Побратим змея (СИ) - "Arbiter Gaius" - Страница 30

Ёлю служение у Взывающего нравилось. Работа несложная, в чем-то даже занимательная. Были и издержки, конечно – например, слишком долгие, длящиеся по нескольку восходов обряды, после которых он буквально валился без чувств от усталости. Да и нрав у Анха был крутой – мог и рявкнуть, и по уху съездить. Но это всегда было за дело, а потому юный помощник довольно быстро научился избегать наиболее тяжелых и досадных промахов. А главным преимуществом его службы было то, что она давала приятное ощущение значимости своей персоны. На кого еще из мальчишек все смотрят во время обряда? Ни на кого. А кто считается посвященным в тайное знание, а потому может выдумывать любые байки – и все им верят?.. То-то же.

К Кнышу Ёль испытывал симпатию. Тот, конечно, ничего не умел, и учиться то ли не хотел, то ли не мог – несмотря на все выволочки, которые устраивал его родитель, – но в целом был неплохим и добрым. Например, часто угощал Ёля сладкими корешками. А когда стал помощником Фетхи – стал брать его с собой в Ближний лес собирать травы и показывал всякие красивые и удивительные вещи. Птиц, например – мальчик раньше никогда не задумывался, что они могут быть не только для еды. Или паутину, блестевшую после дождя так, что больно, – и радостно, – было на нее смотреть... Или как огромный блестящий жук пытается на прутике перебраться через ручей. Ручей был не шире двух ладоней – но для жука это была целая река, а потому следили они за его приключением с замиранием сердца. А потом еще с криками и ахами вылавливали его из воды, когда он все же свалился. Словом, было всего-всего, что было приятно вспомнить.

Иногда Ёль задумывался о том, что будет, когда Кныш станет Взывающим вместо родителя. В том, что это произойдет, мальчик не сомневался: именно так передавалась власть Взывающего. Еще совсем малышом он представлял, что, когда вырастет, научится меняться с Кнышем телами. Тогда все будут думать, что обряд отправляет Кныш, а на самом деле это будет он. Идея была хороша – но очень скоро Ёль пришел к выводу, что быть на месте физически слабого и не слишком красивого Кныша ему категорически не хочется. Больше хотелось походить на кого-нибудь из ребят постарше, на Кима, например. Или Тура... А больше всего хотелось быть таким как его старший брат. Огга он не помнил, когда духи забрали того, он был слишком мал – но Ёль не сомневался, что брат был самым лучшим, смелым, сильным... Словом, самым-самым.

Позже он начал воображать, что они с Кнышем научились читать мысли друг друга. То есть Ёль будет представлять себе весь ход обряда, – а Взывающий это видеть и повторять. План был весьма хорош – но в реальности все вышло куда проще и прозаичней.

Притащив Ёля в Ритуальную хижину, бледный, встрепанный Кныш не то сел, не то сполз по стенке на пол и глухо обозначил суть проблемы: его родитель ушел к предкам (что Ёль и так знал: новость разлетелась по селищу едва ли не быстрее звука барабанных ударов), а значит, ему, Кнышу, как новому Взывающему, предстоит отправить погребальные церемонии – и сделать это, по возможности не опозорив ни себя, ни память Анха.

– Ты знаешь, что делать? – спросил он. – Научи меня.

Научить того, кто круговоротами не мог запомнить даже самых простых вещей? Ничего себе задачка! Но у Ёля была одна позитивная черта: он никогда не боялся сложных путей.

Подросток запустил пятерню в густую гриву спутанных рыжих волос и ожесточенно поскреб затылок.

– Если твой родитель в Запретном лесу – то туда нужно отправиться и его оттуда забрать, – сделал он весьма логичный вывод.

– Я знаю, куда идти.

– Это хорошо. Но в Запретный лес нельзя ходить без охраны. Охранят наших священные узоры и воззвания к духам.

– Это как когда мы уходили в Большое путешествие? – Кныш чуть встревожился. – Мне тоже придется всех бить?

– Бить не нужно, – с легкой ноткой снисходительности пояснил Ёль. – Кровь – символ жизни, а еще – кровожадности воина. Она нужна, когда парни уходят по следам Великого волка. Если просто в Запретный лес – то не нужно. И узоры будут другие.

– Какие?

Ёль задумался.

– Нужно защитить от духов голову, грудь и руки. Это чтобы духи не управляли нашими мыслями, чувствами и поступками.

Кныш кивнул.

– Что именно нужно рисовать? Какими цветами?

– Понадобится красный и белый. Я смешаю составы.

– Ты хорошо сделаешь, – Кныш приложил ладонь к груди.

Подросток продолжал:

– Лицо и руки – белым, грудь – красным. Рисовать нужно...

Урок, однако, был прерван появлением мужчин, отправлявшихся в Холмы предков. Они вышли к ним – и Ёль сразу сообразил, что стал свидетелем чего-то небывалого.

– Ты так и не прочел им напутствие... – протянул он, завороженно глядя, как Кныш снова устраивается на полу хижины. – Ты как будто с самими духами говорил...

Увидев, что собеседник не отвечает на этот полускрытый вопрос, Ёль осмелился задать его прямо:

– Ты что, правда их видишь?..

– Редко, – уклончиво ответил Кныш. – Ты говорил про узоры.

Ёль поморщился: узоры после всего увиденного не впечатляли совершенно.

– Ёль, – голос Кныша звучал настойчиво и весомо. – Мне тоже не так хороши эти узоры. Но сейчас нужно делать так, как нужно. Видишь? Что рисовать?

– Вот так.

Подросток подобрал палочку и начал чертить на земляном полу. Кныш внимательно наблюдал за этим процессом, стараясь запомнить линии, едва различимые в тусклом свете жирового светильника.

– Это на лице... Это – грудь.... Одна рука... И вторая.

– Столько всего-всего... – голос Взывающего дрогнул.

Ёль взглянул на него сочувственно. Он по опыту знал, что дальше этого предела Кныш в обучении не заходил никогда. Приходилось срочно искать обходные пути. Он снова ожесточенно поскреб затылок.

– Смотри. На самом деле тут только круги и вот такие штуки, похожие на раковину улитки. Круг – символ Лучезарной. Улитка... Хм, на самом деле, не помню, что она значит. Попробуй сам. Нарисуй так же, как здесь.

Кныш старательно приступил к делу. Ёль изучил результат и признал, что хоть тот и был далек от совершенства, но в целом годился.

– Теперь попробуй нарисовать это на мне, – предложил он.

– А это можно? Ты ведь не пойдешь в Запретный лес. Это ведь не просто рисунки, в них есть сила.

– Силы в них нет, пока Взывающий ее не вдохнет. Поэтому нет ничего плохого, что я нарисовал их на полу. Пока это просто рисунки.

– А как вдохнуть силу?

– «Силой союза Предвечного, отца духов, из которых двое – Величайшие, и Нареченной, породившей Рослых, что были как мы, через покровительство Великого волка, что дал Роду жизнь». Когда закончишь на всех рисовать, скажи это. Только погромче и убедительно. Духи должны услышать. Когда Взывающий это говорит – Отец-Небо подтверждает свой союз с Матерью-Землей. Их дыхание смешивается, и они вместе вдыхают силу в охранные узоры. И духи видят, что мы под покровительством тех, кто их породил. Ну и Великий волк.

– Силой союза Предвечного, отца духов, из которых двое – Величайшие, и Нареченной, породившей Рослых, что были как мы, через покровительство Великого волка, что дал Роду жизнь, – на удивление легко повторил Кныш.

– Хорошо! Очень, очень хорошо! – Ёль даже засмеялся от неожиданной радости. – Ты очень хорошо сказал!

Кныш тоже улыбнулся, глаза его заблестели.

– Теперь попробуем нарисовать эти рисунки.

Узоры, однако, стали для молодого Взывающего и его наставника настоящим испытанием. Уже почти рассвело, когда Кныш научился их воспроизводить полностью и без ошибок.

– Это все? – несколько нервно поинтересовался он после очередной попытки.

– Все, – голос Ёля даже немного охрип от постоянных подбадриваний, но подросток не мог не признать, что за несколько часов добился в обучении Кныша больших успехов, чем его родитель – за все предыдущие круговороты. Неужели секрет был лишь в том, чтобы отложить подальше розги и побольше его хвалить?!. Нет, не может быть все так просто! Дело, несомненно, в его, Ёля, даре делать ясным темное!..