Грозовой фронт (СИ) - Александрова Евгения - Страница 29

— Несколько часов назад они пытались меня убить. Ты выяснил что-нибудь?

Даже невозмутимого обычно Эвана удалось выбить из равновесия. Тот нахмуренно и резко повернулся к ней, спросив:

— Убить? Что произошло?

— Тише, мой друг, — незаметно коснулась она его руки и отступила к борту. — Поездка по горной дороге вышла опасней, чем можно было ожидать.

— Талли, — подошёл Эван, не скрывая своего беспокойства. Бросил ненароком взгляд на говорящих рядом советника, адмирала и фельдмаршала, и произнёс, сжав поручни ограждения: — Я как раз собирался сказать. Боюсь, это Нотэри, и он зашёл слишком далеко. Мои люди нашли доказательства. Есть свидетели и обрывки писем в комнатах его людей — этого более чем достаточно...

— Доказательства у тебя на руках? — хоть это и было ожидаемо, а всё-таки больно. Талира никогда не причиняла вреда юному наследнику и когда-то они даже ладили, когда тот был младше лет на пять. А теперь — он пытался её убить.

Эван только кивнул.

— Ты... ты предлагаешь казнить его прилюдно? Заявить об измене?

— А что думаешь ты? — посмотрел ей прямо в глаза Эван.

Талира даже не вздрогнула.

— Пусть это случится без меня, — неожиданно легко и просто сказала она. Никаких сомнений и трепета. Будто не её губы произнесли эти слова. — Я... хочу, чтобы мы отправились на Итен не как планировали через неделю, а послезавтра. Надеюсь, это спутает их планы.

— Послезавтра?!

— Простите, адмирал, я немного замерзла от этого ветра — мы подождём вас в каюте, — громко сказала она адмиралу Альмейре да Коста и спустилась вниз, где действительно было теплее.

В каюте остался только стюард, который по многозначительному взгляду Эвана быстро её покинул.

— Сначала решение отправиться на фронт. Теперь снова резко меняешь планы. Что ты делаешь?

И от его вкрадчивого, но поучающего тона Талира разгневанно тряхнула головой.

— Меня чуть не убили сегодня. По-твоему, это не повод менять планы? Ты должен был отследить это. Ты должен был обезвредить убийц раньше, чем они смогли бы подобраться так близко. Сейчас тот кучер ждёт тебя Вернадари, но что толку в этом, если ты ничего не делаешь?

— Я делаю больше, чем ты видишь, дорогая, — снова взял себя в руки Эван и успокаивающе огладил её плечо. — И поверь, без моего участия всё могло закончится куда как раньше.

Талира знала. Догадывалась. И он действительно был ей нужен не только как близкий, но и как опора власти. Сила Церкви и её сторонников оказывала решающее влияние на многих правителей, и за кем эта сила встанет — тот и в выигрыше.

— Ты прав, не будем доводить до новых ссор. Но моё решение ты слышал, и я не хочу его менять. Надеюсь, ты сможешь устроить это... и без своего присутствия.

Эван задумчиво сжал высокую спинку стула, обитого бархатом. Невесело улыбнулся.

— Что ж. Рано или поздно это должно было случиться.

— Да, — тихо ответила она. — И всё во имя Империи, да простит нас Покровитель.

А этим вечером она бессильно опустилась на кровать в своей комнате, в которую за последние недели привезли много живых цветов из оранжерей. Талира уже и не помнила то празднество по случаю её дня рождения: всё поглотила военная суета. Но каждый посчитал своим долгом одарить её цветами, и она распорядилась оставить их здесь. Теперь просторная гостиная с обтянутыми малиновым шёлком стенами наполнилась запахами жасмина и роз, а зелёные листья на фоне позолоты радовали взор. Они были такие живые, сочные, полные солнца.

Совсем не такой чувствовала себя Талира. Она дала служанкам расплести волосы, приняла согревающую ванну, но всё равно холод не отпускал до конца.

Прошла уже добрая половина ночи. Разметавшись по пустой постели, Талира никак не могла найти удобное положение. Распущенные волосы спутались, ночная рубашка прилипала к телу.

— Анабель, — не выдержала и сипло позвала Талира, вглядываясь в темноту за кроватью. — Ты здесь, Анабель?

Тишина. И спустя долгое время тихое шуршание.

— Да, моя сента.

— Позови… пусть позовут Верховного Служителя Эвана. Разбудите. Скажите, это срочно.

Они давно всё знают, что толку скрывать.

Анабель — умница — бесшумно и молча скрылась.

И снова тишина и только ветер за окном. Талира встала и босиком пробежала по мраморному полу дворца. Распахнулась одно из окон, несмотря на строжайшие запреты сквозняков от лекарей и наказы беречь себя от малейшей простуды. Лихорадка в Меригосте едва не стоила ей жизни. Но что до того, если жизнь и без этого в постоянной опасности. Кому верить? Да можно ли кому-то верить?

Холодный ветер скользнул пальцами по телу, пронизывал насквозь, играл длинными прядями. Да только глухое чувство внутри не выдуть сквозняком как душный запах цветов.

И когда Эван пришёл и подошёл к ней, как всегда тихо и молча, Талира не сдержалась, прижалась к нему со всей силы, дрожь охватила все тело. Казалось, её никогда не перестанет трясти, точно внутри сошла лавина и сметает все на своём пути. Лавина из страхов, вины, одиночества, горечи и пустоты, лавина того льда, что выморозила душу.

Эван неуверенно огладил её волосы, словно забыл, как касался раньше — слишком давно они не были близки.

— Талли... — начал он, осторожно убирая её волосы с плеча и наверняка собираясь учить её жизни.

Он не был сонный, но был едва одет — только набрежно накинутая на рубаху Серая накидка. Снова читал полночи свои книги или кого-то допрашивал, а может... ей всё равно!

К Тёмному эту осторожность и напутствующие речи, его голос, привычный к проповедям.

Талира подняла на него глаза, но не искала взгляда. И без того знала, как он может смотреть, изучая, исследуя, бесстрастно. Она смотрела на его губы и ждала, когда он просто поцелует, коснётся, как раньше, вспомнит, как желанна она была год назад, когда встречи были втайне, император был жив, и Алекс...

Эван понял и, склонившись, поцеловал, чуть нерешительно, пока она сама не подалась ему навстречу. Тело ещё помнило его ласки и откликнулось и в этот раз. Серая накидка полетела на пол, туда же соскользнула её шёлковая рубашка, а после жалобно скрипнули деревянные опоры кровати, когда они вдвоём опустились в мягкие перины, и белое облако простыней и подушек окутало их морской пеной.

А после... Талира затихла, отвернувшись и замерев взглядом на листьях, что качались у раскрытого окна. Эван не видел, как в её глазах блестели невыплаканные слёзы, причудливо искажали Малиновую комнату, двоили диваны и крохотный столик у зеркала. Казалось, что они плывут на волнах. Незаметно и молча Талира зажмурилась, позволяя слезам стечь жгучими дорожками по щекам и впитаться в подушку.

Обняв эту подушку руками и прижав к животу, Талира так и не заснула до самого рассвета.

Глава 11. Якорь

Когда они шли с реки в темноте, луна уже скрылась за вершинами гор и звёзды потускнели. Алекс ступал нетвердо, но всё-таки горная река вернула ему силы.

Им с Джейной отдали на время дом Вария. Тот всё равно пустовал, да и хорошо, что стоял на отшибе — меньше вероятность кого-то встретить. Сейчас особенно не хотелось.

В доме было пустынно и тихо.

— Думаю, Варий был бы не против, — пробормотала Джейна, устраиваясь в объятиях Алекса на широкой лавке рядом с печью.

И сил встать и куда-то уходить больше не было. Пусть всё катится в бездну... Поддавшись этой слабости и прижав Джейну к себе за талию, Алекс устало растянутся, вдохнул будоражащий запах влажных волос и заснул вместе с ней так быстро, как давно не случалось.

Но только впервые за долгое время ему снились видения прошлого. Почему-то снова войны с пиратами у берегов Энарии, лихие абордажные бои, звериные крики морских разбойников, кровь, текущая по палубе, вперемешку с грозой, штормовым морем и горизонтом, что плавился от огненных всполохов.

И снова тот Итен…

Алекс стоял на средней палубе у фок-мачты и как околдованный смотрел на ивварский корабль, что шел на них. Море бросало “Ясного” с волны на волну, через пробоину в борту плескались высокие пенные гребни. Перебитая фок-мачта отчаянно скрипела, и паутина теней от спутанных вант скользила по мокрым доскам вперед-назад. Так странно. Враг шел наперерез, и поражение было так близко, а Алекс следил за этими тенями и все не мог оторвать взгляда.