Вдова мастера теней - Савенко Валентина - Страница 28

Как самоуверенно. В женской ласке он явно не испытывает недостатка. И то, что я жена его покойного кузена, да еще и беременная, его не смущает. Где Витор, когда он нужен? Мог бы подсказать, на что намекнуть, чтобы прыткий мастер отстал.

— Приглашение? О чем вы? — удивленно взмахнула ресницами, покрутила шляпку. — Всего лишь досадная случайность. Из-за приступа мигрени я не заметила, что она откололась. Спасибо, что принесли, было бы обидно потерять такую красивую вещь.

— Полно вам! — поморщился Кевин, перетекая тенью. Я пыталась увернуться, но куда там против высокого, сильного, настроенного на амурные похождения мужика. — Я прекрасно знаю, как наставницы следят за воспитанницами пансионов… и почему их стараются как можно быстрее выдать замуж!

— Откуда? — упираясь руками в грудь Кевина, презрительно скривила губы. — Тоже обучались в пансионе для благородных девиц? Никогда бы не сказала!

Меня проигнорировали, прижали спиной к стене. Губы прошлись по щеке, шее. Салливан брал, подчинял, сокрушал. Это злило, как и пятнистая радуга вокруг нас.

Я пыталась дотянуться до вазы на тумбе; ничего не выходило. Пнуть или ударить ногой не могла из-за юбок. Да и кто бы позволил? Притискивали меня со знанием дела. Оставалось лишь надеяться, что, не получив отзыва, Кевин отстанет.

«Как бы повела себя Эли?» — всплыл в голове знакомый вопрос, а потом я вспомнила обещание устроить Витору истерику.

И завопила. Громко, со вкусом, насколько хватило мощи легких, увлеченно, да так, что у самой в ушах зазвенело. Мужчина вздрогнул. Удивленно посмотрел, потом выпустил из объятий. Судя по недовольному лицу, дамы в его руках вопили, конечно, громко и вдохновенно, но в несколько иной тональности.

Я закрыла рот, отступила на шаг от мастера, ближе к вазе. Демонстративно поправила платье.

— Если хотите оставаться и дальше в этом доме, двэйн, держите себя в руках! — прошипела я, глядя на недовольного Кевина.

— Не торопитесь, двэйна, — ровным голосом ответил Салливан, абсолютно не заботясь о том, что китель помят, — вам вначале нужно стать матерью мастера теней, а потом уже распоряжаться. Вам гораздо выгодней заинтересовать меня, подумайте об этом. У меня нет желания выставлять вас на улицу, но и согласиться с нынешним положением вещей я не могу. Сотрудничество в нашем случае было бы оптимальным вариантом.

Отвесил насмешливый поклон, издевательски подмигнул и вышел, даже не хлопнув дверью напоследок.

Пожелав ему споткнуться и разбить высоко задранный нос, я направилась в ванную. Не успела дойти до двери спальни, как из коридора донеслось:

— Что вы с ней сделали?! — потом послышался звук удара и мужская ругань.

Выбежав на шум, я удивленно замерла у двери. Элиза, размахивая статуэткой, наступала на Кевина. Лицо сестры закрывала плотная черная вуаль, которая ей совершенно не мешала точно попадать по мастеру теней. Салливан забавлялся. Со скучающим выражением отводил неумелые выпады. Эли не замечала: ярость, алая кошка, растущая на глазах, не давала ей понять, что мастер развлекается.

— Эли, перестань, со мной все хорошо! — Я увернулась от статуэтки, обняла сестру за талию и оттащила от Кевина.

Силой отобрала оружие, мимоходом отметив перчатки на руках Элизы. Ничего удивительного, если бы не то, что они больше, чем требовалось.

— Чего вы ждете, двэйн? — натолкнувшись на изучающий взгляд Салливана, сердито буркнула я.

— Продолжения. Возможно, ваш дядя как раз вооружается вилкой и занимает позицию в конце коридора. — И, не дав мне ответить: — Доброго дня, элтины!

Полетевшая в мастера, растворившегося в тени, статуэтка цели не достигла. Фарфор столкновения со стеной не пережил. Но на душе стало спокойней. Хоть какое-то моральное удовлетворение.

— Жалко, — сокрушенно вздохнула Эли, — красивая была.

Я кивнула, поспешно вытаскивая шпильки из волос и позволяя им закрыть пострадавшую от губ Кевина шею. Кожу саднило — наверняка там красуются засосы. Нельзя, чтобы Эли их увидела, — ярость и так почти ей по пояс.

Оставив осколки валяться на полу, мы отправились в спальню Эли. Сестра сама меня потянула. Ее пальцы царапнули кожу запястья. Я поняла, зачем ей большие перчатки. Внутри все помертвело от дурного предчувствия. Неужели зелье перестало помогать?

— И это тоже… — Дождавшись, когда я закрою дверь на замок, Элиза подняла вуаль.

Голубые глаза светились белым: ни зрачка, ни радужки.

— Когда это началось? — нахмурилась я, переводя взгляд с сестры на потягивающуюся ярость.

— Я поняла, что с тобой что-то случилось… и вот… — Эли стянула перчатку и показала стального цвета небольшие коготки. — Мне очень хотелось убивать… Я смогла надеть вуаль, перчатки, заставила взять себя статуэтку… чтобы не когтями…

Элиза в панике сжала пальцы, не замечая, что царапает себе ладони.

— Все правильно. Успокойся, сейчас я тебе помогу.

Вдох-выдох…

…Я лечу! Ветер ласкает кожу, волосы струятся по спине, тело невероятно легкое. Лечу! Да!..

Алое облако стремительно втянулось в мою грудь. Глаза сестры приобрели нормальный цвет. Когти снова стали ногтями. А я, удивленно моргая, смотрела перед собой. Я никогда не летала! Только во сне. Почему же, вспомнив сон, смогла развоплотить алую кошку? Раньше мне помогали только реальные воспоминания.

— Держи! — Эли протянула пузырек с тоником. — Ты совсем зеленая.

Я не задумываясь выпила, отдала сестре пустой флакон. А надо было задуматься, это поняла позже.

Почувствовала себя лучше довольно быстро. Озадачив Элизу поисками черной шали — потерять ее будет намного сложнее, чем шляпку, — пошла к себе. Я все еще ощущала запах Кевина, нужно было от него избавиться. Хотя бы от запаха, раз его хозяина не могу выгнать.

Вода смыла следы прикосновений. Я уговорила себя отстраниться от случившегося. Пришла к выводу, что сама невольно спровоцировала Кевина. Выходила вымытая и с твердым убеждением: кроме шали нужен шарфик на шею. Идти к доктору с метками, оставленными Салливаном, стыдно. Сама не сильна в целительстве. Да и не поможет мне целительская магия. Такая уж уродилась, невосприимчивая.

Я запахнула полы длинного мягкого халата, стянула с головы полотенце и заметила покойного супруга в кресле. Боль сидела рядом и преданно смотрела на хозяина. Над прозрачной головой «покойника» вспыхивали и гасли разноцветные пятнышки.

— Да вы модник! — сердито осмотрев новый прозрачный китель (на старом пара пуговиц была деформирована, я хорошо последний раз рассмотрела). — Не знала, что кавалерам тоже нужно переодеваться по три раза за день!

Имею право злиться: когда надо, его нет рядом.

— Иногда я вынужден следовать этому правилу. — И все. Ни злости, ни вопросов, почему я такая «веселая».

— А меня в ваше отсутствие навестил ваш кузен! Он был так «ласков», так «вежлив», что мне пришлось спеть ему арию, а Эли — разбить фарфоровую статуэтку, чтобы не утонуть в сиропе!

Витор почти полностью вышел из тени. Оказался рядом. Зеленые глаза оказались совсем близко, губы Алистера скривились, пальцы скользнули по моей шее, даря приятную прохладу.

— Не поможет! — сердито напомнила я.

Но Витор и сам уже понял, что не может убрать с кожи следы, оставленные губами Кевина.

— Постарайтесь не оставаться наедине с Кевином. Особенно когда меня нет рядом. — Покойный супруг опять превратился в прозрачную тень.

Вот так. Все понял. И никаких эмоций. Я сама виновата, а то, что я его жена, не важно. Главное — «шутка».

— Сейчас я не могу воскреснуть, — подтвердил Витор, грусть показалась насквозь фальшивой. — Вы поняли?

— Да! — Как же хотелось, чтобы накопители быстрее наполнились. — Я вас прекрасно поняла!

— Не беспокойтесь, я найду способ оградить вас от Кевина.

Яркие пятнышки разом пропали, а боль заметно подросла.

— Не отпускайте от себя сестру. Или она, или я. Или… я найду вам сопровождающего. — В ровном голосе явственно проскальзывали злые нотки, Алистер разозлился; более того, мне почудилось, что он воспринял покушение на мою честь как личное оскорбление.