Давай сыграем… в любовь… (СИ) - Каблукова Екатерина - Страница 44

— Здесь вы, кажется, не страдаете от отсутствия внимания, — слегка поддразнила ее Амалия. Мари покраснела:

— Вы имеете в виду барона Фриша?

— Именно, — она прошлась по комнате, отметив, что ее собеседница медлит с ответом, наконец, та выдавила из себя:

— Он очень любезен.

— И только?

— Он, красив, умен…

— И, кажется, увлекся вами… — Амалия многозначительно посмотрела на фрейлину, та покачала головой:

— Вряд ли. Барон уделяет мне внимание всего лишь потому, что прекрасно воспитан…

— Так почему бы вам не воспользоваться этим?

— Потому что я не пара барону! Ни красоты, ни приданного, ни магического дара! Еще и тетя, которая… — она осеклась и взмахнула рукой, прерывая саму себя.

— Не думаю, что барона Фриша остановят перечисленные вами причины, — спокойно заметила Амалия.

— Вы говорите так, словно он уже собрался делать мне предложение.

— Не знаю. Но мне кажется, он не стал бы уделять внимание девушке просто так, — она взглянула на свою фрейлину, та старательно отводила взгляд:

— Ваша Светлость, к чему все это?

Амалия слегка задумалась, подбирая слова:

— Барон Фриш — весьма достойный молодой человек и мне не хотелось, чтобы из-за ваших соображений, которые ровным счетом ничего не значат, вы оттолкнули его. Мари, теперь вы — фрейлина невесты императора и весьма достойная партия! К тому же вам положено приданое из казны. Уверяю вас, многие мужчины сейчас начнут искать вашего внимания.

— Думаете, барон рассчитывает на мое приданое?

Амалия рассмеялась и покачала головой:

— Нет, только не Эдмунд! Он для этого слишком благороден!

— О, вы тоже это заметили?

— Да, как и то, что он вам действительно нравится, — она многозначительно посмотрела на фрейлину, — Ну же, признайтесь!

Та опустила голову:

— Мне кажется, что я люблю его… с того самого момента, когда мы встретились впервые… Он был такой красивый в своем белоснежном мундире с золотыми эполетами. В какой— то момент мне казалось, что и он питает определенную симпатию, и если бы не тот скандал, который устроила моя мать… — она с отчаянием взглянула на Амалию, — Амалия, я не знаю, что мне делать!

— Может быть, стоит использовать тот шанс, что вы теперь часто встречаетесь?

Фрейлина покачала головой:

— Полагаете, я могу быть ему интересна?

Амалия задумалась, затем ответила с уверенностью, которую не ощущала:

— Почему нет? Мари, я хочу, чтобы вы знали: я не стану чинить вам препятствий и требовать остаться при мне, если…, Впрочем, что сейчас строить какие— то планы! Возможно, вам понравиться еще кто— то, кто будет лучше!

— Кто может быть лучше, чем… — Мари осеклась, понимая, что окончательно выдала себя, вопреки ее ожиданиям, Амалия не стала охать, лишь ободряюще улыбнулась:

— Вот видите! А судя по тому, как Эдмунд сегодня беспокоился о вас…

— Он беспокоился обо мне? — девушка недоверчиво посмотрела на свою подругу.

— О, уверяю, никто никогда не был со мной так холоден, как адъютант Его Величества, когда узнал, что я остаюсь во дворце! Вы бы слышали его тон! — контесса рассмеялась, — Так вот, исходя из этого, я полагаю, вы недолго пробудете моей фрейлиной.

Мари лишь смущенно улыбнулась в ответ и снова принялась за вышивку. Полная усердия доказать Рудольфу, что она сможет защитить себя, Амалия достала злополучный учебник магии, намереваясь почитать про заклинание забвения и как можно снять его, но книга словно сама открылась на оборотнях. Движимая любопытством, девушка начала читать.

Сведения были крайне скудными. Упоминалось лишь, что оборот присущ жителям Северного королевства. Как правило, эти люди были достаточно хитры, а в зверином обличие кровожадны.

Убить оборотня с помощью магии было невозможно, но и сами они не могли применять ее, и были вынуждены обращаться к шаманам, которые приносили кровавые жертвы.

Эти фразы заставили Амалию вчитаться более внимательно. Но о шаманах и жертвоприношениях больше не было сказано ни слова, зато упоминалось, что, как правило, у всех оборотней светлые волосы и голубые глаза.

— Да под это описание можно подвести почти всех жителей Северного королевства! И мою младшую сестру! — возмутилась девушка, захлопывая книгу. Тем не менее она не поленилась написать записку Рудольфу о шаманах. Ответ пришел почти сразу: «Спасибо». Почему— то от этого лаконичного послания на душе стало теплее.

Ближе к вечеру в комнаты влетело еще одно послание с печатью императора. Амалия развернула его, прочитала и с несчастным видом протянула своей фрейлине:

— Это ужасно!

Девушка отложила пяльцы, на которых вышивала шелковую розу, вчиталась в короткое сообщение и недоуменно посмотрела на Амалию:

— Чего ужасного в том, что император решил пригласить на ужин несколько министров с женами?

— Мари, у меня нет столько темных платьев! — Амалия в отчаянии прошлась по комнате, — Я их даже заказать не успела!

Та задумалась, затем нерешительно сказала:

— На Марияштрассе есть модистка, у нее, как правило, всегда найдется пара платьев, которые можно подогнать буквально за час. Думаю, она не откажет невесте императора…

— Она не откажет, но что по этому поводу подумают остальные? Ты же знаешь, насколько строг протокол в том, что касается поставщиков для двора императора.

— Протокол нельзя надеть на прием, — резонно возразила Мари, — А, поскольку императрица Анна заказывала все платья у себя на родине, портних при дворе нет.

— Да, но что скажут в свете? Сейчас, когда событий совсем мало, любое мое действие будет обсуждаться неделями!

Девушки задумчиво посмотрели друг на друга. Сомнения разрешила Герда, бессовестно подслушавшая разговор, пока делала вид, что складывала вещи в будуаре.

— Было бы из-за чего сыр— бор разводить! — фыркнула она, появляясь в дверях, — Ваша светлость теперь слишком важная персона, и вас все равно будут обсуждать в свете, про вашу фрейлину тоже уже слухи ходят, так что вы можете сидеть и переживать, а можете поехать, и у вас будут платья.

Обе девушки рассмеялись, сраженные простой логикой этих слов.

— Ты права, — Амалия распорядилась заложить фаэтон. Мари попыталась усомниться в разумности ехать самим и предложила вызвать модистку во дворец, но Амалия лишь отмахнулась. Комнаты императрицы давили на нее своей показной роскошью, и ей просто хотелось вырваться из дворца.

В сопровождении уже почти привычной охраны они отправились в центр города. Амалия пожалела, что решила поехать в открытом экипаже сразу после того, как выехала за ворота.

Всю дорогу ее сопровождали толпы зевак. То и дело раздавались приветственные возгласы. Приходилось улыбаться и махать рукой. Она то и дело оглядывалась, подавляя в себе желание приказать развернуть фаэтон и поехать обратно. Удивительно, но теперь во дворце, где разгуливал монстр, она чувствовала себя более защищенной, чем под пристальными взглядами толпы.

Экипаж прибыл, и Амалия, стараясь укрыться от любопытных глаз, торопливо вошла в салон модистки, где её ожидало очередное испытание: несколько дам, одетых со всей вычурностью моды, правда, в темных перчатках — дань уважения трауру в Империи, сидели на диванчиках, обсуждая с хозяйкой последние сплетни.

— Ворвалась в кабинет…

— Ради нее он прервал заседание…

— Говорят, в этот момент там был весь кабинет министров, император выставил всех… — донеслось до девушек, когда лакей распахивал двери в салон.

— И она осталась с ним наедине? — вопрос повис в воздухе. При виде входящей невесты императора сплетницы изумлённо замолчали, затем повскакивали со своих мест. В их глазах смешивались восхищение, зависть и злоба.

— Ваша светлость… — голоса напоминали шипение змей.

— Добрый день, — от улыбки у Амалии уже сводило скулы, к том уже она не увидела ни одного знакомого лица, поэтому мстительно добавила, — если вас так интересует, то, да, я была сегодня на аудиенции у Его Величества.