Побратим змея (СИ) - "Arbiter Gaius" - Страница 56

Словом – или позор – или неизвестность за Белой границей – от которой неясно чего ждать, и оттого она выглядит еще более жуткой. Если только...

К неизвестности ведь можно и подготовиться. Как именно – неясно. Но он хотя бы знает, у кого спросить! Надо попробовать!

Воодушевленный принятым решением, Ёль поспешил нагнать Взывающего, направлявшегося в свою хижину. Тот, правда, радости от такого сопровождения, вроде бы, не испытывал – но и не прогонял, что позволило подростку идти за ним, судорожно пытаясь придумать тему для разговора, которая бы не позволила Кнышу опустить полог перед его носом.

– Эк ты вождя-то отшил, – заговорил он наконец. – Прям как твой родитель. Тебе что, и правда передалась его сила после того, как он ушел в Холмы?

Кныш лишь слегка пожал плечами, и у Ёля сложилось впечатление, что по меньшей мере половину сказанного тот пропустил мимо ушей.

Сдаваться, однако, предприимчивый подросток был не намерен. Хижина Кныша – конечная цель их маршрута, приближалась, так что нужно было спешить.

– Хочешь... Хочешь, расскажу тебе обряд заключения союзов? – сделал он еще одну попытку привлечь внимание Взывающего. Хорошо бы тот пригласил его войти: спрашивать о духах на улице, где любой мог их увидеть, почему-то не хотелось. – Там всего-всего надо знать: и узоры специальные, и...

– Нет. Потом. Я устал.

Он теперь вечно «устал», хотя после возвращения из По-Ту-Сторону, судя по всему, только и делает, что спит. Неладно что-то!..

Они дошли до хижины Кныша, и тот собрался было откинуть полог и войти. Нельзя было терять ни секунды.

– Научи меня видеть духов! – Ёль с отчаянностью обреченного забежал вперед и встал перед Взывающим, загораживая тому дорогу. Поежился, столкнувшись с погасшим взглядом, но решимости не утратил. – Ну прошу-прошу!..

Он постарался придать своему лицу как можно более умоляющее выражение.

– Что? – в голосе Кныша, однако, не прозвучало ни удивления, ни заинтересованности. Гнева, впрочем, тоже не было, и подросток, воодушевленный этим обстоятельством, осмелился продолжить.

– Ну ты же их как-то видишь. Или чувствуешь... А еще наверняка можешь ими управлять. А... А какие они? – его мысль несколько сбилась, видимо, от волнения, но он ясно понимал, что если сейчас замолчит, Взывающий просто отправит его восвояси – и хорошо еще, если пинком направление не укажет. – Я вот как-то думал. Вот дух дерева, что при Белой границе – это, наверное, молодая, красивая такая, с длинными зелеными волосами... А? Ведь правильно? А вот, например, у ветра? У него тоже свой дух? А как он выглядит? А как ты их призываешь? Слово волшебное знаешь, да?

– Тебе голову напекло? – голос Кныша живее не стал: казалось, монолог мальчишки вообще вогнал его в легкий ступор, – но и враждебности все же пока не было. – Сходи на реку, искупайся. И дай мне пройти.

– Ну мне о-очень надо!.. – Ёль умоляюще сложил руки на груди. – Мне очень надо научиться видеть духов!

Кныш смерил его пристальным взглядом.

«Он спросит, зачем, – подумал Ёль со странной смесью отчаяния и надежды. – Спросит – и не отступит, пока не получит ответ. А когда получит... Все, плакал Запретный лес!»

Взывающий, однако, не спешил говорить что-либо, – а когда все же заговорил – его ответ стал для подростка полной неожиданностью.

– Нет, тебе это не нужно, – произнес он, и голос его, казалось, чуть дрогнул. – Что бы ты об этом ни думал – тебе это не нужно. Дай пройти.

– Ты из-за духов поссорился с Туром?

Вопрос – как копье в спину, и он знал это – но почему-то не мог удержаться, чтобы не задать его. Что ж, внимание он привлек. Кныш, собиравшийся было опустить полог, удержал руку. Помолчал, словно не будучи уверенным, что стоит ответить, но затем все же глухо произнес:

– Мы не ссорились.

Ох, как же он ненавидит такие вот уловки взрослых! Прицепиться к какому-то слову, при этом полностью потеряв саму суть вопроса, запутать и так толком ничего и не сказать! Ну нет, врешь!

– Ага, не ссорились! – фыркнул подросток, понимая, что духов видеть его уже так или иначе не научат, а значит, можно не строить из себя больше пай-мальчика. – Только не разговариваете уже с прошлого полного лика, да и вообще делаете вид, что друг друга не видите! Почему бы еще может такое быть, если не из-за ссоры?!

– Например, потому что мир, в котором можно было говорить и замечать друг друга, рухнул. А в новом, который появился, это уже невозможно.

Ёль насупился: Взывающему удалось-таки его запутать. Впрочем, это не повод, чтобы так просто сдавать позиции.

– Врешь ты все, – буркнул он. – Все ваши взрослые отговорки. Никуда никакой мир не делся – все какое было, такое и осталось. Только ты не хочешь этого замечать. Ты вообще больше ничего не хочешь замечать. Ничего и никого. И... С обрядом союзов сам разбирайся. Я не обязан бежать к тебе по первому слову и помогать. У меня... У меня может и свои пробле... Дела есть. И вообще.

Он так и не смог придумать, что – «вообще», и лишь неловко махнул рукой, не то прощаясь, не то жестом «да ну тебя!», и, отвернувшись, побрел обратно к Общему костру.

Ему как никогда хотелось, чтобы его остановили.

Но Взывающий этого не сделал.

====== Глава 13 ======

Комментарий к Глава 13 В этой главе впервые появятся духи — голоса, звучащие в голове Кныша. Их реплики я оформляю всегда одинаково — многоточиями в начале и в конце. Это авторские знаки препинания, и они останутся такими, как я их придумал. Прошу их в ПБ не выносить.

Кныш стоял у Белой границы – и не мог заставить себя переступить ее.

Размолвка с Ёлем его не огорчила. Разум подсказывал, что должна была бы – да еще как: в конце концов, подросток был одним из тех немногих соплеменников, кого молодой Взывающий мог бы назвать если не другом, то хотя бы приятелем. Однако после смерти Величайшего он, казалось, напрочь лишился умения чувствовать хоть что-либо, кроме холодной, засасывающей его все больше и больше пустоты, в которой, словно в черной дыре, исчезали как радости, так и печали.

Проблема, однако же, была налицо: Кныш прекрасно сознавал, что без суфлерства своего вездесущего помощника отправить обряд заключения союза для Лары и Кима он не сможет – а подвести их теперь, когда именно с его совета, данного сероглазому охотнику, вся история и началась, было бы по меньшей мере подло. Последнее Кныш, правда, тоже скорее понимал, чем чувствовал, равно как и скорее помнил о своем добром отношении к Киму, чем ощущал его на самом деле. И все же, на уровне какого-то волевого усилия испортить этим двоим праздник не хотелось. Только вот что делать, чтобы этого избежать? Найти Ёля и помириться? План казался неплохим – но лишь до того момента, как Кныш в деталях представил последовательность необходимых для этого действий. Выйти из хижины. Невесть сколько бродить по селищу и окрестностям в поисках мальчишки. Встречаться при этом с соплеменниками, которые уж наверняка не упустят случая прокомментировать его стычку с вождем Марухом. Шум. Яркий, хоть и начисто лишенный красок, свет. Голоса. Необходимость что-то кому-то отвечать, что-то осмысливать. Затем подбирать слова и говорить что-то, что убедит Ёля в том, что ему, Кнышу, не безразлично то, что произошло – хотя вообще-то ему именно что безразлично. А значит – врать, пытаться натянуть маску, которую не по годам проницательный подросток так или иначе заметит... Нет, слишком больно. Слишком большой контраст по сравнению с тем, что творится в его душе. Слишком грубо жизнь будет пытаться вторгнуться туда, где правит смерть.

Тогда что делать?

Ответ нашелся довольно скоро. Он всегда хотел, чтобы обряды, творимые Рослыми ради духов, были последним важны и приятны. Чтобы имели для них смысл. Заключение союзов этот смысл должно было иметь так или иначе: слишком сильно соединение двух смертных напоминало историю об Отце-Небе и его Избраннице. Но хотят ли духи именно обряда, и если да, то какого именно? Ответа на этот вопрос он не знал, – а способ получить его видел только один – правда, на то, чтобы заставить себя за ним пойти, потребовался целый восход.