Домашний арест (СИ) - Адлер Оле - Страница 65

— Я хочу, Кэсси. Не только пальцами.

Это что? Угроза? Ха!

— Да-а-а… — протянула я.

Опустив глаза, я обнаружила, что он снова возбужден. Святые небеса, как машина.

Алан медленно извлек из меня пальцы, встал. Я взвизгнула, когда он сгреб меня в охапку и игриво бросил на кровать.

— Заводишь меня грязными разговорчиками, а, детка? Ты же не думаешь, что я забыл? Или что я не смог бы уже? — нет, он точно сканирует мой чертов мозг.

— Нет, нет, — смеялась я, расписываясь в собственном вранье.

— Если бы я так сильно не хотел трахнуть твою маленькую тугую попку, я бы обязательно наказал тебя, Форман, — ох, черт, доминант вернулся — я взмокла еще сильней.

— Пожалуйста, Алан… — вновь покорно заскулила я.

Его дыхание сбилось и перешло в утробное рычание. Он покрыл мое тело быстрыми горячими поцелуями. Я задрожала, ощутив его губы на все еще немыслимо чувствительных сосках и… ниже. Волшебные пальцы вернулись, дразня снова. Язык легкими касаниями теребил пульсирующий бугорок. Я снова начала отвлекаться от основной задачи, так приятно было ощущать его рот и руки. И опять все пропало… Алан перевернул меня на бок, схватил за руку и положил мои пальцы на клитор.

— Погладь, малышка, — попросил он, и я тут же принялась ласкать себя.

Боже, меня просто размазывало от предвкушения нового запретного удовольствия. Я тихо охнула, увидев, как Алан хватает туб, и волнительно постанывала, чувствуя, как он покрывает смазкой меня и себя…

Его член пристроился между моих ягодиц, осторожно скользя, слегка задевая вход. Который вообще-то был придуман, как выход. Он все сильнее упирался в меня головкой, и я согнула ногу, чтобы ему было удобнее.

— Кэсси, черт, так узко… — задыхаясь, простонал он.

Я чувствовала, как его головка медленно входит и выходит, растягивая меня.

Гладкая. Горячая. Определенно, это намного лучше пальцев. Мне мало! Опять.

— Еще, — застонала я, не имея смелости двинуться навстречу: сделать больно ему или себе.

— Да, малыш. Вот так? — спросил он, проникая глубже и опять скользя в совершенно сумасшедшем медленном темпе.

— О, боже… — я сжала зубы, ощущая себя чертовски наполненной и совершенно не боясь этого. — Так много. Идеально. Еще, до конца…

И он дал мне это. Одним движением Алан погрузился до самого основания и замер во мне.

— Кэсси, Кэсси! Тебе больно? — тревожно затараторил он и сразу начал отстраняться.

— Нет, нет, нет. Просто так сильно. Так хорошо.

— Ты же плачешь! Почему ты плачешь?!

— Ох… — я поняла, что слезы текут по моим щекам, а из горла вырываются судорожные всхлипы, только когда Алан сказал мне это. — Не знаю… слишком сильно… слишком хорошо… Еще…

Я повторяла эти слова как заведенная. Мне мало, опять мало. Я просила его снова и снова, ощущая осторожные движения, которые приносили идеально наполняющее тепло, что разливалось по всему моему телу, било в каждое нервное окончание. Я сильнее надавила пальцами на клитор, слегка отойдя от первого шока ощущений, привыкая и чувствуя дополнительные волны удовольствия. Алан покрывал поцелуями мои плечи, спину, шепча что-то нежно, но я даже не разбирала слов, только слушала его голос, который звучал волшебной музыкой. И мне опять хотелось еще… Оставив большой палец на клиторе, я скользнула двумя в свое пульсирующее лоно.

— Кэсси! — вскрикнул Алан. — Кэсси, это…

— Даааааа… — простонала я, чувствуя через тонкую стеночку движения его плоти, заполнившей меня с другой стороны.

— Боже, малышка! Ты чувствуешь это? Чувствуешь нас? — его голос сбивался и дрожал.

Я не ответила, только простонала, продолжая двигать пальцами ему навстречу, задевая по дороге чувствительное местечко.

Это были последние разумные секунды. Теперь все мое тело пело. Каждая моя клеточка взорвалась на мириады мельчайших частиц и тут же склеилась обратно, и опять взрыв, и еще. Кажется, Алан кричал… Кажется, я рыдала. Кажется, мы выкрикивали имена друг друга и Бога. Кажется, мы навечно слились, сплелись, сцепились, срослись. Я потерялась. Темнота.

Не помню, как уснула. Мне снился летний луг, его глаза ярче неба, руки горячее солнца. «Я люблю тебя. Я так люблю тебя», — повторяла я, улыбаясь прямо в эти прекрасные глаза.

Меня не волновал ни Кевин, ни суд, ни то, как я буду жить после оглашения вердикта и потом. Ни-че-го. Только Алан. Алан Картер. Мой Алан.

Алан

Я держал Кэсси в объятьях, слушая, как ее дыхание постепенно выравнивается, замедляется. Она уснула. Хорошо. Специально откладывал маленький праздник ее покорности, хотя это было совсем не просто. Я хотел вымотать Кэсси перед последним заседанием в суде. Не нужно ей сейчас думать о Кевине. Нужно выспаться, чтобы быть сильной. Черт, и мне тоже.

Моя. Вся моя. Моя красивая, милая, развратная Кэсси. Все ее уловки шиты белыми нитками, но она мнит себя такой хитрой. Я заулыбался, уткнувшись в ароматные шоколадные локоны. Мне даже ее шалости нравились. Кэсси стала такой близкой, такой родной за этот год.

Год! Я вздрогнул. Почти год. Вся эта судебная возня совершенно выбила меня из колеи. Я думал лишь о том, как прижать Форда к ногтю. Я копал на него информацию через все возможные каналы, часто задерживаясь в участке. Я готовил обвинительную речь и попутно разгребал рутинную отчетность. Вечером, приходя домой, я просто ел, мылся и валился в кровать, согретую теплом Кэсси.

Я совершенно не думал, как мне заставить ее остаться. Вообще. Хотя, может, это и была лучшая тактика. Я не давил, не задавал лишних вопросов, не заводил тяжелых разговоров. Ей сейчас и без меня хватало нервов. Я просто любил ее всеми известными мне способами, заставляя забываться в удовольствии, расслабляться, не думать, но… Но день, когда нужно будет принять окончательное решение, неумолимо приближался. Проблема не исчезнет, если о ней не говорить. Я должен найти слова. Должен обсудить это с ней. Чуть позже.

Посмотрим, что будет завтра. Ох, я гребаная Скарлетт О'Хара.

— Ммм… — протянула Кэсси во сне.

Я заулыбался, сжимая ее чуть крепче. Она причмокнула губками.

— Я люблю тебя, — прошептала она. — Я так люблю тебя.

Мое сердце закрутило тройной тулуп где-то в районе горла. Я чуть не заорал:

«Повтори!!!». Тихо, Картер, тихо. Может, ей мама снится или… я не знаю, котятки.

— Алан… Мой Алан… — замурлыкала Кэсси мне в подмышку.

ЧТОБ-Я-СДОХ!

Тихо, Картер, тихо. Еще тише. Вот так. Все нормально. Нормально же. Все просто о-фи-ги-тель-но! Любит. Останется. Спи, чувак. Завтра тяжелый день. Все будет хорошо.

Утром, проснувшись, Кэсси, как ни странно, пребывала в отличном расположении духа. Обычно она бывала такой нервной. Учитывая, что сегодняшний день сулил нам весьма неприятную перспективу встречи с Кевином в суде, она была на удивление бодрой и веселой. Разбудила меня поцелуем, накормила завтраком. Я напросился, и мы вместе приняли душ. Ну… чтобы время сэкономить — одна ванная. Слушание было назначено на три. Мы выехали в одиннадцать, и я опять не заметил ни капли беспокойства или волнения на ее лице.

— Нервничаешь? — спросил я осторожно.

— А ты хочешь, чтобы я нервничала? — приподняла она бровь. — Ваше желание — и я повинуюсь.

Я прыснул.

— Прекращай, Форман. Мое желание — и мы опоздаем, — рыкнул я на нее игриво.

— А и пошли они все. Сворачивай в лесок.

Я засмеялся уже в полный голос. Мы доехали до здания суда, и только у дверей Кэсси тихо сказала:

— Наконец-то все закончится.

Я кивнул, ободряюще потеребив ее за плечо.

— Иск удовлетворить частично. Взыскать с подсудимого Кевина Аарона Форда в пользу Эмбер Коннели сумму в размере причиненного им ущерба, в том числе сумму расходов на реконструкцию и восстановление магазина и убытков, связанных с приостановлением операций и неполучением прибыли. Запретить Кевину Аарону Форду приближаться к Кассандре Элизабет Форман ближе, чем на пятьсот метров. В случае нарушения данного решения суда подсудимый будет немедленно взят под стражу для дальнейшего выяснения обстоятельств. В связи с отсутствием достаточных доказательств в деле о покушении Кевина Аарона Форда на жизнь Кассандры Элизабет Форман суд оставляет это обвинение без удовлетворения. Кроме того, суд настоятельно рекомендует подсудимому Кевину Айрону Форду пройти курс лечения в наркологической клинике. Решение суда может быть обжаловано в установленном законом штата Орегон порядке.