Падальщики. Непогасшая надежда (СИ) - "AyaS" - Страница 46

- Почему?

- У нас есть Протокол.

- Протокол вашей военной базы?

- Именно.

- Но он не имеет к нам никакого отношения. Мы ему не подчиняемся! - возмутилась Алания.

Все трое были в недоумении. Я представляю, как это выглядит. Дико - одним словом. Представьте, приходит к вам незнакомец и говорит, что отныне вы переезжаете жить к нему. Эм-м-м. Чего?

Я сглотнула и продолжила.

- Протокол гласит... что отряды специального назначения во время своих миссий на поверхности должны ликвидировать любые реальные и... потенциальные угрозы, если таковые возникают.

- Я ничего не понимаю, - бедная женщина села на стул.

Он скрипнул. В голове снова картинка потрясающего пожара в горах, на который, как светлячки на огонь, последуют зараженные. Довольно мерзкие зубастые и отнюдь недружелюбные светлячки.

Первым сообразил Тигран.

- Вы рассматриваете нас, как угрозу? - спросил он.

Мой взгляд был красноречив.

- Чем же мы угрожаем вам?

- Если сюда проникнут зараженные, вы не сможете выстоять. А значит, вы пополните их ряды.

- Я не верю своим ушам, - голос Алании дрогнул. Она наконец начала понимать весь смысл происходящего.

- Вы хотите сказать, что если мы откажемся идти с вами, вы нас убьете? - тихо произнес Тигран. Он боялся услышать ответ. Но уже знал его наперед.

- В нынешнем...физиологическом состоянии убить вас представляется гораздо проще, чем когда вы обратитесь, - я кидаюсь выученными наизусть отрывками из Протокола.

- Но мы не зараженные! - раздраженно воскликнула Алания.

- Пока нет.

- Но вы не знаете наверняка, найдут ли они когда-нибудь это место!

- Потому вы являетесь угрозой потенциального характера.

- И все равно подлежим уничтожению!

- Так точно, мэм.

- Тигран! Скажи что-нибудь!

Женщина начинала терять контроль над собой.

- Мы впустили вас в свой дом! А вы заявляете, что хотите нас убить? - произносит Тигран тоном пораженного до глубины души человека.

Может, ты все же наивен?

- Я говорю, что мы хотим спасти вас. Отвезти в безопасное место... - начинаю я заново.

- Да! В могилу!

- ...где есть все необходимое для полноценной жизни.

- Да! Только не самой жизни!

Эта истеричка начинает меня бесить. Я им об одном, они о другом. Мы ведем беседу с разных концов палки, а говорим все равно об одном и том же. Как бы нам достичь середины?

- А что думают остальные командиры? - спрашивает Тигран.

- Это неважно. Решение принято руководящим составом базы.

Тигран ухмыляется.

- А сейчас я, видимо, смотрю на ее будущее руководство, - процедил он сквозь зубы и осмотрел меня с ног до головы, словно увидел в первый раз.

- Хотите выслужиться перед Генералом, убивая невинных людей?

- Ничем таким я не занимаюсь.

- Я видел реакцию других командиров и сержантов. Вы ведь единственная, кто так думает!

- Это неважно. Решение принято...

- Я видел, как их измученные лица расцветали каждую минуту, что они пребывали тут. Они там под землей прозябают! Влекут жалкое существование, пока мы наслаждаемся здесь полной жизнью! И вы готовы отобрать у них все это? Почему? Потому что вы боитесь зараженных? Или потому что вы боитесь потерять контроль над людьми с вашей драгоценной базы? Боитесь, что они захотят жить так, как мы, а вы неспособны им это дать?

Мне нечего было ответить. Спор стал глупым. Алания плакала. Она уже представляла, как покинет родной дом, потому что дядя с ружьем повелел ей так сделать. Сто двадцать лет назад такие же дяди велели людям идти в газовые камеры.

- Вы ведь заперли их там! - напирал Тигран.

- Мы спасли их. Они в безопасности.

- Так ли это на самом деле?

- Почему вы сомневаетесь?

- Что случилось с твоим лицом?

Я молчу. Вот же уделал. Но не мог он сам догадаться о причине моих шрамов, кто-то подкинул ему идею о хрупкости Желявы, и мне даже не надо искать этого стукача.

- Иногда... - начинаю я, подбирая слова на ходу, - стечение обстоятельств приводит к несчастным случаям. От этого никто не застрахован.

- Нет, Тесса! Это не стечение обстоятельств! Это воля Божья!

- Ох, избавьте! - я закатила глаза.

- Вы заперлись там внутри за бетоном и сталью, а вирус все равно вас настиг! Как же так? Как он проник на такой грандиозно безопасный объект, что ты мне тут повторила раз двадцать?

Всего лишь три. Но я молчу.

- Если Богу будет угодно, он достанет вас даже из земного ядра! Если ему будет угодно, зараженные будут обходить эту долину стороной еще много лет! Вы не знаете наверняка, что произойдет завтра, через год или в следующую секунду! Вы не всесильны! Вы не видите будущее!

- Зато я помню прошлое. И каждый день смотрю на него в зеркало!

- Несмотря на ваш пережитый опыт, у вас нет права решать за остальных!

- Забавно, что Вы сказали это. Может, тогда я пойду и спрошу у каждого жителя его мнение? Заодно в красках опишу им, что зараженные сделают с ними и с их детьми.

Глаз Тиграна дернулся, и я понимаю, что давлю на верную мозоль. Ну сейчас я ее так проткну, что ты тут два тазика водички наберешь!

- Зараженные не отличают детей от взрослых. Им все равно, кто перед ними. Они разгрызают детям глотки, беременным вгрызаются в животы, потому что в матке крови больше, чем в артериях...

- Прекрати! - процедила Алания.

Ага! Как же!

- Если они сильно голодны, они толпой рвут человека на части. Заживо. А потом напиваются кровью из конечностей. Человек не сразу теряет сознание. Болевой шок отключит мозг в течение минуты, а значит, человек еще целую минуту понимает, что с ним происходит.

- Заткнись, сейчас же! - ревела Алания.

- Я видела, как они распороли брюхо беременной женщины, и оттуда вывалился зародыш. Они и его загрызли.

Алания склонилась над тарелкой и зарыдала. Ей не хватало воздуха. Квентин подбежал к ней на помощь и сжал ее трясущиеся плечи.

- Тигран! Молю! Выгони ее! - ревела обезумевшая женщина.

А неплохо вышло. Надо было все-таки включить видеокамеры.

- Сейчас ты манипулируешь, - прошипел Тигран.

- Используя правдивые факты, - отвечаю я.

В комнате наступило молчание. Лишь рыдания Алании нарушали его. Она все еще хватала воздух ртом. Квентин сверлил меня взглядом, обещающим пытки. Тигран смотрел на меня взглядом обманутого человека.

Слишком много глаз. Не люблю внимание.

Я опускаю глаза и смотрю в пол. Может, я все-таки чересчур жестока с ними? Но ведь это для их же блага! Они должны осознать, как рискуют! Они прожили здесь четыре года, нежась в спокойствии, но этот покой же их и ослабил. Прошло всего четыре года, а не четыре столетия! Зараженные по-прежнему там. Вирус никуда не делся. И все, что они делают тут - обманывают сами себя. Да! Я сделала им больно! Но ребенок при появлении на свет тоже орет, как резанный, а не благодарит врачей и не пожимает им руки. Он и на мать смотрит, как на врага, потому что она вытащила его из нежной воздушной утробы и сделала ему очень больно! А если бы она это не сделала, он бы так и задохнулся там в своей нежности!

Иногда людям надо делать больно, чтобы спасти.

Но, как и мать после рождения малыша, должна заметить, в моем случае это три довольно старых и уродливых малыша, я начинаю их успокаивать:

- Вы прожили свою жизнь. Вам всем тут уже около шестидесяти. Вы можете, сколь угодно вручать свои жизни богу в руки.

Я поднимаю глаза на Тиграна.

- Но в деревне есть дети. И они еще не понимают, что такое божья воля. Но они понимают, что такое смерть. Они понимают, что значит мама, что значит отец. И они понимают, что не хотят их терять. Вы несете ответственность за их жизни, а не бог. Парадокс: но в данную секунду вы тоже делаете за них выбор.

Молчание.

- В конце концов, все сводится к тому, кто из нас тут сидящих и ревущих достаточно смел, чтобы взвалить на себя ответственность за судьбу людей.