Абьюз (СИ) - Оленева Екатерина Александровна - Страница 33

– Я не собираюсь поступать так с тобой. Зачем? Чтобы знать кто ты, мне не нужно жалкое человеческое имя. Я вижу твою суть. Как и суть многих других, собственно. И читая в твоём сердце, Сандра Кинг. Но я не совсем понимаю, зачем ты здесь, предо мной?

– Откровенно говоря, я тоже… я даже не уверена, что я действительно здесь, а не в сумасшедшем доме.

Острые черты лица засветились холодной, как лёд, улыбкой, режущей, словно лезвия.

– Значит, ты не станешь напоминать мне о нашем родстве и просить оказать родственную услугу?

– Нет. Если вы не плод моего воображения, а настоящий дьявол, я не рискну вас просить ни о чём.

– Почему же? – скрестил он руки на груди. – Ведь на земле я не менее всесилен, чем Бог. Иногда даже более, ведь ваша жалкая планета моя прямая вотчина. Чего ты хочешь?

– От тебя – ничего. Да и не в силах ты дать ничего для меня желанного. У тебя этого попросту нет.

– Уверена? А если ошибаешься?

– Все ошибаются. Не хочу выказать неуважения к вашим годам и возможностям, вероятный предок, но сделки с дьяволом мне не нужны.

Он рассмеялся, тихо и насмешливо.

Я его забавляла. И одновременно раздражала. Он вообще не любил людей. Здесь древние книги не лгут. Блистательный, сильный, великолепный, Люцифер считает нас жалкими и ничтожными (прости, Господи, тут я с ним согласна!), способными лишь предавать и искать собственную выгоду во всём, но лицемерно прикрываться словами о благих делах.

Он не понимал Бога, соглашающегося всё это терпеть век за веком, вместо того, чтобы раз и навсегда решительно поставить крест на неудачном эксперименте.

Это были не мои мысли. Люцифер говорил со мной без слов, насмешливо, жёстко, не собираясь «нянчиться». И всё же, по-своему, он был со мной добр. Настолько, насколько такие, как он, могут быть добрыми к таким, как я.

– Ты умнее своей предшественницы. Это радует. Но ты всё-таки стоишь здесь, передо мной? Значит, всё же глупее, чем кажешься.

– Я считала госпожу Элленджайт спятившей от осознания собственной исключительности психопаткой. Прости, к встрече с тобой я совершенно не готова. Если позволишь просто уйти, будет считать, что все мои желания исполнены.

– Нет, Сандра. Так не пойдёт. Ты получишь то, зачем тебя прислали. И даже немного больше – подарочный бонус от меня. Видишь ли, среди грешников и у демонов имеются свои любимчики. Я считаю, что один из них заслужил второй шанс. И ты когда-то хорошо его знала. Как насчёт сыграть в одну и ту же игру дважды?

– Не понимаю?

– Ты всё забыла, но не твоя душа. Души ничего и никогда не забывают. Я подарю тебе то, о чём ты не просишь, но что непременно изменит твою жизнь к лучшему.

– Может, лучше не надо? – искренне заволновалась я.

Он рассмеялся, а потом…

Потом я поняла, откуда свет. Яркий, ослепительный и невыносимый.

Он развернул огромные крылья, в которых каждое перо испускало столь же яркий свет, как солнышко на небе.

Этот свет ранил, словно разящие стрелы.

Меня опрокинуло на спину и поволокло с неистовой силою сквозь летящие тени с немыслимой скоростью.

Почувствовав, что падаю, я интуитивно попыталась ухватиться за что-то, чтобы удержаться и, открыв глаза, обнаружила, что лежу лицом вниз на каменной плите.

Рядом стояла Синтия, с нетерпеливым, жадным любопытством взирая на меня.

Чёрные свечи почти догорели.

– Ну что?.. – склонилась она ко мне ниже. – Видела что-нибудь?

Я выпрямилась, поднимаясь с алтаря.

– Да… кажется.

– Он встретил тебя? – глядела она на меня какими-то безумными, весёлыми глазами.

– Кто – он?

– Люцифер? Дьявол?

Прежде чем ответить, я смерила её долгим взглядом.

А потом пришлось признать очевидное:

– Кажется, да.

Глава 13. Альберт

День тянулся бесконечно. Когда работаешь он всегда так делает.

Я в очередной раз имел несчастье убедиться, что даже самый развитый мозг (а, я скромно продолжаю считать, что не только процессы метаболизма в организме Элленджайтов идут быстрее) должен получать специальное образование перед тем, как заняться чем-то серьёзным.

Терпеть не могу быть в чём-либо некомпетентным. Я всегда должен опережать своих оппонентов, своих работников, но, когда я посещаю офис, у меня формируется стойкое впечатление, что Калхаун и другие подчинённые знают в раз больше моего. Да, понятно, полуторавековой сон многое оправдывает, но с этим явно нужно что-то делать. Срочно.

Тратить время на колледжи и университеты возможности нет, покупать дипломы не вариант – мне нужны не сертификаты, а знания. Хорошо ещё, в новом времени есть интернет, позволяющий получать информацию быстро и сразу. Но и этого, как выяснилось, мало.

День тянулся бесконечно и в тоже время как-то слишком быстро закончился. Я не успел сделать и четверти того, что надумал, а Калхаун уже нервно поглядывал на часы, явно давая мне понять, что ему пора. Наверное, торопился к Линде?

За целый день Катрин не позвонила ни разу. Это нормально. Она почти никогда не звонила. Чаще всего так даже удобней, но иногда, когда сумерки сгущаются, а помещения пустеют, в голову лезут тоскливые мысли.

Глупо притворяться, что у нас с ней всё хорошо. Это не так. Совсем не так. При взаимном уважении и желании понять друг друга, мы так же идеально подходим друг другу, как квадратный пазл и круглая луза: в смысле, вообще из разных миров.

Я не хороший человек и знаю это. Не горжусь, даже по возможности пытаюсь с этим бороться, но мои пороки так часто берут надо мной вверх, что единственный честный поступок, что я могу свершить для хорошей женщины вроде Кэтти, так это держаться от неё подальше. К счастью или к несчастью для нас обоих, позволить себе этого я не могу. Мы спаяны тесно и не можем разбежаться. Иногда меня это ужасает, иногда я думаю об этом с облегчением – отсутствие выбора облегчает жизнь.

Я боюсь того, что люблю Катрин недостаточно сильно. Недостаточно, чтобы назвать её женой.

Я хочу, чтобы Кэтти была счастлива. Очень хочу! Но знаю, что со мной ей это не светит. Одного её присутствия достаточно, чтобы заставить меня потерять покой. Но дело, я знаю, не в ней – лишь во мне самом.

Правда в том, что архангелу Михаилу не нужно было пытать Люцифера чтобы причинить ему мучения – достаточно появиться и просто быть рядом, ежечасно напоминая падшему ангелу о совершенстве истинного. Ведь тому не стать тем, кем он должен быть никогда. В рай бы рад, да грехи превращают крылья в гири, с такими не взлететь – тянут камнем вниз. За это чувство ущербности, неправильности, искаженности собственной сути Люцифер ненавидит Михаила. Его ненависть не что иное как извращённая формы любви – единственное чувство, что тёмные способны испытывать по отношению к светлым.

Люди, не понимая, что чувствуют демоны, верят, что можно спасти душу любовью? Нельзя! Любовь – это свет, который испепеляет тьму изнутри, как солнце топит снег и никогда Тьме и Свету не подружиться, не стать союзниками – это танец на уничтожение.

Я, конечно, не Люцифер, а бедной Кэтти далеко до Михаила, но…

Кстати, с небес вовсе ведь не Михаил сбросил херувима Самуэля? Это был ангел Габриэль. Подозреваю, что тот был женского рода.

Ладно, пора завязывать с философией и возвращаться домой. К Катрин – ангелу во плоти.

Но стоило только об этом подумать, как дверь отворилась и на пороге возникла та, о ком я не думал вовсе – Линда Филт.

Вид у адвоката Кэтти был растрёпанный и отчаянный, как у человека, попавшего в беду.

– Альберт? – протянула она, словно удивлённая тем, что застала меня в моём же собственном кабинете.

– Да. Ты ожидала увидеть кого-то другого? – с иронией отозвался я.

– Можно мне войти? – спросила она сдавленным голосом.

– Конечно, – кивнул я, обескураженный.

– Я не задержу тебя долго.

– Не проблема, даже если задержишь. Если потребуется, я готов ради тебя поработать чуть дольше, моя дорогая.