Нарциссы (СИ) - "Scarlet Heath" - Страница 48

- Поразительно… – выдохнула Юля. – Я и представить себе не могла, что встречу человека, который так близко общался с ним!

- Я тоже очень удивился! Ну что ж… Я рад, что смог хоть что-то рассказать тебе о нем. Очень жаль, что ваша жизнь не сложилась иначе. Он всегда так рассказывал о тебе! С таким воодушевлением.

Юля улыбнулась и шмыгнула носом.

- Но все равно не так, как о математике! Математику он любил больше, чем меня!

Владимир Николаевич рассмеялся.

- Не думаю! Ты не представляешь, как много значила для него. Мне действительно жаль, что у вас ничего не получилось. Хотя, кто знает! Возможно, все это к лучшему.

Юля покачала головой.

- Уж точно не для меня. А для него – возможно. Хорошо, что он не связался с такой чокнутой, как я!

- Да ладно!

Юля думала, что Владимир Николаевич начнет убеждать ее в том, что никакая она не чокнутая, но он сказал:

- Виктор и сам был чокнутым! Вы были прекрасной парой сдвинутых математиков!

Юля искренне засмеялась, и Владимир Николаевич засмеялся вместе с ней. А в следующее мгновение в коридоре послышались чьи-то шаги, а следом за ними – Сашин голос:

- Так вот вы где! – его голос явно был недовольным. – Болтаете тут, да? Прохлаждаетесь, пока я бегаю как идиот по всем этим пустым квартирам?

- Ну-ну, не шуми, - сказал Владимир Николаевич. – Это я во всем виноват. Болтливый старикан!

Юля ответила ему благодарной улыбкой. Они покинули квартиру. Саша и Владимир Николаевич пошли наверх, осматривать оставшиеся квартиры, а Юля вышла на улицу. Ей требовался воздух. Ей хотелось вдохнуть полной грудью. Хотелось в одиночестве осмыслить обрушившуюся на нее информацию.

Она стояла на крыльце в расстегнутой куртке, и холод касался ее голой шеи. Юля смотрела, как падает снег. Она чувствовала, как бьется ее сердце, и это чувство казалось ей таким странным, даже непривычным. Она ощущала в себе движение жизни, ощущала себя живой. Она чувствовала холод, и холод напоминал ей о том, что сама она состоит из теплых живых клеток.

Она думала о том, какое счастье принесла Виктору Валентиновичу его маленькая дочка. Юля снова и снова рисовала в воображении эту картину: он улыбается и держит свою дочурку на руках. И Юля улыбалась тоже.

Она ощущала, как по ее венам течет жизнь. В застывшем коконе ее грудной клетки еще теплилось что-то. И Юля дышала полной грудью, радуясь этому чувству и одновременно боясь спугнуть его.

Ей хотелось улыбаться.

Ей хотелось плакать.

========== 26. Переступая черту ==========

Увидеть в толпе лицо человека, которого любишь – это особенное, ни с чем не сравнимое чувство. Они договорились встретиться в парке после занятий, и Юля как всегда пришла раньше. Ей было не привыкать ждать его, она делала это почти каждый день на протяжении года.

Она с жадностью вглядывалась в людскую толпу. Этот – не тот, и этот – снова не он. Ее сердце замирало при виде любого хоть немного похожего на него мужчины, но в следующую секунду – снова продолжало биться. Это были мучительно сладкие секунды. А потом она действительно увидела Виктора Валентиновича. И лица всех остальных людей вмиг расплылись у нее перед глазами, словно ее зрение было фотоаппаратом, фокусирующимся на его лице. Он тоже заметил Юлю и смотрел на нее безотрывно. Он был бесконечно грустным, но его глаза светились, и Юля верила, что все у них будет хорошо. Никогда и ни во что она так искренне не верила. Ей хотелось обнять его вновь, прямо сейчас, но она не хотела, не могла смутить его. Она знала, чего ему стоило прийти сюда.

- Привет, - выдохнула она, удивляясь, откуда в груди берется воздух, если она перестала дышать.

- Привет, - ответил он тихо. – Не знаю, правильно ли я поступил, что пришел сюда.

- Я очень рада, что ты пришел! – выпалила Юля, краснея.

- Юля… – прошептал он и улыбнулся.

Его улыбка переворачивала весь ее мир. Он улыбался так редко. Задавленный грузом проблем, к которым прибавилась еще и Юля, Виктор Валентинович как будто перестал жить. Но сейчас он снова улыбался, и жизнь возвращалась к нему.

Они углублялись в парк, подальше от людей, которые могли увидеть и узнать их. Им просто хотелось побыть вдвоем на нейтральной территории, перестать чувствовать себя преподавателем и студенткой, отношения которых обречены с самого начала. Виктор Валентинович рассказывал о том, что давно не ладит с женой. Он сказал, что на прошлой неделе сам предложил им развестись, и что жена посчитала эту идею разумной.

- Она знает, что у меня никого нет. Просто понимает, что наши отношения исчерпали себя. Но если она узнает про тебя, все может сильно осложниться, поэтому…

- Поэтому мы не должны торопиться, да? – спросила Юля.

Он кивнул.

- Да. Ты просто не представляешь, какой она сложный человек. Я прожил с ней много лет, но до сих пор часто не знаю, чего от нее можно ждать. Поэтому… Юля, у тебя есть время подумать. Действительно ли ты хочешь этого? Ты умная девушка и понимаешь, как подобные отношения могут усложнить тебе жизнь.

Юля покачала головой.

- Мне все равно. Я ничего не боюсь, - и она взяла его за руку.

Он вздрогнул от ее прикосновения. Как же он боялся тогда… Наверное, даже больше чем сама Юля. Но он не стал вновь отдергивать руку, как в тот раз, когда их пальцы случайно соприкоснулись. Он сжал ее ладонь. Они остановились под раскидистой ивой, прячась в ее ветвях. Это была самая тихая и пустынная часть парка, где они могли немного расслабиться.

- Время сыграло с нами злую шутку, - сказал Виктор Валентинович. – Если бы я родился на двадцать лет позже, или ты на двадцать лет раньше, все могло бы сложиться иначе. А сейчас я не могу отделаться от мысли, что гожусь тебе в отцы… Что скажут твои родители, когда узнают об этом? Думаю, я даже не смогу посмотреть им в глаза.

Он снова стал совсем потерянным, на лбу пролегли глубокие морщины. Юле хотелось касаться его морщин кончиками пальцев, хотелось, чтобы он забывал про свой возраст. Потому что она не видела его возраста, она видела только его самого.

- Мне все равно, что скажут родители. Их никогда не волновало, буду ли я счастлива. Их волновало только собственное удобство. И ты тоже не волнуйся о них. Я совершеннолетняя и сама могу распоряжаться своей жизнью.

Он покачал головой, и в этом жесте было недоверие, словно он говорил: «Юля, ты не понимаешь, какой же ты еще ребенок…».

Но Юля не хотела, чтобы ее считали ребенком. Сама она давно чувствовала себя взрослой, даже слишком взрослой. Поэтому она привстала на цыпочки и сняла его очки, коснулась кончиками пальцев морщинок в уголках его глаз, коснулась чуть колючих щек, сухих губ, шеи. Он закрыл глаза, вздохнул. Он больше не мог сопротивляться. И Юля чувствовала, что в тот момент он принадлежит только ей и больше никому в этом мире.

Она быстро и крепко поцеловала его теплые губы, боясь, что в последний момент смелость откажет ей. Этого короткого поцелуя Юле хватило, чтобы едва не грохнуться в обморок.

- Юля… – снова прошептал он. Ей хотелось, чтобы он произносил ее имя бесконечно. Он взял ее лицо в свои ладони, и по спине у нее пробежали мурашки. Никогда еще она не чувствовала себя такой защищенной. Никому в своей жизни она не доверяла так абсолютно.