Сияние черной звезды (СИ) - Звездная Елена - Страница 39

— Практически ненавижу вас, но это к делу не относится, — парировала с милой улыбкой, которую не ощущала.

Не было улыбки. Была слабость, усталость, раздражение и страх, вымораживающий многое из того, что хотелось бы сделать.

— Как вы справились с семеркой? — спросила я.

Спросила и поняла глупость собственного вопроса — я задала его тому, кто в одиночку вернул себе империю за два часа. Я задала его практически богу, поднявшему из небытия несколько народов разом. Я задала его кесарю, и это действительно было глупо.

— Не так, как ты, — улыбнулся мне Араэден.

Так как я… вспомнила, как сделала это я… И молча посмотрела на кесаря, боясь задать вопрос. Боясь это даже произнести. Просто боясь, что совершила ошибку…

Не став меня мучить, кесарь успокоил:

— Не совершила.

— Адрас? — выдохнула я.

Властитель Эрадараса промолчал.

— Это жестоко! — открыто заявила ему.

Кесарь продолжал молчать, пристально глядя на меня.

— Что с Адрасом?! — практически потребовала ответа я.

— Сним Къяр, — последовал ответ.

И я поняла, что дело плохо. Совсем плохо.

— Я могу его увидеть? — прошептала, холодеющими губами.

Но ответом было уже сказанное ранее:

— С ним Къяр.

Я зажмурилась, закрыла лицо ладонями, и закусила губы до крови, пытаясь не расплакаться.

— Вы спасли город, — произнес кесарь, — и того малыша, о котором ты так переживала. Вы спасли всех. Но Адрас отдал слишком многое, пытаясь оградить тебя от боли. И потерял контроль над собственным Мраком.

— Я могу его хотя бы увидеть?.. — спросила, понимая, что услышу в ответ.

— Слишком опасно даже для тебя, нежная моя.

Практически приговор.

«Адрас, будет больно, — предупредила я.

— Делай, что считаешь нужным, — просто сказал он».

Я сделала. И потеряла того, кто стал практически братом.

— Мне нечем утешить тебя, — произнес кесарь. — На меня Мрак реагирует слишком агрессивно, Къяр делает все что возможно.

Слезы я сдерживала исключительно по одной причине — понимала, что впадать в истерику сейчас нельзя, просто нельзя, и не понимала другого:

— Мы же оживили… всех. Мы с вами даже тех, кто был убит почти год назад, неужели нельзя… — договорить не смогла.

— Проблема в том, что Адрас не умер, он утратил контроль над своей силой. В данный момент он не принц Мрака, он сам мрак, — холодно пояснил кесарь.

Терять близких тяжело. Знать, что близкий погиб по твоей вине — невыносимо.

Я встала, не удержавшись на ногах снова села, закрыла лицо ладонями и поняла, что не могу, не выдерживаю, не вынесу.

А затем яркой, полыхнувшей словно молния мыслью было «Динар». Здесь Динар! Здесь…

Внезапно вспомнила, что для кесаря все мои мысли как открытая книга. Медленно опустила руки, подняв голову взглянула на пресветлого. Властитель Эрадараса встретил мой взгляд совершенно спокойно, и так же спокойно, произнес:

— Динар. Тот, ради кого ты предприняла попытку самоубийства, поставив его жизнь выше собственной.

— Я помню, — глухо отозвалась.

Кесарь сел, упираясь локтями в колени, как-то неожиданно устало посмотрел на меня и еще более неожиданными оказались его слова:

— Я не хочу делать тебе больно, моя нежная. Ты цепляешься за остатки влюбленности, ставшей оборотной стороной неистовой ненависти, и не желаешь понимать очевидного… а я устал разбивать вдребезги очередной хрустальный замок твоих несбыточных надежд. Это никогда в принципе не доставляло мне удовольствия, а с некоторых пор стало практически невыносимым.

И он резко поднялся с постели, бесшумно сошел на сверкающий каменный пол и направился к двери, даже не оглядываясь. Остался один маленький вопрос:

— И как мне это понимать?

Кесарь остановился. Его сильная гибкая фигура словно подернулась тьмой, так проклинаемой приверженцами света. Несколько секунд казалось я не услышу ответа… но секунды истекли, и Араэден, не оборачиваясь, произнес:

— Динар. Тот Динар которого ты знала женился на Лориане. Они родили четверых детей. На тот момент, когда элементаль покинул Рассветный мир, у них было уже двенадцать внуков. Время, звезда моя. Ты упустила из виду такую существенную деталь, как время, в мире, что мы покинули, оно течет гораздо быстрее. Знал ли я об этом? Да. Ты забыла и об оракуле — Локар всегда подчинялся мне, я его создал, я его контролирую даже вернувшись. Видишь ли, любовь моя, я может и жестокий бог Рассветного мира, но я бог, несущий ответственность за мир, который был мне домом более трехсот лет.

Белоснежная дверь распахнулась, выпуская императора Эрадараса.

И закрылась, разбивая в дребезги всю мою жизнь.

Уничтожая все, что у меня было.

Практически убивая меня…

Дети… Внуки… Сколько лет прошло в моем родном мире?! Сколько?!

Я упала на простыни, захлебываясь в немом крике…

Секунд пять.

Я позволила себе пять секунд беспросветного отчаяния. Это все, что я могла себе позволить.

Спустя прошедшие секунды я поднялась. Села, привалившись спиной к спинке кровати. Вытерла слезы.

И приняла ту действительность, которая существовала в данный конкретный момент.

Просто потому что, она, гоблин ее подери, существовала! Она уже существовала — подстраиваться в очередной раз предстояло мне.

Вопрос был лишь в том — как именно мне придется подстраиваться?! Очевидным и самым простым решением было бы уже принятое ранее положение пресветлой императрицы и супруги кесаря. Это было правильным решением. Как ни посмотри, со всех сторон — абсолютно правильным. И благоразумная принцесса приняла его не сомневаясь в правильности этого решения. Вот только я больше не благоразумная принцесса, не игрушка кесаря, созданная им же по своему образу и подобию, и не та, кто отчаянно цеплялся за величие предков.

Я, Кари Онеиро, пресветлая императрица Сатарэна и Великая Черная звезда.

И величия во мне столько… что хоть давись им!

Дверь распахнулась в тот момент, когда я поднималась с постели.

В следующий, я произнесла ультиматум:

— Единственный вариант нашего дальнейшего сотрудничества, который я готова рассматривать, заключается в раздельном проведении ночей и абсолютном запрете на любые ваши прикосновения ко мне, мой кесарь.

Вернувшийся в спальню властитель Эрадараса очень медленно, подчеркнуто медленно, оглядел меня с головы до ног, заставив явственно ощутить, что на мне одна кружевная сорочка, ко всему прочему сползшая с левого плеча практически до груди. Демонстративно не стала ничего поправлять. Кесарь столь же демонстративно оглядел меня повторно, закрыл дверь, подошел ко мне вплотную, медленно склонился к самому моему лицу, и очень мягко поинтересовался:

— Любимая моя, ты помнишь, что открыло путь моей магии в Рассветном мире?

Смутно, очень смутно, я вспомнила о предсказании Мейлины. Вероятно, если бы не купание в Эхее не вспомнила бы вообще ничего! Но не суть, факт в том, что все же вспомнила.

— Ваши нежные чувства к блондиночке? — поинтересовалась язвительно.

— Я вижу память вернулась к тебе в полном объеме, — не менее язвительно ответил кесарь.

— О, что вы! Не обремененное одеянием и развлекающееся похабной книженцией градонаселение вашей спальни не забываемо в принципе! — уровень язвительности зашкаливал.

Кесарь в ответ улыбнулся. Ласково.

Ответила ему тем же.

И от всей души добавила:

— У Локара исключительно наблюдательные функции, следовательно ваши ласково-убийственные улыбочки не способны ни в коей мере навредить Оитлону, следовательно — МНЕ ПЛЕВАТЬ КАК ВЫ ТАМ УЛЫБАЕТЕСЬ!

Улыбка стала шире, и мне коварно напомнили:

— Оитлон? Нежная моя, ты несколько упускаешь из виду тот факт, что я вполне способен сжечь все подряд, от твоего темного подельника, до практически всего человеческого населения Эрадараса.

Подавшись вперед, едва ли не на носочки приподнявшись, столь же коварно ответила:

— Сжечь? Мой кесарь, вы несколько упускаете из виду тот факт, что я вполне способна оживить все подряд, слившись в страстном поцелуе с кем под руку попадется, практически с любым из магически одаренного населения как Эрадараса, так и Тэнетра!