Давай сыграем… в любовь… (СИ) - Каблукова Екатерина - Страница 7

— Вы действительно считаете, что все так просто? — прошептала она, — Вот так взять и…

Она осеклась, не в силах найти нужных слов. Предложение принца было чудовищно. Всего несколькими фразами он сумел унизить её так, как никто другой. Обвинить ее в корысти, даже не спросив, что действительно она чувствовала, соглашаясь на этот выгодный с точки зрения политики брак с почти незнакомым мужчиной. Правильнее всего было бы встать и уйти, но, помимо гордости, были еще и интересы её страны, небольшого герцогства, земли и люди которого стали заложниками этой ситуации.

Внезапно вспомнились зеленые луга, расположенные у подножья гор, чьи вершины были укрыты снегом, белоснежный песок и синие с белой пеной огромные волны, обрушивающиеся на берег. Герцогство нуждалось в защите. Это придало ей сил. Амалия сжала руки так, что ногти буквально впились в ладонь, и с вызовом посмотрела на сидящего на краю стола мужчину:

— Я не думаю, что ситуация так проста, как вы ее сейчас описываете!

Он поморщился:

— О, прошу, только не начинайте патетику! Вы не кажетесь мне дурой, способной влюбиться в моего кузена.

— Не кажусь, — кивнула она, — И, действительно, я его не любила, но не кажется ли вам несколько кощунственным делать мне столь… столь откровенные предложения, когда его тело еще не остыло…

— Его тело даже не нашли, — резко оборвал он её, — Как, впрочем, и тела остальных.

— Тогда, возможно… — слабая надежда озарила ее лицо.

— Увы, нет, я лично проверил с помощью магии, амулеты молчат… Император действительно погиб, — мужчина на секунду прикрыл глаза, затем вздохнул и поднялся, — На самом деле, к чему эти разговоры, которые лишь отнимают у нас время. Вам ведь нет разницы, кто будет вашим мужем, если он носит корону императора, верно?

— Только что вы обвинили меня в глупости, теперь в корысти… и тем не менее желаете взять в жены?

— Почему нет? Я уже объяснил мотивы своих поступков.

Амалия кивнула.

— Спасибо и на этом. Не могу сказать, что они меня вдохновляют. Скажите, у меня есть время подумать над столь лестным предложением? — последние слова она произнесла с издевкой. Но принц не обратил на это никакого внимания.

— Разумеется, вам же нужно сохранить свое лицо и избежать досужих сплетен! — он встал, вынуждая и ее подняться, противно скривился, когда она поспешно присела в реверансе, и подошел к дверям, — Можете даже слегка всплакнуть по поводу потери красавца— жениха. Я прикажу, чтобы вас проводили в ваши покои.

— Спасибо. Правильно ли я понимаю, что должна оставаться там? — девушка решила уточнить. Мужчина замер у порога и недоуменно посмотрел на нее:

— Простите?

— У дверей моих комнат стоит охрана.

— А, это… — он махнул рукой, — Это лишь для вашей безопасности. Просто не обращайте на них внимания!

— Это весьма затруднительно сделать.

— Вы уж постарайтесь, во всяком случае, императрице Анне это удавалось, — протянул принц с издевкой и открыл дверь, давая понять, что аудиенция окончена. Он вышел вместе с Амалией в приемную и перепоручил гостью своему адъютанту, наказав сопроводить девушку в ее комнаты. Барон кивнул и незамедлительно вызвал слуг.

Идя за лакеем в ливрее, Амалия пыталась привести мысли в порядок. В голове царил страшный сумбур. Она тщетно пыталась вспомнить все, что когда-либо слышала о принце Рудольфе. Кажется, он был единственным сыном старшей сестры императора, вышедшей замуж, как ни странно, по любви за какого— то не то герцога, не то графа, которому срочно пожаловали герцогский титул. Амалия не помнила, что случилось потом, но оба родителя умерли, один за другим, а их сын остался сиротой, которого взял на воспитание император Франц.

Женитьба императора и рождение долгожданного наследника не отдалило, а даже, наоборот, сблизило племянника и дядю, поговаривали, что они проводили достаточно много времени вместе, что раздражало императрицу Анну.

После совершеннолетия Рудольф предпочитал жить своей жизнью и как можно реже бывать при дворе, считая это бесцельным времяпрепровождением. По традиции, неся службу в одном из гвардейских полков, он вместе с сослуживцами, предавался развлечениям. Его часто видели в театре, он много времени уделял лошадям и охоте, более того, в свете говорили, что именно Рудольф покрывал все увлечения императора, вызывая праведный гнев императрицы Анны.

Разумеется, благовоспитанной девушке не полагалось знать о таких вещах, но эрцгерцогиня перед объездом намеками просветила дочь, что в династических браках каждый из супругов, выполнив свой священный долг, вправе иногда предаваться неким увлечениям, разумеется, если они остаются без особых последствий. Амалия усмехнулась, вспомнив эту слегка пространную речь, и, заметив, что слегка отстала от лакея, ускорилась, поскольку знала, что в анфиладах дворца можно блуждать часами.

Герда ждала ее в гостиной, сидя на стуле у окна. При виде госпожи она встала, отложила порванное кружево, которое намеревалась починить, и вопросительно посмотрела на девушку. Та, не замечая ничего, прошлась по комнате, села в кресло и прикрыла лицо рукой, пытаясь собраться с мыслями. Служанка молчала, с сочувствием поглядывая на хозяйку. Она прекрасно понимала, что гибель жениха накануне оглашения помолвки оставит пятно на репутации девушки, и, возможно, из-за слухов той придется остаться старой девой и всю жизнь подчиняться сначала отцу, а потом брату.

— Мне предложили выйти замуж, — наконец глухо сказала Амалия, — Вернее, приказали…

Она знала, что поступает не совсем правильно, но Герда была с ней уже столько лет, а девушке было просто необходимо поговорить с кем-нибудь.

— Вот как? — изумилась та. Амалия обреченно кивнула:

— Да, принц Рудольф, вернее, он же теперь император, то есть он будет им… Как я понимаю, он — единственный наследник…

Она подняла голову и посмотрела на служанку, та потрясенно молчала, поэтому девушка продолжила:

— Он уверил меня, что все договоренности между нашими государствами останутся неизменными.

— Думаю, ему все равно необходимо поговорить с эрцгерцогом, — аккуратно заметила Герда, даже не пытаясь скрыть радость. Амалия усмехнулась:

— Это — лишь дело времени. Отец не станет упускать такую возможность, — она встала и покачала головой, — Ох, Герда…

Предательский всхлип, затем еще один. Амалия вновь рухнула в кресло, закрыла лицо руками, ее плечи затряслись от рыданий. Осмелев, служанка подошла и аккуратно погладила госпожу по голове:

— Ну, полно, не надо так убиваться! Принц Рудольф не урод и не дурак. Вы выйдите замуж, и станете императрицей!

Её слова возымели должный эффект, Амалия перестала плакать и криво улыбнулась:

— О да, это должно заменить мне все остальное…

Похороны состоялись через два дня. Амалия так и не узнала, нашли ли тела королевской семьи, или же на катафалках стоят пустые гробы. Этого не знал никто, кроме самого принца Рудольфа.

Из окон дворца девушка смотрела, как похоронная процессия медленно направляется к мрачной часовне, одной из немногих построек, оставшихся от первого замка Лауфенбургов. С незапамятных времен там покоились все представители прямой ветви рода. Амалии подумалось, что это как— то жутковато: жить рядом со склепом. В ее герцогстве усыпальница эрцгерцогов была в родовом имении около небольшой часовни, стоящей на побережье.

Согласно традиции, принц Рудольф, как ближайший родственник и наследник погибшего императора, возглавлял шествие. Он еще больше осунулся и даже не скрывал свою усталость. В эти дни Амалия с трепетом ожидала, что он потребует от нее ответ на свое предложение, но, казалось, принц напрочь забыл о невесте.

Сама же девушка не хотела напоминать ему о себе. Из обрывков разговоров слуг, замолкавших, как только они видели за своей спиной почетную гостью, она знала, что преемник императора почти не спит, пытаясь вникнуть во все процессы управления страной сразу. Услышав это впервые, она усомнилась, подозревая принца в попытке произвести впечатление на свое окружение, сейчас же, глядя на его лицо, она поняла, что это действительно так.