Проклятие победителя - Руткоски Мари - Страница 12

В это мгновение Арин посмотрел на Кестрель, словно почувствовав ее взгляд. Раб выглядел спокойным и безразличным. Выражение его лица не выдавало ровным счетом ничего.

— Ну тогда игра окончена, — бодро объявила Кестрель. — Пойдем к остальным?

Ронан помог ей собрать выигрыш и надел кошелек на руку. Его пальцы задержались на несколько лишних секунд, разглаживая бархатную ленту на запястье. Потом Ронан взял Кестрель под локоть: ее ладонь легла на прохладный шелк рукава. Беникс тоже встал, и трое молодых людей отправились на лужайку, где остальные гости вели оживленную беседу. Кестрель, не оборачиваясь, почувствовала, что Арин последовал за ней. Так тень на солнечных часах следует за перемещениями светила. Он лишь выполнял обязанности сопровождающего, но у Кестрель возникло неприятное ощущение, будто за ней шпионят.

Она тут же отмела эту мысль. Дело скорей в ее настроении, испорченном игрой с Айрексом. Что ж, здесь она не виновата. Терпеть его наглую навязчивость Кестрель не желала. К тому же лорд Айрекс явно утешился обществом Джесс и хорошеньких дочерей сенатора Никона. В этом сезоне в моде были розовые, красные и оранжевые оттенки и пышные тюлевые юбки. Издалека могло показаться, что на лужайку к леди Фарис опустились закатные облака.

Кестрель и ее спутники подошли к хозяйке вечера. Та сидела, потягивая лимонад. За младенцем, который ползал по траве у ног матери, пристально следила рабыня. Вокруг леди Фарис собрались ее восторженные поклонники, и Кестрель принялась сравнивать их черты с лицом малыша, пытаясь найти сходство.

— Ужасный скандал, просто ужасный! — воскликнула Фарис.

Кестрель навострила уши. Скандал? Если речь шла о чьих-нибудь романтических эскападах, Кестрель готова была восхититься Фарис. Надо иметь редкостное самообладание, чтобы сплетничать о чужих проступках, когда свидетельство твоей неверности резвится на травке у всех на виду.

— Обожаю скандалы, — заявил Ронан, когда все трое уселись рядом.

— Еще бы, — отозвался Беникс. — Ты сам в них активно участвуешь.

— Только скандалы всё не те. — Ронан с улыбкой взглянул на Кестрель.

Фарис стукнула его веером по плечу, будто желая пожурить. Но всем было ясно, что она вовсе не против шутливого флирта, которым отличался удачный светский прием, — при условии, что комплименты будут адресованы хозяйке вечера.

Ронан поспешил выразить свое восхищение нарядом леди Фарис: глубокое декольте и рукава с прорезями смотрелись чудесно. Он также похвалил украшенную драгоценными камнями рукоятку кинжала, как и у всех других дам висевшего на поясе.

Кестрель вслушалась, но вновь не нашла в комплиментах друга ничего, кроме пустой лести. Его слова напоминали искусно сложенных бумажных лебедей, которые держатся в воздухе секунду-другую. Иллюзия, и ничего больше. У Кестрель внутри будто разжался невидимый кулак. Только она сама не знала, что чувствует — облегчение или разочарование?

Кестрель сорвала цветок, который прятался в траве, и протянула ребенку. Малыш схватил его и с восторгом уставился на нежные лепестки, которые смял пальчиками. Он заулыбался, и на щеке у него появилась ямочка.

Вслед за Ронаном и остальные юноши рассыпались в комплиментах, так что разговор на время превратился в состязание льстецов. Кестрель терпеливо ждала момента, когда можно будет вернуться к теме скандала.

— Господа, вы меня отвлекаете! — воскликнула Фарис. — Вы разве не хотите услышать новость?

— Я хочу, — ответила Кестрель и вручила малышу еще один цветок.

— И правильно. Ваш отец едва ли обрадуется.

Кестрель подняла взгляд и тут же увидела Арина. Он стоял довольно близко и явно прислушивался к разговору.

— При чем здесь мой отец? — Кестрель ни за что не поверила бы, что генерал ввязался в любовную интрижку. — Его даже в городе нет. Он на учениях в сутках езды отсюда.

— Пусть так, но когда он вернется, сенатору Андраксу точно не поздоровится.

— Почему?

— Потому что он продал восточным варварам бочонки с черным порохом.

Повисла тишина.

— Андракс продал порох врагам империи? — изумленно переспросил Беникс.

— Он клянется, что бочонки украли. Но разве это похоже на правду? Ему поручили охранять порох. Порох пропал. Всем известно, что Андракс — заядлый взяточник. Отчего бы ему и с варварами не торговать?

— Вы правы, — сказала Кестрель, — отец будет в бешенстве.

Леди Фарис принялась с восторгом перечислять возможные наказания, ожидавшие сенатора: до распоряжений из столицы его пока посадили в тюрьму.

— Мой муж поехал на аудиенцию к императору, чтобы лично обсудить это дело. Ох, что же сделают с Андраксом? Думаете, казнят? В лучшем случае сошлют на север, в тундру!

Поклонники леди Фарис присоединились к ней, выдумывая новые и новые наказания. Жестокость некоторых идей граничила с нелепостью. Только Ронан молчал, наблюдая за младенцем, который вскарабкался к Кестрель на колени и уже обслюнявил рукав ее платья.

Кестрель приобняла ребенка, рассеянно глядя на белый, как у одуванчика, пушок на макушке. Она с ужасом думала о возвращении отца. Новости сулили ей новые беды. Генерал, возмущенный предательством сенатора, непременно попытается убедить Кестрель в том, что теперь империи, как никогда, нужны верные воины. Последние события дадут ему отличный повод надавить на дочь. Кестрель стало трудно дышать.

— У тебя так хорошо получается, — заметил Ронан.

— Что?

Он погладил малыша по голове.

— Играть роль матери.

— К чему это ты?

Ронан смутился, но ответил с напускной веселостью:

— Да ни к чему, забудь. — Он бросил взгляд на Беникса, Фарис и остальных, но те увлеченно обсуждали пыточные тиски и удавки. — Я просто так сказал. Беру свои слова назад.

Кестрель сняла ребенка с колен и усадила на траву.

— Слова нельзя просто так забрать.

— Сделаем исключение, — улыбнулся Ронан, вспомнив, как она ответила Айрексу за игрой.

Кестрель встала и зашагала прочь. Ронан догнал ее.

— Да ладно тебе! Я ведь правду сказал.

Они остановились в тени кадамбовых деревьев, кроны которых уже окрасились в багряный цвет. Скоро листья начнут опадать.

— Не подумай, что я вообще не хочу детей, — ответила Кестрель.

— Это хорошо, — обрадовался Ронан. — Империи нужны люди.

Кестрель знала, что он прав. Валорианская империя разрасталась по материку. Все сложнее было удерживать под контролем завоеванную территорию. Чтобы решить проблему, нужно совершенствовать армию и увеличить численность валорианцев. Поэтому император и запретил обычаи, которые без особой надобности ставили под угрозу жизнь граждан, то есть дуэли и игры с быками. Валорианцев, которые не служили в армии, обязали вступить в брак к двадцати годам.

— Просто я… — Кестрель замолчала и попыталась высказать мысли снова: — Ронан, я словно в западне. С одной стороны, отец с его армией, с другой…

Ронан выставил руки ладонями вперед, словно пытаясь оправдаться.

— Я вовсе не хочу загонять тебя в ловушку. Я же твой друг.

— Я знаю. Но когда выбор невелик — либо в армию, либо замуж, — невольно задумываешься: неужели нет другого выхода?

— Выход есть всегда. Да, по закону ты должна выйти замуж в ближайшие три года, но мужа выберешь сама. Да и времени еще много. — Он игриво подтолкнул ее в плечо. — Во всяком случае, я успею убедить тебя выбрать правильного человека.

— И этот человек — Беникс, — рассмеялась Кестрель.

— Беникс? — Ронан вскинул руку, сжатую в кулак. — Беникс! — закричал он. — Я вызываю тебя на дуэль! Где ты, несчастный болван?

Ронан удалился, комично изображая взбешенного обманутого поклонника. Кестрель улыбнулась ему вслед. Может, за его дурачеством и впрямь скрывается что-то настоящее. Когда дело касается чувств, нельзя знать наверняка. Разговоры с Ронаном напоминали игру в «Зуб и жало»: не поймешь, то ли это ложь, похожая на правду, то ли правда, похожая на ложь.

Допустим, это правда, что тогда? Кестрель оставила свой вопрос без ответа. Ей хотелось сберечь теплое чувство, оставшееся в душе после того, как Ронан ее рассмешил.