Хрустальный ключ - Крюкова Тамара Шамильевна - Страница 31

• Предыдущая
• 31/52
• Следующая

Спешившись, Петька почувствовал, как сильно он устал от скачки, и как у него затекли ноги. Он помог Даше слезть с коня, чтобы она тоже немного размялась. Петька привязал уздечку к вбитому в землю колышку и, обратившись к Даше, приказал:

— Стой здесь, а я разведаю, что к чему. Если удастся, возьмем из амбара зерна, накормим коня и поскачем дальше.

Петька, озираясь по сторонам, пошел к двери амбара. Ни он, ни Даша не заметили, как в это время от стены сарая отделилась блеклая, едва заметная тень. Она метнулась в сторону Даши и застыла подле ее ног.

Даша вспомнила про три зернышка, которые дала им Вечорка. Ей вдруг захотелось на них посмотреть. Она вытащила кисет из-под седла, развязала его и, перевернув, вытряхнула зернышки себе на ладошку. Рука Даши дрогнула, и зернышки упали на землю. Даша нагнулась, чтобы их поднять, но, к своему ужасу, увидела, что они затерялись среди зерна, просыпавшегося через щель. Чуть не плача, девочка разглядывала ячменные, просяные и пшеничные зернышки, разбросанные на земле, но никак не могла понять, какие из них волшебные.

Краем глаза Даша увидела, что Петька возвращается. Не раздумывая, Даша схватила первые попавшиеся три зернышка и, сунув их в кисет, спрятала его на прежнее место.

— По-моему, в деревне никто не живет, но все равно лучше не высовываться, — сказал Петька, подойдя к Даше. — Вон ведро валяется. Я в него зерна насыплю, коня покормим по быстрому, и дальше отправимся.

При виде брата Даше стало стыдно за то, что она натворила. Она вообще не любила вранье. Конечно, она любила пофантазировать, но ведь фантазия не имеет с враньем ничего общего.

Даша решила во всем признаться Петьке, но не успела, потому что он пошел за ведром. Оглядевшись, Петька поднял худое ведро с погнутой дужкой, да так и застыл на месте. Из избы напротив полилась грустная песня.

Голос был чистый и нежный, а мелодия и слова песни такими печальными, что у Даша на глаза навернулись слезы. Она забыла и про зернышки, и про признание.

— Петь, пойдем, посмотрим, кто поет, — громким шепотом сказала она.

— Не нравится мне все это. Я думаю, надо скорее коня накормить, да отсюда убираться, — заспешил Петька.

Даша опять вспомнила про зернышки. Она посопела, поковыряла носком туфельки землю и начала:

— Петь…

Пока Даша собиралась с духом, Петька достал кисет и, вытащив ячменное зернышко, протянул его коню. Двоедушник покорно взял зернышко влажными губами. Вдруг он встрепенулся, встал на дыбы, мышцы его напряглись и заиграли, но через мгновение он был тем же смирным конем, что и раньше.

Даша, затаив дыхание, глядела на шлею. Та оставалась целой и невредимой. Вздохнув с облегчением, Даша решила, что она подняла те самые зернышки, которые нужно, а значит, можно ни о чем не рассказывать.

Петька ласково потрепал коня по загривку и сказал:

— Сейчас, рыжий, зерна тебе принесу.

Вдруг Петька почувствовал на себе чей-то взгляд. Он обернулся. На него в упор глядела деревенская девушка, обряженная в холщовую рубаху и простой русский сарафан.

Красота девушки была неброской. Лицо у нее было простое и открытое, русые волосы заплетены в тугую косу, а глаза припухли от слез. Девушка покачала головой и печально сказала:

— Зачем ты взял ведро?

По голосу ребята узнали певунью.

— Да я не насовсем. Мы только коня покормить хотели. Извините, что я взял без спросу. Конь у нас голодный скакать отказывается, — оправдывался Петька.

— Не ведра и не зерна мне жаль, а вас горемычных. Ведь не деревня это, а логово волкодлавов, тут ничего трогать нельзя. А коли до чего докоснешься, так волкодлавы за много верст почуют чужих. Чу, слышите, уже возвращаются.

Издалека донеслось конское ржание и звон бубенцов. Кто-то играл на гармошке, раздавались смех и пение.

Петька хотел подсадить Дашу на коня, но на этот раз двоедушник вздыбился и ударил копытом о пустое ведро. Петька понял, что если коня не накормить, он никуда не поскачет.

— Не кручиньтесь, я научу вас, как от волкодлавов уйти, — сказала девушка.

Петька оценивающе посмотрел на нежданную помощницу. Он понимал, что здесь со всеми надо держать ухо востро, но этой крестьянской девушке почему-то поверил. Девушка скороговоркой заговорила:

— Они как явятся, так вас на свадебный пир зазывать станут и без того, чтоб вы с ними застолье разделили, вас ни за что не отпустят.

Не упорствуйте, на все соглашайтесь, приглашение принимайте. Только, скажите, что вам с дороги умыться надо. Пускай, мол, нам невеста прислужит. Я явлюсь вам прислужить и скажу, что дальше делать. А сейчас побегу, чтоб меня с вами не видали, да не заподозрили чего.

Девушка бегом кинулась в избу.

Между тем к деревне подъехал свадебный поезд, ровно тринадцать телег с бубенцами. Люди веселые, нарядные. Лошади лентами украшены. На первой телеге жених в суконном зипуне. На голове фуражка с залихвастским заломом, с боку цветок приколот. Рядом с женихом сват, чин по чину, полотенцем через плечо перевязан. С ними же и дружка, да гармонист на гармони наяривает. По всему видно, веселый народ.

— Неужели это волкодлавы? — недоуменно прошептала Даша.

— Не знаю. Вроде непохоже. Люди, как люди, — пожал плечами Петька.

Развеселая кавалькада остановилась. Приехавшие пососкакивали с телег и окружили ребят.

— Никак к нам гости пожаловали? — сказал жених, обойдя детей кругом. Голос его звучал приветливо. Лицо было красивым: брови густые вразлет, нос точеный, из-под фуражки темные кудри выбиваются. Тонкие губы постоянно улыбались, только глаза были жесткими и холодными.

— Принимай гостеньков дорогих, дружка!

Молодой парень соскочил с телеги и, отвесив поклон, сказал:

— И то верно. У нас нынче большой день. Мы всем миром пирком, да за свадебку!

Его слова были встречены общим хохотом и улюлюканьем.

— Не откажите, гости дорогие, примите наше приглашение, ю продолжал дружка, суетясь вокруг детей.

— Ладно, — кивнул Петька. — Только мы хотим умыться с дороги, и чтоб нам невеста прислуживала.

— А и лес у нас вверх дном, а и свадьба вверх торманом. Можно и невесту в прислужницы, — засмеялся жених.

Под хохот и визг шумная гурьба повела Петьку с Дашей к покосившейся избенке. Через темные сени ребята прошли в горенку. Бревенчатые стены горницы потемнели от времени, а кое-где их проела плесенью сырость. От голого земляного пола тянуло холодом. Даша поежилась. Двое ряженых, кривляясь и куражась, принесли большой кувшин с водой, да битый перебитый таз.

— Вы умойтесь, отдохните, да не шибко тяните. А потом будет у нас свадебка, не хуже, чем у людей: со свахой, со сватом, будет свадьба богатой, — засмеялись они, отвесили шутовские поклоны и выбежали на улицу.

Когда дверь за ними захлопнулась, ребята вздохнули с облегчением.

— Шебутные какие-то, — покачал головой Петька.

— Жениха видел? Сам смеется, рот до ушей, хоть завязочки пришей, а глаза злющие, как у волка. Да у них у всех такие, — поморщилась Даша.

— Пошто до свадебки ко мне пожаловали?

Ребята вздрогнули от неожиданности. Рядом с ними стояла певунья, неизвестно как появившаяся в пустой горнице.

— Так вы нам помочь обещали, научить, как отсюда убежать, — напомнил Петька.

• Предыдущая
• 31/52
• Следующая