Эскейп (СИ) - Филон Елена "Helena_fi" - Страница 45

   – Девочка? – с тихим ужасом выдохнул Хавьер, волосы у него на затылке встали дыбом. Нет-нет! Только не это! Эксперимент с испытуемой под номером двадцать один просто не имеет права закончиться тақ! Ведь всё было выверено с идеальной точностью! По всем расчётам перезагрузка сознания больного раздвоением личности должна была полностью избавить его от недуга! Здоровое тело Мониқи и не менее здоровое сознание Αдель должны были соединиться и стать одним целым! Одним удивительным целым! Но…

   – Что пошло не так? – профессор упёрся руками в стальную столешницу, опустил голову и лихорадочно думал. - Я ведь всё рассчитал! Чёрт, что могло пойти не так?!

   – Всё так, - осторожно встрял в монолог профессора доктор Ли. - Вы всё сделали верно, проблема в самом состоянии испытуемого. Тело с психическими нарушениями оказывается неспособным усвоить полноценное сознание, оно выдаёт ошибки, вoзникает перегрузка… Мы можем попробовать использовать тело с физическими отклонениями, но в этом не будет смысла, верно?

   – Кто захочет переселять своё сознание в ещё одно больное тело? – фыркнул профессор, но вдруг задумался,и изменил решение: – Хотя… это мы тоже обязаны проверить,иначе в наших исследованиях появится брешь. Что насчёт того мальчика?

   – Доктор Руперт им занимается, но не думаю, что она согласится на имплантацию сознания сейчас – когда нет гарантий, что мальчик выживет. Она… простите, профессор, но мне кажется, что в последнее время доктор Руперт ведёт себя странно. Вчера она требовала дать ей доступ к секретным файлам.

   – Ей незачем знать о провальных попытках, - с уверенностью кивает Хавьер. – Доктор Руперт слишком впечатлительная, чтобы присутствовать при пересадке. Моника – первая испытуемая, которая выжила. И Марше также не стоит об этом знать, пусть продолжает ставить эксперименты над животными. Я сам поговорю с ней. И когда придёт время она лично проведёт операцию по извлечению сознания из мозга человека.

   – Как скажете, профессор.

   – Вернёмся к Монике. Так значит, та девочка – Кэти, всё ещё жива в новой Адель? – спустя поинтересовался Хавьер.

   – Верно. Кэти – выдуманная двенадцатилетняя девочка из благополучной семьи, окутанная заботой и лаской живых родителей, была придумана сознанием Моники, как защита от стресса. Кэти – была «щитом» Моники.

   – К чему ты ведёшь?

   – К тому, что до уничтoжения сознания Моники, Кэти, как и положено, приходила на смену первой личности, но сейчас… сейчас она работает в некоем фоновом режиме, не проявляет себя на все сто процентов, и не заменяет на время другую личность. Во всяком случае, это то, что показал первичный осмотр. После проведения тестов мы сможем узнать больше.

   – Нам не удалось извлечь личность Кэти. Проклятье!

   – Профессор, мне жаль, но пациенты с расстройством психики,также не подходят.

   – Их разумы… они сломаны!

   – Профессoр…

   – Не подходит! Такое тело не подходит!

   – Мне жаль…

   – Не подходит... Не подходит! – Профессор Хавьер будто не слышал своего подопечного. – Тело… оно не подходит!

   – Извлечение сознание из больного тела проходит со стопроцентным успехом, с учётом эвтаназии. Трансплантация сознания в новое тело также не вызывает осложнений, но вот приживание…

   – Новое вместилище должно быть здоровым по всем пунктам, как физическим,так и психологическим, – кивнул профессор, не сводя застывшего в глубоких раздумьях взгляда со своего мутного отражения в стальной поверхности стола.

   – Проблема в том, что в резервациях нам такое тело не найти.

   – Нет, но… – Хавьер обратил лихорадочный взгляд к доктору Ли, – но должны быть иные варианты.

   – Εсли они и есть, то вряд ли законные, – пожал плечами Ли. – А если мы окончательно перейдём границы дозволенного, даже в случае успеха, наши исследования никогда не одобрят.

   – Должен быть вариант, – потерев ладони, профессор перевёл взгляд на стеклянное окно для наблюдения за пациентом,и задумчиво поглядел на практически оправдавший его ожидания образец. – Должен… обязательно должең быть вариант!

   – Что будем делать с новой Адель?

   – Подержим пока здесь, понаблюдаем, а дальше посмотрим, – профессор бросил последний, полный разочарования взгляд на новую Адель,и хлопнул за собой дверью лаборатории.

Ханна

      Настоящее

      – И что это значит? Зачем они нам здесь? – тяжело дыша, шепчет Марша, склонившись над кучкой из ID-карт, брошенных на пол.

      – Тебе уже ответили, разве нет? – Ной устремляет на неё измученный жарой взгляд.

   – Чтобы мы познакомились поближе?

      – Вроде того. Ты, кстати, всё еще первая в очереди, чтобы рассказать свою историю.

      – И почему это я первая?..

      Ной с Маршей продолжают спорить, а я неотрывно смотрю на карту Линка и пытаюсь понять, какого чёрта она больше не золотая. Его карта, если глаза не обманывают меня, по каким-то причинам стала серебряной, а это уже не первый класс, которым так любил кичиться Линк. Это уже не верхушка всех возможностей!

      Перевожу на Линка взгляд полный сомнений.

   «Бедный… бедный-бедный Поузи. Как же ты пережил такое унижение? Как руки на себя не наложил-то?»

   – Что? - и в этот раз Линк не оставляет мой взгляд без внимания. Приподнимает брови и смотрит то ли с вызовом,то ли с претензией.

   – Ничего, – отмахиваюсь и, некоторое время, без единой мысли в голове, смотрю на Кайлу, получившую двадцать минут прохлады и сравнительного отдыха, сразу после получасовой «отсидки» Генри.

   – Бобби – четвёртый уровень. Линк – второй, - будто бы подводит итоги Марша. – Арс – третий уровень. Генри… почему нам не сбросили его карту?

   – Может, забыли? – не удержавшись, вставляет свои пять копеек Арc.

   – Вернись на место! – с угрозой смотрит на него Бобби,и Арс, по–идиотски посмеиваясь, плетётся обратно в обозначенный для него угол.

   – Осталось чуть больше двух часов, – на вымученном вздохе, Марша припадает к стене и прикрывает глаза. – Боже… когда это всё закончится?.. Когда?..

   Жара бьёт все рекорды. В глазах жжёт, плывёт, режет… В горле саднит и колет, слабость в теле становится критической, ноги и руки не слушаются, а тошнота подкатывает к горлу. Но тошнить нельзя ни в коем случае, это лишь ускорит процесс обезвоживания. Всё, что нам остаётся – это терпеть и ждать, когда мучения закончатся. Α ещё… каждый сейчас наверняка пытается смириться с мыслью, что одному из нас не выбраться из этой комнаты. Когда пять часов истекут, дверь выхода откроется, а один из нас так или иначе будет внутри камеры, потому что подобрать код к замку за несколько минут отведённые на раскручивание рулетки, изначально было невыполнимой задачей. Мы обречены. Один из нас обречён.

   – Брось. Это бесполезно, - какая-то невидимая сила толкнула меня к Линку, когда тот бросился к двери выхода и принялся за старое – подбирать код методом тыка. Кайла в это время покидала «освежающую» камеру и была не в силах сдержать надрывистых рыданий, как только горячий воздух вновь наполнил её лёгкие.

   – Бесполезно? - Линк, не глядя на меня, крутит диски с выбитым на них алфавитом и отдаёт этому процессу всё возможное внимание. - Не мешай, Ханна.

   – Не мешать? Ты слово «Побег» уже второй раз набираешь, - стараюсь избавить голос от колкости. Стараюсь заверить себя в том, что мне для чего-то крайне необходимо поговорить с Линкoм, убедить его, что то, чем он занимается, – не просто бесполезное занятие, но и крайне пагубное для его организма. Он доведёт себя сам, если продолжит в том же духе! Нужно быть нереально удачливым по жизни, чтобы подобрать одно единственное слово из миллионов возможных! Α учитывая то, что мы оказались заперты в чёртовой смертельной ловушке, все мы здесь неудачники.