Дом вверх дном (СИ) - "Neverall" - Страница 65

— Рада, что вы так быстро сдружились. Вы и правда подходите друг другу, — искренне сказала я, на что Тэ расплылся в квадратной улыбке. — Теперь ты видишь, что не все видят в тебе только милашку, есть и такие, которые считают тебя за потенциального парня.

— Так, не болтаем там! А разминаемся! — закричал в нашу сторону Джин, который ходил вокруг и контролировал всех, поэтому нам пришлось делать вид, что мы занимаемся, хаотично размахивая руками.

— Да, ты права. А я так расстраивался раньше. Сейчас же, познакомившись с Саной, я чувствую, как стал каким-то другим. Я… будто меняюсь. Отношения ведь могут изменить человека, верно? — любопытствовал он.

«Ох, Тэ, думаю, ты прав. Могут. Я вот, кажется, тоже меняюсь. Всё чаще подмечаю, что мой взор обращен только в сторону Гука… Это болезнь такая, да? И называется она - влюбленность. И я, кажется, заболела этим окончательно…»

— Да, Тэ. Думаю, могут, — в итоге ответила я, слегка кивнув.

Разминка продолжилась, после чего мы приступили к самой зарядке. Мы нарезали круги по двору и в конце концов почти выдохлись. Я не считала это за прям уж такое наказание, но теперь понимаю, почему дядя устроил нам всё это.

— Ох, это действительно тяжело, — остановившись от длительного бега, я уперлась руками в колени, пытаясь отдышаться. В боку уже нещадно кололо, а мне сильные нагрузки нельзя давать, иначе все может плохо кончится, и Джин это знал.

— Хорошо, Нана, иди отдыхай, — заметив, в каком я состоянии, дядя отправил меня восвояси, чтобы у меня, не дай бог, вновь не произошел приступ.

— Эй! Так нечестно! — буркнул откуда-то Юнги, но я уже не слушала. Я вошла в дом и сняла шапку, прикладывая руки к красным ледяным щекам, которые пострадали на бушующем на улице морозе. Всё ещё не отдышавшись, я начала снимать куртку, когда в дом следом за мной вошел Хосок.

— Ты как? — брат решил пойти за мной, чтобы убедиться, что мне не стало плохо.

— Хорошо, не волнуйся, — кивнула я. — Я принимаю таблетки, так что приступы происходят уже не так часто.

— Ну смотри, — словила я на себе недоверчивый взгляд брата. — Если что, сразу говори, окей? А то я тебя знаю. До последнего молчать будешь, — Хосок и правда слишком хорошо меня знает. Знает, как я не люблю, когда речь заходит о моей болезни. Я сразу начинаю комплексовать, чувствовать себя такой ущербной и никчемной. Точнее, так было раньше, сейчас я уже об этом думаю не так часто, но всё же неприятный осадок остался. Особенно когда я вспоминаю, как жестокие одноклассники из начальной школы насмехались надо мной из-за этого.

— Ладно, оппа, ты возвращайся. «Наказание» ведь ещё не закончено, — слегка улыбаясь, кивнула я на двор, где дядя всё ещё продолжал мучить ребят, а те уже почти что с ног валились от усталости и еле как плелись кругом. Но как только брат хотел уже возвращаться, в дом вошел Джин.

— Ребята, нам бы нужно поговорить, — он обратился к нам, и мы тут же заподозрили что-то неладное, ведь выражение лица дяди уже говорило, что речь пойдет о чем-то важном и серьезном.

— Что-то случилось, дядя? — обеспокоено спросил Хосок.

— Да, случилось, только вот… Не знаю, как вам об этом сказать, — он почесал затылок, прикусив губу и размышляя о чем-то, а мы с братом уже и думать ни о чем не могли. Занервничали ещё сильнее.

— Неужели что-то настолько серьезное? Что-то в Сеуле? С родителями? Что? — завалил его вопросами брат от волнения, уже не зная, что и думать, а я просто стояла и молчала, боясь услышать сейчас что-то действительно ужасное.

— Сегодня утром звонила тетя, но она просила вам этого пока не говорить, чтобы не испортить отдых, но… Я не могу не сказать, потому что вы должны знать, — Джин глубоко вздохнул, стараясь как можно лучше подобрать слова. — В общем… Они разводятся.

Джин поднял на нас взгляд полный сожаления и сочувствия. А мы с Хосоком… А что мы? Эта новость вроде как шокировала, а вроде как и нет. Такой исход событий был вполне ожидаемым. Частые скандалы в доме уже на протяжении стольких лет не могли закончиться мирно. Да и то, что я узнала недавно о похождениях отца и мамы, дало понять, что всё между ними кончено. Но почему мне всё равно сейчас так сложно это слышать? Так трудно смириться? Может быть потому что в моей наивной душонке всё ещё таилась надежда на то, что родители когда-то да сойдутся вновь и будут любить друг друга как раньше?

— Мне жаль, — тихо закончил дядя, приобняв замолчавшего Хосока за плечи, утешающе похлопав. Но брат только повернулся в мою сторону и внимательно глянул. Я тоже посмотрела на него, а потом перевела взгляд на дядю.

— Я хочу вернуться, — заявила я, за эти пару минут уже всё обдумав. Оставаться здесь уже нет смысла. Хочу вернуться.

— Вернуться? Хорошо, если ты хочешь… — дядя видимо и не собирался запрещать мне это. Он даже, казалось бы, поддержал меня. — Я поеду с тобой.

— Тогда я тоже поеду, — тут же отозвался Хосок.

— Хорошо. Я не могу вам запретить.

В это самое время в дом вошли ребята, громко перекрикиваясь и смеясь. Кто-то ещё продолжал кидаться снежками, а кто-то, точнее Юнги, отряхивался от снега.

— Ну харэ уже, — смеялся он, убирая снежок из капюшона. Чтобы парни не заметили моего мрачного лица и не заподозрили ничего, я быстро обошла их и направилась наверх, успев заметить, что из всех парней взглядом провел только Гук. Точно заметил…

— Дядя, мы закончили. Наказание, надеюсь, закончено? — с надеждой спросил Тэхен.

— Да, вы исправились. Дуйте на кухню, Лиён сделала вам горячий шоколад.

Под громкий «Е-е-е!» парни двинулись на кухню, следом за младшенькими и даже не заподозрили ничего. Только Чонгук, сняв куртку, приостановился рядом с мужчиной и Хосоком.

— Что-то случилось? — Хосок уже хотел сказать, что нет, ничего такого, но потом передумал и решил рассказать всё Гуку так как есть.

От лица автора

Чонгук приоткрыл двери комнаты Наны, но входить не спешил. Он наблюдал за ней со спины. Смотрел, как она поспешно собирает чемодан, запихивая в него неаккуратно сложенные вещи, мечась по комнате туда-сюда. Её отпуск бесповоротно испорчен. Гук представлял, как ей сейчас тяжело, ведь как бы Нана не относилась к родителям, как бы сильно не шла против них, она всё ещё сильно любила свою семью и то, что она вот-вот распадется, для неё слишком сильный удар. Он хотел сейчас как-то помочь ей, утешить что ли, но не знал как. Он просто не хотел сделать ей ещё больнее. «Нет, нужно всё же сделать это…»

— Эй, ты как? — раздался тихий голос за спиной у Наны. Она повернулась, кивнула Гуку и снова повернулась к чемодану, продолжая напихивать его одеждой. Казалось, каждое движение становилось всё резче. Будто она начинала выходить из себя.

— Нормально, зачем пришел? — холодно ответила девушка, что даже не удивило Чона.

— Мне Хосок всё рассказал.

— Ну молодец, — и вновь холодный ответ.

— Эй, успокойся, чего ты так психуешь? — заметив странные действия со стороны девушки, Гук подходит ближе и хватает её за руку, убирая вещи и кидая на диван.

— Да потому что достало! — повысила она голос, громко шикнув и плюхнувшись на кровать. Чонгук молча смотрел на неё, пока та пыталась успокоиться, но ничего не получалось, и в итоге она всё же заплакала. Но она даже ни разу не всхлипнула. Из её глаз просто текли слёзы, руки сжимали подушку, а злостный взгляд был направлен куда-то в пустоту. — Я такая дура, надеялась ещё… До последнего надеялась, что все те слухи были ложью и что на самом деле всё не так. А они… Отправили нас с Хосоком сюда, а сами по тихому разбежались, даже не собираясь поставить в известность своих детей. Ненавижу их! Ненавижу! — с каждым произнесенным словом девушка с полной ненавистью била кулаками подушку на коленях, выплескивая на неё всю злость. Чонгук молчал, слушая тихий плач девушки, а после уже и всхлипы, что неприятно резали его уши. Он не может видеть и смотреть, как она страдает. Просто не может.

— Успокойся, — Гук наконец действует. Он приобнимает плачущую Нану и притягивает к себе, заключая в крепкие утешающие объятья. Та немного успокаивается, но продолжает тихо всхлипывать и прижиматься к широкой груди парня. — Это всё пройдет. Просто нужно перетерпеть. Ты же у меня сильная, да?