Возрожденная (ЛП) - Хантер С. С. - Страница 3

любил ее. Кто знал, что его любовь была так обусловлена?

Теперь игр больше не было. Больше он не тратил на нее свое время. Но, может

быть, просто, если она была права в своей теории, она могла бы найти человека, который

был бы так же хорош в этом, как и ее отец. Человек, который понимает трудности, с

которыми она столкнулась. Человек, который мог бы заботиться о ней теперь, когда ее

отец отвернулся от нее.

Она опустилась на колени перед шкафом. Если она правильно помнила, книга

лежала в той части полки, где стоял любимое бренди ее отца. Она вытащила бренди и

углубляясь в шкаф. Когда ее рука коснулась гладкой, сухой поверхности, то была старая

кожа, ее сердце застучало еще быстрее.

Она вытащила альбом, села на пол и открыла. Ей нужен был свет, чтобы разглядеть

фотографии. Она вспомнила, что ее отец держал фонарик в своем столе, когда отключали

свет. Она встала, тихо открыв ящик.

Она нашла фонарик, но она нашла кое-что еще, затаив дыхание она взяла это в

руки: фотография Деллы и ее отца, играющего в шахматы на турнире. Однажды он

держал это фото на полке. Она посмотрела на книжный шкаф, где когда-то стояла эта

фотография. Место было такое же пустое, как и то, что она чувствовала сейчас.

Внезапно более решительная, чем когда-либо, она поняла, что ей необходимо

найти своего дядю.

Она снова открыла фотоальбом, включила фонарик и осветила фотографии.

Изображения были старыми, блеклыми, и даже при свете ей приходилось щуриться,

чтобы разглядеть лица.

Смешанные в книге были некоторые старые фотографии семьи ее мамы. Она

продолжала листать альбом, тщательно перелистывая страницы, видя лица, которые

каким-то образом выглядели знакомыми, хотя она их не знала. В формах лиц, или порезов

подбородков, она видела кусочки своих родителей и кусочки себя в этих людях.

Почти досмотрев все до конца, она нашла фотографию своей бабушки и отца с

другим мальчиком, который выглядел так же, как он. Она нажала на пластмассу, открывая

доступ к самой фотографии, и вытащил ее.

Фотография была старой, она чувствовала, что та может порваться. Задержав

дыхание, и нежно открепив ее от альбома, она молилась, что когда перевернет ее, увидит

имена. Когда она перевернула ее, она увидела надпись. Ее сердце остановилось, когда она

прочитала: Фэн и Чао Цан с матерью. Ее отца звали Чао. Фэн, должно быть, было именем

ее дяди. Изображение, казалось, было сделано в Хьюстоне, что означало, что ее дядя был

бы здесь, если бы...не умер. Но если бы он действительно был обращен, он все еще мог бы

быть здесь, в Хьюстоне. Или, по крайней мере, в Америке.

Она засунула изображение в свой пижамный карман. Когда она пошла положить

фотоальбом на место, она увидела еще одну фотографию, спрятанную за предыдущей.

Вытащив ее, она увидела следующее. Это была группа детей, два мальчика и две девочки.

Картина была неясной, но когда она сфокусировала зрение, она поняла, что на ней были

ее отец с близнецом братом и еще две девушки. Одна из них была похожа на ее тетю. Она

перевернула фотографию, но на ней не было надписи. Положив фотографию на место, она

засунула фотоальбом вглубь полки, поставила перед ним бренди, и, внезапно, в комнате

вспыхнул свет.

- Дерьмо! - пробормотала она разворачиваясь, совершенно шокированная тем, что

во второй раз за сегодняшний вечер кто-то прошмыгнул мимо нее.

Что случилось с ее слухом? Она ожидала, или, может быть, надеялась, что это

снова будет Марла, но ее надежды не оправдались.

Ее отец, посмотрев на нее со злостью, сказал.

- Итак, теперь ты крадешь бренди у собственного отца, не так ли?

С его гневом, даже его обвинением, она могла справиться. Но в его глазах было

разочарование, и все что она хотела, это выпрыгнуть в окно. Она жаждала уйти от него

подальше из этой жизни, которую она когда-то любила, но теперь потеряла.

Но она не сделала этого. Она сделала то, что всегда делала со своими родителями.

Она просто встала и позволила им думать о худшей части ее личности, потому что правда

причинила бы им еще большую боль.

- Ты рано пришла, - сказал Бернетт, встречая ее сразу после того, как она

перешагнула порог главных ворот лагеря «Тенистый Водопад», как раз после того, как она

только что покинула свою мать.

Ее мама, которая ни словом не обмолвилась за всю поездку. Не то, чтобы они

много разговаривали и до этого. В этом не было ничего нового.

- Да, - сказала она, не желая говорить.

Или по крайней мере не желая говорить с ним.

Бернетт был не только лидером в лагере, он работает в ФРУ, исследовательском

отряде, что-то вроде ФБР, только курирует сверхъестественное сообщество. Это именна

та работа, о которой она мечтала. Она знала, что станет отличным агентом, несмотря на

то, насколько уязвима сейчас. Она уже принимала участие в операции, так что ждала

другой возможности. Поэтому она не хотела выглядеть слабой перед Бернеттом и не

хотела встретиться с ним в такой ситуации.

Она знала, кого бы она хотела увидеть, и должна была бы увидеть прямо сейчас –

некоего определенного оборотня, который всегда говорил правильные слова в таких

ситуациях, но она понимала, что у нее не было шанса увидеться с ним сейчас.

- Что - то не так? - спросил Бернетт, быстро подстроившийся под ее ритм шагов.

- Нет, - солгала она, не заботясь, слышит ли он ее сердцебиение, и определил ли он

ее ложь.

Черт возьми, возможно, ее сердце было разбито, и он мог понять, насколько она

ослабла.

- Меня все устраивает.

- Делла, остановись и поговори со мной, - сказал Бернетт, повелительным тоном.

- О чем? - спросила она, нежнейшим голоском.

Она целовала задницы все выходные, у нее уже не осталось терпения для допроса.

Внезапно, Холидей, другой лидер лагеря, и, по совместимости, жена Бернетта,

появилась перед ними с огромным животом.

- Что случилось?

- Все в порядке, я просто хочу вернуться домой.

- Ты рановато вернулась, - сказала Холидей.

- Это преступление? Ты хочешь, чтобы я уехала и вернулась через четыре часа? Я

могу это сделать.

- Нет, мы хотим, чтобы ты рассказала нам, что случилось, - сказал Бернетт.

- Ничего плохого не произошло, - настаивала на своем, Делла.

- Тогда почему ты плачешь? - спросила Холидей.

Она плакала? Она смахнула рукой непрошенные слезы.

- Аллергия, - ответила Делла, выдавивши из себя слова.

Бернетт застонал от охватившего его разочарования.

- Не лги нам…

- Так, давайте успокоимся.

Холидей многозначительно посмотрела в сторону своего мужа и коснулась рукой

его предплечья. Удивительно, насколько ее касание (или это была сила фейри?) ослабило

моральную хватку Бернетта.

Конечно, прикосновение фейри может быть ультра-убедительным, но Делла

решила, что здесь была сила в их любви друг к другу, нежели магия, она держала этого

мужчину в «здраво мысленных тисках».

- Все в порядке.

Делла оскалилась внутри себя, когда увидела сопереживание на лице Холидей.

Делла ненавидела этот сочувствующий взгляд.

- Но, - продолжила Холидей, - если тебе что-нибудь понадобится, ты знаешь, где

меня найти.

Она вытянула руку и коснулась руки Деллы. Тепло, спокойствие, исходящее от ее

прикосновения, уняла бурю эмоции, которые разрывали Деллу изнутри.

Этого недостаточно. Это ничего не изменит.

- Спасибо, - сказала она, резко взлетев, прежде, чем Бернетт решил бы поспорить

со своей беременной женой.

Прежде, чем Бернетт увидел бы, насколько она слаба, и решил, что она не способна

работать в ФРУ.

- Помни, мы здесь, если понадобимся ...

Слова Холидей превратились в фоновую музыку.