Еще один простофиля - Чейз Джеймс Хэдли - Страница 1

James Hadley Chase

JUST ANOTHER SUCKER

Copyright © Hervey Raymond, 1961

© А. Герасимов, перевод, 2018

© Издание на русском языке. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2018

Издательство Иностранка®

Июльским утром, в восемь часов, когда я вышел на свободу, дождь хлестал как из ведра.

Со странным чувством возвращался я в мир, который остался в моей памяти таким, каким он был три с половиной года назад. Я вступал в него с опаской; отойдя на несколько шагов от окованных железом ворот, я замер, чтобы глубже вдохнуть запах воли.

Остановка автобуса, который шел на мою улицу, находилась за углом, но сейчас меня не тянуло домой. Хотелось просто постоять на тротуаре, ощутить на лице капли дождя и до конца проникнуться сознанием того, что я свободен, что мне больше не придется проводить ночи в камере и жить одной жизнью с убийцами, грабителями и извращенцами.

На дороге образовались лужи. Капли падали мне на шляпу, которой было четыре года, и на плащ, купленный пять лет назад; этот теплый дождь с затянутого тучами неба, такого же мрачного, как я.

Сверкающий «бьюик-сенчери» плавно затормозил возле меня, и стекло, оснащенное электрическим приводом, мягко опустилось.

– Хэрри!

Дверца автомобиля распахнулась, и я нагнулся, чтобы разглядеть водителя.

Мне улыбался Джон Реник.

– Садись, вымокнешь, – сказал он.

Поколебавшись, я сел в машину и захлопнул дверцу. Реник схватил меня за руку и сжал ее. Его худое смуглое лицо светилось радостью от встречи со мной.

– Как сам, старина? – спросил он. – Как дышится на воле?

– Нормально, – сказал я, высвобождая руку. – Только не говори, что тебе поручили отвезти меня домой.

Своим тоном я едва не стер улыбку с его лица; проницательные серые глаза Реника изучающе смотрели на меня.

– Ты же знал, что я приеду, верно? Я считал дни.

– Ничего я не знал.

Я посмотрел на шикарную приборную панель машины.

– Твоя?

– А то чья же! Купил пару месяцев назад. Правда, красавица?

– Видно, полицейские Палм-Сити по-прежнему себя не обижают. Мои поздравления.

Реник сжал губы, глаза его оскорбленно вспыхнули.

– Знаешь, Хэрри, скажи мне такое кто-нибудь другой, а не ты, я бы ему врезал.

Я пожал плечами:

– Тогда можешь начинать. Я привык получать тумаки от полицейских.

Он втянул в себя воздух и сказал:

– Прими к сведению, теперь я – помощник окружного прокурора; я получил солидную прибавку к жалованью. Из полиции ушел более двух лет назад.

Я с раздражением почувствовал, что кровь прилила к моим щекам.

– Понимаю… Извини… Не знал.

– Откуда тебе знать?

Он усмехнулся и включил скорость. «Бьюик» отплыл от тротуара.

– Многое переменилось, Хэрри, пока ты сидел. Старая шайка ушла. У нас новый окружной прокурор. Он – порядочный человек.

Я промолчал.

– Какие у тебя планы? – внезапно спросил он.

– Никаких. Хочу осмотреться. Ты знаешь, что «Геральд» отказалась от меня?

– Слыхал.

Помолчав, он продолжил:

– На первых порах тебе будет несладко. Ты ведь это понимаешь?

– Ну конечно. Если человек убил полицейского, даже случайно, ему это так быстро не забудут. Я знаю, что меня ждет.

– Неприятностей с полицией у тебя не будет. Я имел в виду другое – тебе придется подыскать новое занятие. Кьюбитт пользуется большим влиянием. У него на тебя зуб. Он сделает все от него зависящее, чтобы ты не вернулся в газетный мир.

– Это уже мои трудности.

– Я могу оказаться полезен.

– Мне не нужна помощь.

– Конечно, но есть Нина…

– О Нине я тоже сам позабочусь.

Некоторое время Реник молча смотрел на залитое дождем ветровое стекло, потом сказал:

– Слушай, Хэрри, мы же с тобой друзья. Мы сто лет знакомы. Я представляю, что у тебя в душе творится, но не держись ты так, словно я твой враг. Я говорил о тебе с Медоузом. Это наш новый окружной прокурор. Ручаться не могу, но есть шанс, что для тебя найдется работа у нас.

Я посмотрел на него.

– Я не стану работать на администрацию Палм-Сити, даже если это будет единственная работа, какая мне осталась на земле.

– Нине пришлось туго, – смущенно сказал Реник. – Она…

– Нам обоим изрядно досталось. Мне не нужна ничья помощь. И достаточно об этом.

– Ну ладно, – сказал Реник и бессильно развел руками. – Не думай, будто я тебя не понимаю, Хэрри. Наверно, я бы тоже обозлился, если бы мне подстроили такое, но это дело прошлого. Теперь ты должен думать о своем будущем – и о Нинином тоже.

– А о чем еще, ты полагаешь, я думал все время, пока сидел в камере?

Я посмотрел из окна машины на море, стальное в непогоду; волны разбивались о набережную.

– Да, я озлоблен. Мне хватило времени понять, каким же безмозглым болваном я был. И что я не взял те десять тысяч долларов, которыми комиссар полиции хотел заткнуть мне рот. Да, кое-чему тюрьма меня научила: таким простофилей я больше не окажусь.

– Ерунду мелешь, – резко сказал Реник. – Сам знаешь, что поступил правильно. Просто расклад был не в твою пользу. Если бы ты взял деньги у этого негодяя, ты не смог бы жить в согласии с собой, и тебе это известно.

– Ты так считаешь? Не обманывай себя, будто теперь у меня на душе благодать. Три с половиной года в одной камере с человеком, насиловавшим детей, и двумя такими типами, что и свинью наизнанку вывернет, если она увидит их забавы, – это бесследно не проходит. Во всяком случае, прими я эту взятку, я не был бы сейчас безработным бывшим заключенным. Возможно, имел бы такой вот автомобиль.

Реник смутился:

– Не надо так говорить, Хэрри. Я волнуюсь за тебя. Ради бога, возьми себя в руки, прежде чем пойдешь к Нине.

– Может, не будешь лезть в чужие дела? – сказал я. – Между прочим, Нина – моя жена. Она выходила за меня, на радость и на горе. Ну хватит. Позволь мне самому о ней думать.

– Я считаю, Хэрри, зря ты запретил ей присутствовать на суде, навещать тебя в тюрьме и писать письма. Ты знаешь не хуже меня – она хотела разделить с тобой все, но ты сделал из нее стороннего наблюдателя.

Мои пальцы сжались в кулак. Я продолжал смотреть на залитую дождем набережную.

– Я знал, что делал, – сказал я. – Мог я допустить, чтобы ее фотографировали на суде? Или чтобы она увидела меня в арестантской робе, за проволокой и стеклом? Чтобы подонок-надзиратель читал ее письма, прежде чем их получу я? И если я вел себя как наивный болван, это еще не повод впутывать сюда ее.

– Ты ошибался, Хэрри. Неужели тебе не приходило в голову, что она хочет быть рядом с тобой? – с раздражением сказал Реник. – Я едва уговорил ее не ехать сюда со мной сегодня.

Мы приближались к Палм-Бэй, роскошному жилому району Палм-Сити. Длинный ряд кабинок для переодевания выглядел уныло в проливной дождь. Пляж опустел. «Кадиллаки», «роллс-ройсы» и «бентли» мокли на стоянках возле дорогих отелей.

Когда-то кварталы Палм-Бэй были моими охотничьими угодьями. Я вел светскую хронику в «Геральд», самой популярной калифорнийской газете. Моя колонка перепечатывалась сотней газет с меньшими тиражами. Я прилично зарабатывал и жил в свое удовольствие. После женитьбы на Нине я купил неподалеку от Палм-Бэй домик с верандой. Все складывалось прекрасно, и я с уверенностью смотрел в будущее. Вдруг однажды вечером, сидя в баре «Бич-отеля», я случайно услышал обрывок разговора, который шел на повышенных тонах между двумя подвыпившими посетителями.

Те несколько фраз сыграли роковую роль. Два месяца втайне ото всех я вел напряженное расследование. Материал обещал стать сенсацией для «Геральд».

Чикагская мафия готовилась прибрать к рукам Палм-Сити: установить игральные автоматы, открыть публичные дома и прочие злачные места. Предполагали, что месячная выручка составит два с половиной миллиона долларов.