Вспоминай меня ночью (СИ) - "Your Kate" - Страница 11

- Да, Лёх, - бросает в трубку, стряхивая воду с волос. – Срочное что-то? – он некоторое время молчит, а потом заметно напрягается. – Когда? Ты уверен? Ладно, я буду через сорок минут. Да, оставь эту новость за мной. Давай, - закончив разговор, Егор бросает телефон обратно на пол и откидывается на подушки.

Некоторое время он молчит, а потом вдруг резко садится и переводит взгляд на меня. Я всё это время сижу в кресле напротив и не решаюсь заговорить или сделать что-нибудь. Всё ещё не знаю, стал ли он таким, как прежде, и хочу ли я вообще иметь с ним дело.

- Значит так, куколка, приготовь мне свой отвратный кофе, две таблетки аспирина, сэндвич с сыром и найди чистую футболку, - распоряжается он по пути в ванную. – Потом надень свои лучшие трусики и наведи марафет. Поедешь со мной. Мне понадобится помощник.

- Вообще-то я собираюсь съехать отсюда, - голос хрипнет, и мне приходится сделать усилие, чтобы закончить фразу.

- А что случилось? – искренне удивляется парень, оборачиваясь. – Ты подружилась с местными бомжами, и они предложили тебе уютное местечко на ближайшей помойке?

Теперь я на все сто процентов уверена, что передо мной тот самый Егор, каким я знала его до этого дня. Мне снова хочется ему врезать.

- Ты пытался изнасиловать меня, - напоминаю, нервно сглатывая.

В его глазах ни капли удивления. Конечно, чего я ожидала? Что он почувствует себя виноватым и начнёт извиняться? Наивная.

- Когда это было, - отмахивается Егор, нагло ухмыляясь. – Ты тоже пыталась изнасиловать меня в первую ночь. Я же не убегаю с криками «Маньячка!». Давай, детка, поднимай свою задницу и топай за мной.

- Мне было больно, - шепчу, опуская взгляд, словно хочу получше рассмотреть свои пальцы.

- Но ты ведь получила моральное удовлетворение, когда мой рыцарь-братишка вырубил меня, - усмехается он, потирая щёку, где виднеется заживающая царапина. – Считай, мы в расчёте.

- То есть, ты считаешь нормальным заваливаться среди ночи, называть меня шлюхой, причинять мне боль, а потом… - я запинаюсь, делая глубокий вдох. – Потом просыпаться утром и делать вид, что ничего не произошло… Тебя ведь тоже ударили, всё отлично… А если бы Глеб не пришел? А если бы…

Он молчит. Не перебивает меня, не пытается оправдаться, а просто смотрит на меня всё с тем же непроницаемым выражением лица. Всё ясно. Через эту стену не пробиться. Глеб был прав – он словно закостенел, и мне не вытащить его из этой оболочки.

- Я не называл тебя шлюхой, - произносит, наконец, парень, переводя взгляд на стену. Хочу было возразить, но он продолжает: - Я, чёрт возьми, имею право хоть раз в году нормально напиться?! Не думать, что я говорю и делаю? Тупо потому, что мне херово. Неужели с тобой такого никогда не было, милая?

Егор смотрит на меня, и мне приходится в неловкости отвести взгляд. Я снова вспоминаю свою первую ночь в этой квартире. Мне не хочется оправдывать его, но все мы иногда хотим забыться…

- А Глеб… он всё равно пришел бы, - добавляет он и, очевидно, в моих глазах читается вполне логичный вопрос, на который Егор спешит ответить: - Я сам попросил его зайти. Правда, забыл сказать, что тут ждёт небольшой сюрприз…

- Ты пригласил его? – удивляюсь, вспоминая нашу встречу с Глебом.

Честно говоря, я думала, он зашел, потому что знает, каким неадекватным его брат бывает в такие дни.

- О, детка, не смотри на меня так! – морщится Егор, закатив глаза. – Я тоже иногда бываю хорошим. Но предпочитаю не увлекаться. А теперь, раз всё разрешилось, не трать моё время и собирайся. Ты нужна мне.

- Я? Зачем? – спрашиваю, немного растерявшись от его просящего тона. Не думала, что он бывает таким… милым.

- Нашли труп девушки под мостом, где мы познакомились, - сухо отвечает он, и я чувствую, как по коже проходится холодок. – Есть подозрения, что в деле замешан тот же ублюдок, который убил мою жену…

========== 12. Кошмарный сон ==========

На улице холодно и сыро. С серого неба то и дело срываются капли дождя, попадая на открытые участки лица и рук. Природа словно знает, какое ужасное событие произошло в этот хмурый день, ветром и дождём она доносит до нас, как скорбно ей лицезреть дело рук собственных творений… Она плачет вместе с нами.

Мы с Егором стоим на берегу реки, откуда всего час назад спасатели вытащили труп совсем молодой девушки. Меня начинает подташнивать, когда я вижу её истерзанное тело, широко открытые глаза и раскинутые под неестественным углом руки. Её кожа посинела, а некогда светлые волосы спутались и испачкались в речном иле. Боюсь, её образ до конца жизни будет преследовать меня в кошмарах.

Егор по-приятельски здоровается с полицейскими, приехавшими на осмотр трупа, и направляется прямо к судмедэксперту, по пути откусывая от только что купленного хот-дога. Его цинизму позавидовал бы серийный убийца. Даже они порой сочувствуют своим жертвам и не могут спокойно смотреть на их трупы.

- Что тут, Васильевич? – спрашивает парень, пожав руку невысокому пожилому мужчине, который только что закончил осмотр и начал складывать свои вещи в небольшой чемоданчик. – Убийство?

- Точный ответ будет известен после вскрытия, - с прежней невозмутимостью отвечает судмедэксперт, захлопывая чемоданчик и выпрямляясь. – Но уже сейчас почти с полной уверенностью могу заметить, что характер переломов не свойственен для самоубийц. Другой угол падения. К тому же, у неё борозда на шее, словно бы перед смертью её душили. Прямо как…

- Прямо как у Тины три года назад… - с печальным выдохом заканчивает за него Егор, с отвращением взглянув на оставшийся в руке кусочек хот-дога.

Тина… очевидно, так звали его жену. Ни Егор, ни Глеб ещё ни разу не упоминали её имени, словно бы оно было запретным. Но, похоже, Егор действительно очень сильно хотел отыскать убийцу своей жены, раз даже спустя три года полиция помнит о ней.

- Если мои догадки подтвердятся, дело переквалифицируют в серийное преступление, - продолжает Васильевич, и на секунду в его глазах мелькает сочувствие. – Там шансов на раскрытие больше… Но мой тебе совет, Егор, забудь о ней и начни жить дальше. Три года прошло, а ты никак не угомонишься.

- Обязательно забуду, Васильевич, - обещает парень, нахмурившись. – Только найду этого ублюдка, сразу в отпуск. Лет пять не был.

Мужчина неодобрительно качает головой, но всё же кивает парню на прощание и направляется к полицейской машине, оставленной неподалёку. Мы остаёмся стоять на берегу, рядом с трупом несчастной девушки, раскинувшейся на холодной земле.

- Детка, займись пока фотографиями, а я поговорю с ребятами, - с этими словами Егор протягивает мне фотоаппарат и уходит, оставляя меня одну в этом жутком месте.

У меня дрожат руки, когда я беру фотоаппарат и пытаюсь сделать хотя бы несколько снимков, которые сперва получаются смазанными. Я думаю о том, что эта девушка наверняка была красива, у неё были планы, мечты, у неё была семья… А потом всё в один момент разбилось об камни на дне реки…

Страшно подумать, что на её месте могла быть я. Безжизненное искорёженное тело, над коим бы с беспристрастным выражением лица возвышался судмедэксперт, а вокруг сновали бы пронырливые журналисты, для которых чужая смерть – просто очередная сенсация. Как люди могут быть настолько чёрствыми?

Делаю глубокий вдох, пытаясь взять себя в руки. Возможно, эти люди циничны не потому, что это проявление жестокости. Нужно сохранять хладнокровие, чтобы делать свою работу, не поддаваясь эмоциям, и делать её качественно. Порой сочувствие только мешает.

Мне уже ничем не помочь этой девушке, не вернуть её к жизни, не забрать боль её родных и близких… Но хорошие фотографии могут помочь в расследовании. Если будет найден убийца, душа этой девушки успокоится, и от его рук больше никто не пострадает. Поэтому я должна помочь.

Беру в руки фотоаппарат и уверенно делаю ещё несколько фотографий, пытаясь запечатлеть малейшие детали. Полиция наверняка уже делала снимки с места преступления, но, возможно, Егор заметит что-то такое, что поможет расследованию гораздо больше. Для него поиск убийцы – не служебный долг, регламентированный правовыми документами, это… вся его жизнь.