И рассыплется в пыль, Цикл: Охотник (СИ) - "Люук Найтгест" - Страница 103

В молчании прошло ещё несколько часов, пока они не оказались среди множества вздыбленных невысоких скал в три человеческих роста. Между ними можно было бы пройти вдвоём, однако же верхом пришлось ехать друг за другом. Запах горелой плоти становился всё отчётливей и ближе. Оба путника напряжённо прислушивались к абсолютно неестественной и гулкой тишине. Ни зверей, ни птиц, ни людей — только эхо копыт по камню и завывание ветра среди скал. Гилберт остановил коня, опустил голову, рассматривая что-то внизу, и Артемис вытянул шею, затем аккуратно протиснулся рядом с ним и едва не вскрикнул. Сразу перед ними начиналась расщелина, расширяющаяся к низу и уходящая в землю на десятки метров. Прежде в этих отчасти подземных лабиринтах располагался главный город дома Плодородной земли. Теперь же по нему словно прошёлся ураган из огня и стали. Что не сгорело, то сломалось, кто не истлел в общей свалке тел, того настиг клинок. Артемис прижал ладонь ко рту, сдерживая тошноту, и отвёл взгляд.

— Это не мои люди, — безразлично произнёс Господин чернокнижников, напротив, неотрывно глядящий на выжженный и вырезанный город. — Напал кто-то, не подчиняющийся условностям фракций.

— Кто мог такое сотворить? Это бесчеловечно.

Гилберт указал пальцем на возвышающийся над горой трупов стяг. Длинный стальной прут украшало не по ситуации васильково-синее знамя, на котором распростёрло щупальца создание, похожее на осьминога. Множество мелких лап раздваивалось на концах, а клыкастая пасть угрожающе распахнулась.

— Я не видел такого раньше, — озвучил общую мысль Акио, сглатывая кислый ком и морщась. — Мы едем в Сердце стихий, надо полагать?

— И немедленно, — кивнул Найтгест, а затем отправил коня вдоль тонкой кромки, идущей над расщелиной.

Хрупкие с виду мосты соединяли между собой каменные платформы, образуя сложную паутину переходов и тропок. Костры ещё чадили, испуская едкий дым, режущий глаза. Но где бы ни проходил их путь, они обнаруживали либо трупы, либо костровища. И чем ближе к центру территории фракции, тем чаще встречались им эти картины. Среди лесной чащи на возвышении, озарённый сиянием стихий, сверкал главный замок элементалистов, но всё же было в этом блеске и что-то зловещее, мрачное. Прилегающие к нему территории, сокрытые лесом, казались наполненными густой хищной и голодной тьмой. Въезжать под покров ветвей не хотелось, а потому Гилберт слегка одёрнул коня, и тот замедлил бег, сперва переходя на рысь, а уж потом на шаг. Мундрие подстроилась, а Акио скользил взглядом по стволам, выискивая врагов.

— Слышишь? — поинтересовался у него Найтгест, и юноша обречённо кивнул. Абсолютная тишина. — Это плохо. Обыкновенно здесь весьма шумно и весело.

— Ты бывал здесь прежде?

— Не единожды. Не подумай, будто бы это всё было мне по душе, но политика — дело тонкое.

— Как презерватив для острых ощущений. И что-то мне подсказывает, что сейчас он порвался.

— Извини? — Найтгест даже не посмотрел в его сторону, но Акио всем своим существом почувствовал недоумение и повисший в воздухе вопрос.

— Некоторые контрацептивы у нас так называются в Сотминре. Такой резиновый чехол для члена, — невозмутимо объяснил Артемис. И пусть рассуждал он о таких вещах в расслабленной и пренебрежительной манере, лицо его хранило мрачное сосредоточение. Стилет медленно и бесшумно явился на свет. — Я предпочитаю без них.

— Надо полагать, я тоже, — пробормотал мужчина, затем повёл руками, поманил к себе лесной мрак, но тот даже не подумал шелохнуться. — Любопытно. Поехали.

Акио старался держаться к чернокнижнику поближе, прекрасно понимая, что, если на них нападут, именно он сможет обеспечить лучшую защиту. Складывалось ощущение, что тени, ползающие у корней деревьев, перебирающиеся со ствола на ствол, живые. И они даже не думали подчиняться Найтгесту, но и не нападали, словно выжидали. Замок встретил их эшафотами, висельницами, безмолвием смерти. К каждому трупу гвоздём прибили свиток, в котором значился приговор. И одним из тел, болтающихся в петле, оказался Повелитель элементалистов. Тарис Молниеподобный подрастерял свой лоск и блеск, и потрёпанные лохмотья лениво трепыхались на ветру. Гилберт поднялся на эшафот, осторожно снял свиток, угрюмо посмотрел на строчки, а затем протянул его Артемису. Юноша сглотнул и принялся читать.

«Преемник тирании и насилия, Тарис Молниеподобный, приговорён к смертной казни через повешение и уничтожение разума. В числе его преступлений: незаконные изгнания, махинации с казной, использование изгнанников и их детей в качестве подопытных и экспериментальных материалов.

Приговор приведён в исполнение Повелителем элементалистов Адалардом Изгнанным».

— Кто это? — растерянно поинтересовался Артемис, чуть нахмурившись.

— А ты как думаешь? — вопросом на вопрос ответил Гилберт, не сводя взгляд с Тариса.

— Неужели же Акира? — Гилберт кивнул, и юношу всего передёрнуло. — А я предупреждал тебя.

— А я дал тебе задание по их ликвидации, — отрезал Гилберт, вздохнул и вернулся в седло, окинул взглядом безрадостный пейзаж. — Что ж, сейчас я буду иметь дело с собственной невнимательностью. Извини.

— Ты здоров? — не выдержал и фыркнул Охотник, а затем чуть нахмурился. — Закрой разум.

— Зачем?

— Кто-то пытается проникнуть в мой. Я просто предупреждаю. Это мера предосторожности, все дела.

То ли Найтгест почувствовал тоже самое, то ли поверил на слово, однако закрыл собственное сознание. Из леса донёсся рёв, ничем не похожий на людской или звериный. Артемис выпрямился в седле, развернул лошадь, пусть та и начала нервно топтаться на месте, вертя головой. Гилберт последовал его примеру, вытаскивая клинки. Медленно, один за другим, в ворота стали просачиваться существа, затем поползли через стены, из замка, зашевелились трупы. Пасти их распахивались до горизонтального положения зубастых челюстей. Они волочились медленно, но неумолимо, приближаясь к нежелательным гостям.

— Тьма великая, — прошептал Найтгест, а затем махнул Акио. — Уезжаем, немедленно!

Поводов не подчиниться юноша не нашёл и с готовностью поддал лошади пятками под бока, направляя вслед за мужчиной. Тени вырывались из-под земли, рассталкивая существ, отбрасывая их и образовывая узкий коридор. Твари быстро подрывались обратно на ноги и вновь устремлялись в сторону беглецов. Их общее давление на блоки вызывало острую головную боль, а вой, сплетающийся в один оглушительный вопль, — желание закрыть уши или закричать в ответ не менее пронзительно. Охотник не различал дороги, съёжившись и ссутулившись, доверившись Мундрие. Его трясло, по венам струился нестерпимый жар, а спину ломило. Артемис застонал, чувствуя, что вот-вот свалится со спины лошади прямо в протянутые лапы монстров.

— Артемис! — крик Гилберта едва настиг его. Юноша вывалился из седла, и его немедленно окружили. Чернокнижник натянул поводья, спрыгнул на землю, отбиваясь от тварей. — Артемис!

Раздался крик: полный ярости и первобытной злости, совершенно не напоминающий голос Акио, клич пронёсся по округе, на несколько секунду оглушая и сбивая с толка. Твари отшатнулись, завопили ещё громче, усиливая натиск, как на их разумы, так и на них самих. Гилберт лишь краем глаза увидел взвившуюся над землёй серую крылатую тень. Существо махнуло длинным шипастым хвостом и камнем обрушилось на головы пожирателей разума. Засверкал стилет, разя тварей, снимая их головы одну за другой. Яростный вихрь его атак гипнотизировал, сводил с ума, задавал ритм собственного боя, и Гилберт заражался этим кипучим азартом, застывшим в воздухе. Артемис зарычал, оскалился, показав острые зубы, махнул хвостом, задев шипами по морде твари, а после припал к земле, и двое встретились мордами. Преобразившийся Охотник двигался куда быстрее: его по-звериному выгнутые и покрытые серой чешуёй ноги оставляли на земле следы когтей, не раз и не два поднимаясь в воздух повыше, чтобы оттолкнуть тварей. Их количество, казалось, не уменьшалось, а лишь возрастало, сколько бы лазутчики их не вырезали. Гилберту приходилось нелегко, несмотря на то, что действовал он и чарами, и клинками, но некоторые атаки всё же задевали его, а меж тем приходилось защищать и собственный разум, давление на который только усиливалось. Вариантов было немного: либо они продолжат отбиваться и пятиться в сторону гор, а затем выдохнутся и погибнут, либо он прибегнет к одному из заклятий в своём арсенале. Слишком слабое — не хватит на всех, а он истратит со временем свои резервы; слишком сильное — это может кто-нибудь заметить, и тогда возникнет закономерный вопрос. А что же Господин чернокнижников забыл на территории врагов, с которыми воюет? Жить Гилберт, как ни странно, любил и пока что не собирался встречаться со своими почившими предками.