Время вьюги. Трилогия (СИ) - "Кулак Петрович И Ада" - Страница 172

  По счастью, Кейси уже давно было не десять и даже не пятнадцать, так что трепета перед Ингегерд она не испытывала.

  - Я не знала, что ты приедешь. Впрочем, даже если б и знала, я задержалась на работе, - уже тверже повторила Кейси. Мать свою она изучила достаточно, чтобы понимать: ни в коем случае нельзя показывать ей слабости. Ингегерд принадлежала к той породе людей, которые кого угодно живьем сожрут и не поморщатся.

  - Весьма прискорбно, - поджала губы Ингегерд. - Мне долго стоять на пороге?

  "Еще добавь: "На пороге собственного дома!", - и пойдешь ночевать в гостиницу", - подумала Кейси, глядя чуть выше глаз гостьи.

  - Тебе не будет удобнее в гостинице?

  - Что? - тихим и очень спокойным голосом спросила Ингегерд. Будь Кейси помладше, ее бы озноб пробрал.

  - Ты, помнится, неоднократно выговаривала мне, что не станешь заходить в дом, оскверненный присутствием всяческого человеческого отребья. Я просто предупреждаю тебя, что мой дом регулярно оскверняется самым разным отребьем, от дочери Мондум до безродных рэдских беженцев. Мне казалось, ты боишься подцепить блох.

  - А изменница Ингрейна его тоже оскверняла?

  - Неоднократно, - почти оскалилась Кейси.

  - Может, и мага своего сюда таскала?

  - Может, и таскала, - с большим удовольствием соврала Кейси. Увы, Наклз никогда в ее доме дальше крыльца не поднимался. - Они очень хвалили тетушкину кровать.

  - Лучше б ты этот дом под бордель сдала, тут и то было б чище, - поморщилась Ингегерд.

  - По счастью, это папин дом, - с нажимом произнесла Кейси. - Так что я могла распорядится им в меру собственного ума.

  - Весьма скудного.

  - Курить во время беременности не следовало.

  - Ты у Дэмонры этого набралась? Кто позволил тебе так говорить с матерью?

  - Ты решила заняться моим воспитанием несколько поздно. Я уже знаю, откуда берутся дети, и все такое прочее. Дэмонра меня просветила, можешь сказать ей спасибо при случае.

  - То-то двадцать пять лет, а одна как перст. В мои времена тебя назвали бы старой девой. А ее бы назвали потаскухой в любые времена.

  - Ну, ты-то этой участи счастливо избежала. Сперва выскочила замуж за калладского чиновника, а потом свела его в могилу за недостаточно чистую кровь.

  - Как ты смеешь?

  - Я дала знакомому фармацевту проверить папины таблетки от сердца, когда он умер. В капсулах оказалась сода. Одна только сода. Мне кажется, можно было ограничиться разводом.

  Ингегерд с шумом втянула воздух, потом медленно выдохнула, потерла виски и уже спокойнее сказала:

  - Ладно, поговорим и об этом тоже. Тут, по счастью, Дэмонра вряд ли меня опередила. Давай зайдем в дом, Кейси.

  Кейси неохотно отошла с порога. Мать подняла с крыльца небольшой саквояж, вошла, сама заперла дверь, принялась снимать туфли. Кейси молча наблюдала за этим, понятия не имея, что последует дальше.

  - Я почти неделю ехала в поезде. Так что сначала ванна, а потом - разговоры за жизнь, - поставила Ингегерд дочь перед фактом, проходя вглубь коридора. - Приготовить ужин я тебя не прошу - это, похоже, немыслимо дерзкая просьба. Но ты попробуй пока отрешиться от мысли, что я сжила со свету всех, кого упоминает дочь Рагнгерд. У нее у самой рыльце в пушку. То есть у них обеих. И у матушки, и у доченьки.

  "И у тебя, и у меня", - не без иронии подумала Кейси, глядя, как мать исчезает за дверью в ванную. За этой дверью ее ждал неприятный сюрприз в виде пушистого коврика, фикуса в расписном горшочке, кафеля с рыбками и всех прочих предметов "обывательского шика", которые так любила сестра отца и так терпеть не могла его богоравная жена.

  Готовить ужин Кейси и вправду не собиралась, но у нее оставались котлеты еще со вчерашнего вечера. Вместо этого нордэна, мурлыкая шансонетку, принялась любовно протирать стекла рамок с фотографиями. Ингегерд предстояло ужинать в компании большого количества предателей и негодяев, осквернителей рода и просто нелюдей.

  - Довольно неумная демонстрация, - оценила Ингегерд глядящих на нее из-за начищенных стекол людей.

  Гостиную Кейси украшало не менее дюжины фотографических портретов и бессчетное количество пейзажей. Нордэна увлекалась новомодным хобби, а в подвале уже второй год пыталась оборудовать комнату для проявления негативов. Навыки свои Кейси отрабатывала на друзьях и знакомых, так что, помимо видов столичных дворцов и мостов с пятидесяти разных ракурсов, у нее имелось множество улыбающихся коллег и даже просто ребятишек с улиц, всегда готовых поглядеть, как "вылетит птичка".

  Кейси невозмутимо продолжила ковырять вилкой вчерашнюю котлету.

  - Да-да. Они не люди. Можешь на них не смотреть.

  - Они некрасивы даже с чисто эстетической точки зрения, - глубокомысленно выдала Ингегерд, тоже с опаской приступая к разделыванию котлеты. - Ну что это за девка с носом-картошкой?

  - Это цветочница с площади Согласия. И на отсутствие мужского внимания она не жалуется, вроде бы.

  - Не могу себе представить, откуда в тебе эти плебейские замашки.

  - Зато твои происхождение и вкус безукоризненны. Ешь, - фыркнула Кейси, с трудом сдерживая смех.

  - Знаешь, я тоже не в восторге от того, как сложилась моя жизнь, - резко произнесла Ингегерд, отшвыривая вилку. - Но уж уважение родной дочери я, кажется, могла бы заслужить, не так ли?

  - Не так, - Кейси с преувеличенным интересом ковыряла котлету.

  - Ты жила в столице, училась в самой престижной гимназии, на чьи, как ты думаешь, деньги?

  - На папины? - невинно предположила Кейси. Если уж смотреть правде в глаза, училась она на деньги тети. Но тетя, бывшая каллладкой только в третьем поколении и имевшая типично рэдские румяные щеки, никоим образом не могла рассматриваться матушкой как человек.

  - Я вывела его в люди. Если бы не я, он так и сидел бы младшим клерком во второсортной конторе...

  - Если бы он при этом был жив, меня бы устроил такой расклад, - жестко сказала Кейси, поднимая глаза.

  - Ты б тогда на улице цветочки продавала! В лучшем случае - цветочки.

  - А ты была бы кесаревной. Да-да. Как ты сдала теорию вероятностных манипуляций с таким... с таким прямолинейным воображением?

  Ингегерд тяжело вздохнула. В ярком газовом свете она казалась гораздо старше, чем на полутемной улице. Возможно, она действительно устала и действительно не испытывала восторга от того, как сложилась ее жизнь. Хотя Кейси, читавшей газеты и знавшей, кому прочат пост Наместницы Архипелага, с трудом в это верилось.

  - Наверное, мне следовало настоять на том, чтобы ты осталась на Дэм-Вельде со мной, а не ехала доучиваться в столицу. Возможно, тогда мне удалось бы вырастить из тебя...

  - Истинную нордэну? А разве наследственность моего батюшки и его тетушек-мещанок не безнадежно испортила породу?

  - ... человека, - пропустив мимо ушей шпильку, докончила Ингегерд. - Хотя уважение к святыням и не помешало бы.

  - О, ну столичная молодежь единогласно решила, что святыни пора отправить на свалку истории, еще лет десять назад.

  - Перестань паясничать, - Ингегерд заговорила негромко, спокойно и проникновенно. Лет пятнадцать назад она примерно таким же тоном пыталась донести до Кейси мысль, что есть сладкое - вредно, а котят на улице нельзя гладить, поскольку у них могут быть блохи. - Оглянись вокруг. Мы вымираем. Ты могла бы родить и воспитать детей, чтобы хоть что-то сделать для своего народа, а ты сидишь здесь, окруженная фотографиями предателей и просто глупцов, и иронизируешь над ситуацией.

  - Вероятно. Я могла бы сидеть там, окруженная богоравными и умными, и плакать над ситуацией. Это было бы значительно лучше, разумеется, - усмехнулась Кейси. Ее так и тянуло спросить, является ли благо народа единственным поводом выходить замуж и рожать детей или у матери имелись какие-то альтернативные соображения, но она сдержалась.