Побратим змея (СИ) - "Arbiter Gaius" - Страница 34

Беда будет, беда-а...

Впрочем, почему «будет»? Она уже пришла, и теперь будет только хуже... Анх, Анх... В недобрый час ты нас оставил!

Вождь тоскливо покосился на накрытое куском кожи тело старого Взывающего, сознавая, что обстоятельности и предсказуемости последнего будет ему очень и очень не хватать.

Впрочем...

Предсказуемый-предсказуемый – а помер среди ночи в Запретном лесу, да еще в той его части, куда сроду никто не захаживал. Это как сделать ясным? Темно... Мальчишка-то наверняка знает. Только вряд ли кому скажет. И уж точно не ему, Маруху. Так что и спрашивать бесполезно. Раньше бы тряхнул пару раз за шкирку – и всех проблем. Или родителю его пожаловался. Тот мастер был по части дурь выбивать... А теперь – стой перед ним по струнке, касаться не смей, вопросов не задавай... Беда...

– Вождь?..

Смущенный голос Румара вывел Маруха из состояния мрачной задумчивости.

– Что?

– Это... Замаялся я ветки отводить... Может, поменяемся?..

Ветки он отводить замаялся. Смехотворно. Хотя – хоть как-то попытался помочь ему сохранить лицо. Огрызнуться бы, рявкнуть, чтоб бабу из себя не строил... Но он, Марух, так устал... Духи милосердные, если вы таковые есть – как же он в самом деле устал!..

И вождь Марух, окликнув шедшего впереди Хойта, осторожно вручил ручки от носилок Румару, а сам пошел рядом, с мрачным удовлетворением подумав, что теперь уж от него точно ничего не зависит.

====== Глава 22 ======

В селище они вернулись, вопреки опасениям Шоха, засветло. Лучезарная, однако же, уже начала склоняться к приготовленной ей на западе перине из мягких облаков, и потому стало очевидным, что погребение Анха нужно переносить на завтра. Ничего необычного в этом не было: в племени не существовало строгих предписаний о том, как быстро после кончины Рослый должен был быть похоронен. Однако наличие огромного числа еще невыполненных или выполненных не полностью дел, связанных с похоронами, говорило о том, что Род ждут по крайней мере два очень насыщенных и тяжелых восхода, которые, вопреки обыкновению, не разделятся ночным отдыхом, а так, прямо в суете и безрадостных приготовлениях, перетекут один в другой.

Встречали их, как и провожали, всем Родом. Мальчишки, чуть ли не с самого их ухода повисшие на растущих у Белой границы деревьях, высмотрели их еще на подходе, а потому сбежаться успели все. Процессию приветствовали ритуальными скорбными возгласами, – однако же слышалось и немало искренне удивленных голосов: то, что мужчины, ушедшие за молодым Взывающим, по сути, в никуда, вернулись не только живыми и невредимыми, но еще и с телом его родителя, было сродни настоящему чуду.

Впрочем, на удивление или какие-либо другие чувства, а уж тем более на обсуждение ситуации времени не оставалось. Процессия, даже не остановившись, прошла сквозь селище и направилась к Ближней реке: тело Анха надлежало обмыть и переодеть в лучшие ритуальные одежды – Взывающий не мог утратить своего статуса и выглядеть неподобающе ни в земном мире, ни в загробном.

Работа была неприятная, физически тяжелая и требовавшая много времени и множество как фактических, так и ритуальных участников. К последним относилась группа плакальщиц, собранная из молодых женщин Рода, которая под руководством Фетхи исполняла погребальные песнопения – «плачи», и Кныш, по подсказке вездесущего Ёля произносивший положенные по ритуалу воззвания к Отцу-Небу, Матери-Земле, Великому волку, душам предков и время от времени бросавший в реку горсти охры и засушенных ароматных трав.

«Плачи» с их резким, непривычным слуху звучанием, изрядно действовали на нервы, измельченные травы так и норовили попасть в глаза, а порошок охры прилипал к мокрой коже, превращаясь в жидкую красную грязь и сводя на нет все усилия участников омовения добиться хотя бы относительно приемлемого результата.

Закончили они поэтому лишь уже в густых сумерках, и к тому моменту, как тело Анха, облаченное в ритуальные одежды, было возложено на погребальные носилки, – в отличие от предыдущих, более широкие и украшенные искусной резьбой, – силы всех участников ритуала были на пределе.

На отдых, однако же, времени не оставалось. Вождь Марух и Румар, подняв свой скорбный груз, направились к селищу, сопровождаемые Взывающим и плакальщицами. Тур же, Шох и еще несколько молодых мужчин, ходивших в Запретный лес, остались, чтобы хоть как-то отмыться от охры и прилипшей к телу сухой травы. Процедура, учитывая то, что вода была ледяной, воодушевления не вызывала – но не возвращаться же в селище размалеванными чучелами, сплошь покрытыми красно-бело-зелеными потеками.

Другие парни управились сравнительно быстро – а вот у Тура сложилось впечатление, что вся брошенная в реку шелуха почему-то полюбила его как родного, прилипнув основательно и в больших количествах. Товарищи, пока одевались, посмеивались – а затем погрустнели: со стороны поселения явственно доносился запах костерного дыма и жареного мяса, становившийся еще более аппетитным при мысли о том, что не ели они с прошлого вечера. Тур, видя настроение приятелей, лишь коротко махнул им:

– Идите, я догоню, – и отплыл от берега подальше, надеясь, что вода там окажется чище.

Надежды Тура оправдались, и довольно скоро ему удалось выбраться на берег вполне чистым. Выйдя из воды, он кое-как обтерся мехом своей же безрукавки, а затем натянул ее на все еще влажное тело, стуча зубами и от души проклиная въевшийся, казалось, по самые кости холод. Впрочем на жалость к себе времени не оставалось, и охотник, вспомнив об ужине, ждущем в селище, поспешил вперед, надеясь, что друзья что-нибудь ему да оставили, и быстрая ходьба с последующим, хотя бы скромным перекусом у огня позволят ему отогреться и прийти в себя.

Поспешность его, однако, принесла и абсолютно неожиданные результаты. Уже на самой опушке Ближнего леса, у входа в селище, Тур заметил две фигуры Рослых. Мужчина и женщина стояли, обнявшись в тени деревьев, и, хотя не похоже было, что они прячутся – но и нарушения своего уединения они тоже явно не желали. Ничего необычного, в целом: за круговорот, прошедший с Большого путешествия, Тур был не только свидетелем, но и активным участником куда более откровенных и развратных сцен – и все же что-то в увиденном смутило его и привлекло внимание. Охотник остановился, и сам того не замечая, затаив дыхание, присмотрелся к обнимающейся парочке. Девицу он узнал сразу: крутые бедра и длинные ноги Анхэ он бы ни с чем не спутал. Мужчина тоже был виден вполне ясно – и все же Туру понадобилось взглянуть на него дважды, чтобы убедиться, что это не обман зрения – настолько невероятным было очевидное.

Взывающий?!

Брови охотника поползли вверх. Кныш, обнимающийся с молодой, да еще и с первой красавицей селища, вообще плохо укладывался в его сознание. Но то, что он делал это, едва сопроводив тело родителя в Ритуальную хижину, чтобы Род мог с ним проститься?! Это было уже явно из ряда вон.

Чудеса, однако же, на этом не закончились. Анхэ, разжав объятия, отступила от Взывающего на пару шагов, судя по всему, что-то коротко ему сказала, махнула рукой, словно на прощание и, получив в ответ такой же жест, направилась ко входу в селище. Кныш еще недолго стоял неподвижно, словно задумавшись, а затем последовал за ней.

Анхэ, обнимающая мужчину без намерения лечь с ним?! Анхэ, прощающаяся с мужчиной так же, как он сотни раз прощался со своими друзьями – лишь небрежно махнув рукой?!

Тур даже протер глаза, а когда снова открыл их – все участники этой странной сцены уже скрылись из виду. Что ж, стоя тут, он точно ни в чем не разберется! Охотник заспешил к селищу, размышляя на ходу. Может, и разбираться-то не в чем? Ну обнялись. Не легли же прямо там, под елками! Опять же, ему-то какое дело? Шох ясно дал понять свои намерения насчет Анхэ, и он, Тур, не воспротивился. Его ли печаль, с кем гуляет красавица? Тем более, что – он еще раз повторил для себя эту мысль, словно боясь, что потом забудет, – тем более, что никто под теми деревьями и не лег. С другой стороны – а хоть бы и легли. Неуместно, конечно – в такой-то восход! – но в целом: Кныш прошел Большое путешествие, и точно так же может ложиться с молодыми племени, как и сам Тур, и его друзья. Так может, ну его? Почему бы просто не пройти мимо? Не увидел бы – вообще бы ничего не знал...