Мудрец. Сталкер. Разведчик - Успенский Михаил Глебович - Страница 30

– Ладно, – сказал Панин. – Принеси-ка лучше пивка из вертолёта, а то мне двигаться лень…

– Сей секунд, барин, – сказал Роман Ильич.

…Не помню, как добирался я до Павлодаров. Кажется, таксисты оспаривали друг у друга честь обслужить меня бесплатно, и победитель всю дорогу меня о чём-то спрашивал, а что уж я ему отвечал – бог весть.

Несмотря на вечернее время, дети продолжали резвиться на продавленных крышах опальных автомобилей. Те, которые постарше, пели на лавочке под гитару. Было уже прохладно, и одна девочка из поющих набросила на плечи знакомый мне кремовый пиджак – весь в бурых пятнах.

Иногда жизнь умеет быть очень тактичным режиссёром, зато не щадит ни правого, ни виноватого…

В гостеприимном жилище Геннадьевны у меня чуть отлегло от сердца – хотя бы тут никакой трагедии не случилось! Напротив, Борюшка и Киджана за столом сильно утверждали нерушимую дружбу народов всего мира. Киджана при этом на примере куриной тушки показывал, как поступают с жёнами-изменницами в суровом племени масаев. Пристыженная и напуганная Пана тихо сидела в уголке и помалкивала.

Вид у меня был аховый – потому что бабушка Звонарёва действительно начала ахать и охать, усадила в старое кресло и жестом приказала Кристине и Анжеле стянуть с меня сапоги.

– А мы уж не чаяли тебя живым увидеть, Лёнечка, – причитала она. – Это же наш старый дурак тебя Колбасе заложил… Не спорь, он, он – больше некому! Я его под домашний арест взяла в кладовке – на хлеб и воду. Подпольщик нашёлся, пламенный революционер типа Дора Кривая!

Я начал было возражать – мол, похищение было тщательно спланированной операцией, включавшей и милицейскую облаву, – но тут с великим смущением обнаружил, что сёстры омывают мне ноги, яко Спасителю нашему… Не хватало, чтобы ещё вытерли своими волосами!

Я вскочил и чуть не опрокинул тазик. «Русский с масайцем – братья навек» восприняли это как сигнал, дружно поднялись и запихали в меня целый стакан – сил сопротивляться не было. Следом пошёл солёный помидор. Я покорно опустился в кресло.

– Сёстры, – сказал я. – Сестрички. Почему вы свои личики так размалевали?

– Зомби-стайл! – похвастались Анжела и Кристина.

– Сёстры, – сказал я. – Сестрички. А почему стариков убивают?

– Так это в городе, – сказала Кристина. – Там вообще звери.

– Там и родные дети своих силой сдают, – подтвердила Анжела. – Как партизан в кинах про войну. Они, говорят, недее… Неспособные! И справки у врачей покупают. Врачам сейчас зашибись…

– А мы бабу Арину не отдадим, – мрачно сказала Кристина. – Когда сама захочет, тогда и пойдёт. Она хорошая.

– Она в школу ходит, училок гоняет, – похвасталась Анжела. – Трындёж, что они общество объедают и тормозят. Только от стариков правду и узнаёшь…

– А как же это? – я кивнул на экран, перед которым зачарованно сидели младшие братцы. – Там что, неправда?

– Коню понятно, – с достоинством сказала Кристина.

– Обман народа, – мрачно поддакнула Анжела.

Видимо, и дед Арефа властвовал над девичьими умами.

– Скорей бы со школы откинуться, – сказала Кристина. – Дя Лёня, а на кого лучше учиться?

Ой как неприятно, когда тебя зовут чужим именем! Бедный Штирлиц!

– На минетжера, конечно, – сказал я. – Эффективного и креативного…

– Не, мы не по приколу спрашиваем!

– Тогда на врача… – неуверенно предположил я.

– Ага, а потом переучиваться! – сказала Кристина. – Там же вся медицина другая…

– Все врачи – сволочи, – уверенно припечатала Анжела. – Захотят, так такую генетическую карту тебе заделают, что в тюрьму не возьмут… Всю жизнь в отказниках проходишь…

– Всё равно профессию надо, – с тоской сказала Кристина. – Будешь всю жизнь копить на близкий лайн, пока по возрасту бесплатно не отправят, а потом за детей и внуков переживай… Хоть специально рожай уродов! Дя Лёня, а омолаживать – это больно?

– Не знаю, – честно сказал я. – Не пробовал.

Смотрел я на сестёр Трегубовых и думал, что вот пройдут полвека – и непременно станут эти разбитные, наглые и модные по мере доходов девочки вот такими добрыми и мудрыми старушками, благо пример у них перед глазами…

Тем временем одна из них вытерла мои ноги (к счастью, полотенцем), а другая принесла новенькие шлёпанцы.

– Всё, всё! – зашумела на внучек Арина Геннадьевна. – За стол, Лёнечка, за стол, покушать надо…

На столе рядом с тарелкой высилась солидная стопка бумажек.

– Это за Свидетельство, – поспешно сказала бабушка. – Я лично все подъезды обошла поквартирно, под роспись…

– Не надо, – сказал я. – Мне сегодня удалось хорошо подкалымить…

– Надо-надо, мы законы знаем. Я, что нам положено, сняла. Будет теперь Борюшка с бензином. Не зря машину берегли. Бомбит у нас Борюшка, – сказала она с такой скорбью, словно зять её лично раздолбал Хиросиму и примеривается теперь к Нагасаки.

– А бабушка у нас продюсер, – хихикнула Кристина.

– Марш отсюда! – велела Арина Геннадьевна. – Поесть человеку не даёте…

А вот есть мне совершенно не хотелось – до сих пор стояли перед глазами трубка и пиджак.

– Догоняй, Достигай! – выпучив глаза, потребовал Киджана и наполнил мой стакан всклень.

– Знаете что, милые люди, – я принял стакан и поднялся. – Нынче мне кусок в рот всё равно не полезет, так я уж не буду портить компанию – посижу посмотрю с ребятами телевизор… Мне обязательно надо…

– Ага, – сказала бабушка. – Ну-ка, алкаши, перебирайтесь на кухню! Достигшему надо телевизор смотреть! И вы – марш спать!

– Что вы, что вы! – я замахал руками. – Не стоит! Пусть смотрят! Я у них консультироваться буду…

Борюшка и лайбон даже и не заметили, как перекочевали на кухню, продолжали там гудеть и вскрикивать, обсуждая текущий момент, а я устроился на диване, потеснив Викторушку и Эдика. Младшенький, видимо, уже почивал.

На экране происходило какое-то действие – высоченные стройные люди в нестерпимо ярких одеждах стояли вокруг стола и спорили – но я ничегошеньки не понимал. Потом приписал свою непонятливость принятому стакану – и, неожиданно для себя, принял второй, что держал. Клин клином.

– Чего это они? – спросил я Викторушку.

– Арола увёл у Набалона Каральту, – пояснил старший мальчик. – А Набалон теперь тему перетирает с эсмархами клана Толо. Кому достанется дубун Аролы…

– Понятно, – сказал я. Довольно глупо было бы спрашивать, что такое «дубун» – ведь мне положено знать это лучше прочих…

Через некоторое время я уже начал различать героев и понял, что «Дубуны клана Толо» – обыкновенная мыльная опера, только химэйская. Проблемы у клана Толо были такие же, как и у любой другой сериальной семьи, имелась даже вредительница Силюна, которая устраивала всякие пакости. Вот некоторых семейных связей я понять не мог: какое отношение к Толо имел, например, Ляки Энолон? Откуда этот прохиндей взялся?

И тут до меня дошло, что герои какие-то… ну, не слишком живые. Не то беда, что они баскетбольного роста и двигаются, как первые люди на Луне, а… Да компьютерные они! Правда, сделано здорово, но отличить от настоящих актёров можно…

– Они компьютерные, да? – спросил я.

– Они восстановленные, – сказал мальчик. – Восстановленный сигнал с Химэя… Прямой дойти не может, потому что долго. Скорость света и всякая мутота. А мгновенный сигнал на Земле приходится восстанавливать. И адаптировать, чтобы у нас культурного шока не было. Вот они и выходят как бы компьютерные… А! Вы-то там настоящие передачи смотрели! Тогда конечно! Ага! Шишку тебе, а не дубун! Арола рулит!

Действительно, плавным движением острой тазиллы доблестный Арола ухайдакал парочку противников – и они, неторопливо кувыркаясь, полетели в зелёную бездну. Герой раскорячился, как тот голый витрувианский мужик на эскизе Леонардо да Винчи, вписанный в круг, и воскликнул:

– Толо никому не причиняют зла, но смерть и горе тому, кто помешает нам творить добро!