Моя чужая роль (СИ) - Марс Остин - Страница 16

— Расслабься, — улыбнулась она. — Моя собака побольше меня будет, я тоже не люблю декоративные породы.

— Фух, — выдохнул он, обмахнулся ладонью. — Я успел перепугаться. У моей бывшей девушки был этот пробник собаки, ну и гадость, буэ, я его терпеть не мог, — он изобразил выпадающий язык и передёрнул плечами. — Звонит мне, говорит: «Я с Адамчиком в больнице, он сломал лапку». Я думаю, ну нифига себе, надо же, даже в этом крысо-кузнечике проснулась жажда приключений! Спрашиваю — как он умудрился? Она говорит: «Он с дивана прыгнул».

— Выздоровел Адамчик? — сдерживая смех, спросила Стефани, Стивен махнул рукой:

— Не успел. На него наш барабанщик сел случайно, а когда заметил, было уже поздно. — Стивен притворно вздохнул, — потом потребовал с меня ящик пива, за моральный ущерб своей чувствительной задницы. Надеюсь, в следующей жизни Адамчик родится чем-нибудь более прочным. — Он изобразил всхлипывания, закрыл лицо руками и простонал сквозь смех: — А, капец, я чудовище!

Стефани уже не могла сдерживать смех, хотя и понимала, что это грубо, неправильно и вообще со всех сторон некрасиво. Глубоко вдохнула, взяла себя в руки и провозгласила:

— Знаешь… я тоже чудовище, да простят меня души всех недособак, на которых случайно сели.

Стивен отсмеялся, перевернулся на спину, закинув руки за голову:

— Я всегда хотел щенка, но мне не разрешали, у мамы на них аллергия. А какая у тебя собака?

— Вот такая! — радостно раскинула руки всю ширь девушка. — С вот такенной мордой, вот такими лапами и вот такенным грудаком! Когда родители согласились купить собаку, единственным моим требованием было, чтобы её можно было обнимать и она была добрая.

— И как? — с улыбкой повернулся к ней Стивен, Стеф догрызла курицу и убрала кость, вытерла руки и тоже растянулась на траве:

— Отлично. Этот плюшевый комок добродушия настолько крепкий, что я могу сжимать его изо всех сил и ему всё нравится.

Стив хмыкнул и тоже перевернулся на бок:

— А я всегда хотел бойцовую. Зачем нужна собака, если она не сможет тебя защитить?

— Если он добрый, это не значит, что он слабый, — надулась Стеф. — Он меня как-то от грабителя спас. И ещё он очень умный.

— Я понял, — улыбнулся Стивен. — Не любишь агрессию?

— Не люблю, — она почему-то вспомнила его холодные глаза и скальпельный шепот: «Изуродую», передёрнула плечами, тихо добавила, отводя взгляд: — Я сегодня тебя реально испугалась, Стив. Не делай так больше.

Он мигом окаменел лицом и замер, потом сел и прямо посмотрел на неё, медленно шевеля губами, как будто подбирал слова и сразу понимал, что они не подходят. Стефани тоже поднялась, опять ощущая внутри смёрзшийся в комок старый страх.

— Стивен, это было только раз и больше не повторится, мы со всем разобрались…

— Стой, — он поднял ладонь, потом сжал её в кулак и медленно опустил, посмотрел в небо и качнул головой, — ты не понимаешь, о чём говоришь. Стефани, просто послушай и задумайся, пожалуйста, — она с усилием выдохнула и сдержала желание спорить, кивнула, приглашая его продолжать. Парень чуть расслабился и улыбнулся уголками губ: — Знаешь, может, это несовременно звучит, но я не поклонник феминизма и вообще всей этой фигни про равенство полов. Потому что равенства тут нет и быть не может никогда, даже если человечество научится печатать детей на принтере. Некоторые вещи в этой жизни нужно просто принять, и одна из них то, что мужчины сильнее женщин. — Он улыбнулся в ответ на её недовольный вид, качнул головой, — нравится вам это или нет, но это так. Мужчины изначально предназначены для того, чтобы держать удар и бить самим. Габариты тела, усиленные кости, гораздо более лёгкий и быстрый набор мышечной массы, ну, ты знаешь, что я тебе объясняю… В общем, в бою «мужчина против женщины» у женщины нет никаких шансов, вообще никаких. — Она опять фыркнула, но перебивать не стала, он улыбнулся, — но природа, как обычно, на такой случай подстраховалась, у неё всегда работает «защита от дурака», которая вшита на подсознательном уровне у всех нормальных мужчин. И она нам всем говорит, что женщин бить нельзя.

— Это воспитание нам говорит, — всё-таки не сдержалась Стеф, Стивен качнул головой:

— Нет. Это природа, которая стремится сохранить вид от вымирания. Поэтому ни один нормальный мужчина никогда не ударит женщину, ни за что.

— А если не сильно? — шутливо поджала губы Стеф.

— А если не получится? — на полном серьёзе приподнял брови парень. — Возможно, ты не в курсе, но мужчины очень сильные, все, даже те, кто никогда не был в спортзале. Если он попадёт в какую-нибудь такую ситуацию, где сила понадобится, ты удивишься, сколько её в мужчинах заложено. И поэтому ни один нормальный мужчина женщину не ударит, что бы она ни вытворяла. Это всё равно что ребёнка обидеть, трёхлетнего, который тебе по определению ничего сделать не может.

Стеф саркастично закатила глаза:

— Почему же тогда вокруг куча мужиков лупят своих жён, если наша природа такая умная и обо всём позаботилась?

— Потому что я говорил о нормальных мужчинах, — криво усмехнулся парень, — здоровых и сильных. А бывают ещё и недомужчины, слабенькие и убогие, которые всего боятся и никуда не лезут. По поводу них природа заморачиваться не стала, потому что они и так никого обидеть не способны. Но иногда бывает так, что рождённые слабенькими с возрастом начинают ходить в спортзал, жрать анаболики с протеином и приобретают сами ту силу, которую им природа недодала. И вот эти экземпляры самые опасные, как раз потому, что в глубине души остались жалкими и убогими, самоутвердиться хочется, а на мужчин быковать ссыкотно, — в его глазах появилось презрение и у Стеф против воли передёрнулись плечи. — Тогда они думают — ух ты, да есть же женщины!

— Хватит делить мир по полам! — фыркнула она, тряхнула головой, — в смысле, на мужчин и женщин.

— Да без проблем, — развёл руками Стивен, показал ей ладони и рыкнул: — Я ломал этими руками кирпичи и поднимал такой вес, что вспомнить страшно. Если я ударю человека, который весит пятьдесят килограмм, я его убью или как минимум отправлю в травматологию очень надолго. Мужчина это будет, женщина, инопланетянин — по барабану. Именно поэтому я такую козявку никогда не ударю, у меня рука не поднимется, как и у любого нормального мужчины, а у твоего павлина поднялась как нефиг делать. Тебя это не заставляет задуматься, нет?

— Он мне ничего серьёзного не сделал, — она сдержала желание потереть щёку, пожалела о том, что грим перед спортзалом смыла. Попыталась убедить себя, что сейчас темно и ничего не видно. Стивен набрал полные лёгкие воздуха, заставляя Стеф вжать голову в плечи в предчувствии длинного неприятного монолога, замер на пару секунд и резко выдохнул. Поднялся, стал собирать пакеты, относить остатки еды в машину. Стефани тоже встала, взяла из багажника бутылку воды, вернулась и села на траву. Оглянулась на возящегося в салоне парня, опять повернулась к туманному пейзажу, слушая его шаги. Он сел рядом, молча взял из её рук бутылку и отпил, протянул обратно. Она помолчала, глядя на гаснущие окна школы, потом тихо спросила:

— Почему тебя это так волнует?

— Потому что ты мне нравишься, — нервно выдохнул он, заставив Стеф замереть в середине вдоха, — и я не хочу, чтобы ты тратила свою жизнь на подобное убожество.

Она молчала, чувствуя тепло его тела совсем рядом и очень старалась не повернуть голову. Огоньки окон поплыли перед глазами, сердце понемногу разгонялось, всё сильнее и сильнее толкаясь изнутри. Он немного сдвинулся, прислонившись к её плечу, Стеф прикусила губу, сражаясь с маленьким комком внутри, который плясал и пел от радости.

«Ну вот и тебе перепало, моя обречённая любовь.»

Она с трудом сглотнула и почти шёпотом сказала:

— Стив, так нельзя.

— Нельзя, — она не поворачивалась, но слышала в его голосе улыбку. — Но если очень хочется, то можно.

— А тебе очень хочется? — она попыталась сказать это в шутку, но получилось плохо. Он молчал слишком долго, так что ей всё-таки пришлось на него посмотреть. Поймав его прямой и открытый взгляд, она еле сдержала желание опять отвернуться, смущенно пряча глаза, он заметил и широко улыбнулся.