, бродяга, — голос Марата до отвращения жизнерадостен.

— И тебе не хворать, — цедит Харон.

— А что с настроением? — Марат чуток, не отнять.

— Нормально, — отмахивается от невидимого собеседника Харон. — Ты по делу или просто?

— Развеяться тебя хочу пригласить, — огорошивает Марат. — К озеру съездим, отдохнём, порыбачим, нервы успокоим. Устал я от этой суеты, — вздыхает он.

— Хм, — Харон не знает как реагировать. В приглашении Марата нет ничего необычного, раньше они частенько сидели с удочками на берегу озера. Так, и правда, где-то немного успокаивалась и расслаблялась нервная система. Но со временем посиделки случались всё реже и реже, а после и совсем прекратились. Каждый из них был занят своими делами, и пересекались они лишь на каких-то общих пати в клубе, если таковые случались. А, в принципе, неплохую идею Марат толкает. Нужно соглашаться. — Да, я думаю, что было бы, наверное, неплохо съездить. Когда?

— Прямо сегодня, — заявляет Марат. — А что тянуть? Если ты не занят, конечно.

— Да не, не занят, — Харон бросает взгляд на часы. — Во сколько? И на чьей тачке?

— Да часа через три, идёт? На моей поедем, — Марат повеселел ещё больше. — Таки у «Раптора» проходимость получше твоего «икса» будет.

— Угу, и аппетиты у него тоже получше, — хмыкает Харон. — Лады, договорились.

Казавшаяся изначально неуместной идея внезапной рыбалки уже не выглядела таковой. Харон даже обрадовался такому досугу. И в самом деле, посидеть с удочкой, после забацать ухи на костре, поговорить со старым другом, выпить, расслабиться на воздухе. Почему бы и нет? А потрахаться всегда успеть можно. К тому же, Марат, может, и прихватит кого скрасить времяпровождение.

Но Марат приехал один. И выглядел, мягко говоря, не лучшим образом. Что ещё больше диссонировало с его, теперь уже понятно, что нарочито, весёлым голосом в телефоне.

— Что стряслось, Мираж? — Харон сам не понял, почему назвал позывной Марата.

После того, как оба вернулись из горячей точки, где и познакомились, никто из них о том периоде своей жизни старался даже не вспоминать.

— Ситуация 4.5.0, Харон, — вздыхает Марат. — Плюс, плюс, братишка. Всё прекрасно.

— Ага, оно прям заметно два плюса,* — произносит Харон и замолкает.

Марат тоже молчит. Почти всю дорогу. Только после того, как неуклюжий «Раптор» сворачивает на просёлочную с указателем «Отличная рыбалка и отдых у озера», Марат подаёт голос:

— Разбежался я со своим Мишкой. Тоска такая, не знаю куда себя деть. Ни бухло не помогает, ни разнообразие. Как мёртвый.

— Понимаю, — вздыхает Харон, а тоска Марата отдаётся в самую душу. — Знал бы ты, как я тебя понимаю.

— Ты-то чего? — Марат недоверчиво щурится на Харона. — В постоянных замечен не был. Или всё ещё по Андрюшке своему сохнешь?

— Нет, — поморщился Харон. Ну да, по Андрюшке, только совсем другому Андрюшке. — Это уже в прошлом, Марат. Давно в прошлом.

— В прошлом? — Марат объезжает поваленные коряги, внимательно глядя на дорогу. — А он заходил на днях в клуб. О тебе спрашивал. Неважно выглядел.

Ещё недавно Харона бы трепыхнуло. Но сейчас он сам удивился, насколько ровно отнёсся к этой информации.

— Чёрт с ним, Марат, — Харон закуривает, приоткрыв окно. — Мне это неинтересно уже. Я не готов ходить с надписью «лох» на лбу вот такими буквами, — он разводит в стороны руки. — Ты лучше расскажи, если хочешь, почему так с Мишкой вышло? Ты решил? Или?..

— Да оба решили. Мне, знаешь, дураку старому, — хмыкает Марат, — постоянства какого-то захотелось. Не мальчик уже, сам понимаешь. Это вам, молодым, а, ладно, не существенно. Но Михаил, хотя раньше сам говорил, что только со мной быть хочет, оказался не готов. Поймал я его, сучонка, под каким-то ёбарем. Тому по морде, этого на цепь. Изметелил. Жестоко, в общем, — тяжело вздыхает. — После поговорили. И решили, что так обоим лучше будет.

— Ну, знаешь ли, — Харон давит окурок в пепельнице, — терпеть подобное к себе отношение и в ванильных парах вряд ли кто станет. А в тематической и подавно. Так что, считаю правильно ты поступил. А что расстались, ну, значит, нельзя ничего было сделать.

— Да может и можно, — Марат останавливает машину, но выходить не спешит. — Тут понимаешь, я думаю, он ревность у меня хотел вызвать, да слегка увлёкся. Такие дела.

— Слегка? Ну, допустим, и? — Харон внимательно смотрит на Марата. — Это что-то меняет?

— В том и дело, что ничего, — отмахивается Марат. — В том и дело. Но всё равно, тошно мне без него. Дураки оба.

— Прости его тогда, — предлагает Харон. — Накажи, поставь жёсткие правила и верни его.

— Не получится, — отворачивается Марат. — Наказал я и так, даже слишком. А всё остальное… я и сам понимаю, что слишком стар для него.

— Стереотипы, — ворчит Харон, но не настаивает.

Марат в состоянии сам принять решение и отвечать за его последствия. Решили — значит, так нужно было.

Больше разговор Марат не возобновляет. Они говорят о посторонних вещах, располагаются в снятом домике, разбирают вещи и снасти. Позже устраиваются на берегу озера, периодически отвлекаясь на выпить-закусить. Разговоры за жизнь текут свободно, только две темы под табу: их совместная служба — здесь только первый тост, не чокаясь, «за тех, кого нет с нами», и прежние отношения. И вдруг:

— А ты сам-то долго ещё скакать по безотказным мальчикам будешь? — выпив очередную порцию водки — на рыбалке они всегда пили только её — неожиданно спрашивает Марат. — Не хочется чего-то стабильного? Хотя, какие твои годы.