Наощупь (СИ) - Резник Юлия - Страница 18

Степан чуть смещается. Садится на кровати, подпирая стену спиной, и осторожно увлекает меня за собой. Я послушно сажусь сверху, обхватывая его талию своими ногами. Мы соприкасаемся самым откровенным образом. Мое дыхание останавливается.

— Дыши со мной… — приказывает Степан. — Я выдыхаю, ты — делаешь вдох.

Мышцы на моих ногах дрожат. В местах нашего соприкосновения разгорается настоящий огонь, невольно я начинаю о него тереться. Там… Где все по нему изнывает. Степан шумно выдыхает.

— Дыши! — напоминает мне своим низким голосом. Я подчиняюсь. Диафрагма чуть поднимается, и мои соски сплющивает его грудь. Из глотки рвется стон, но прежде губы Степана накрывают мои. Мы смыкаем губы и дышим одним воздухом. Кислород очень быстро подходит к концу, наше дыхание учащается, и когда мне кажется, что я уже не выдержу — Степан отстраняется. Сердце колотится, как сумасшедшее. Я на грани жизни и смерти, мое желание им обладать так велико, что я, как дикарка, теряю контроль и с силой на него опускаюсь. Шиплю. Его руки скользят вверх по моей спине, а губы прижимаются к уху:

— Не торопись… Чувствуй!

И снова — он выдыхает, я — делаю вдох, и снова на двоих одно дыхание, до всполохов перед глазами. Я медленно-медленно раскачиваюсь. Меня подхватывает поток невероятного искрящегося удовольствия. Границы стираются. Меня нет, как будто нега в венах растворила мою плоть. Я поднимаюсь выше и выше. Я лечу…

— Тшш… Помедленнее. Старайся оттягивать удовольствие… Не стремись к нему. Весь смысл в процессе.

Слыша шепот Степана в моих волосах, замедляюсь. Волна оргазма отступает. Я что есть силы сжимаю его мышцами внутри и плавно скольжу вверх — вниз. Снова подхожу к черте, и опять замираю у края. Мои глаза слепы — но я вижу яркие краски! Чуть меняю позу, откидываюсь на локти, не разъединяя наши тела, качаюсь на нем и наблюдаю… я наблюдаю за нами как будто со стороны! Словно я взмыла вверх и зависла где-то у потолка. Я вижу свечение, исходящее от наших тел, но мне больше не страшно. Я словно вернулась домой. Наконец-то домой… Где я не одна. Я сердцем чувствую, что в этом уютном коконе есть кто-то еще. Тот, рядом с кем мое счастье становится бесконечным.

— А теперь кончай…

Слова Степана как будто запускают во мне атомный реактор, в котором наша энергия разгоняется и с бешенной скоростью устремляется вверх. Прямо в голову. Я вижу яркую вспышку. Я ослеплена и наполнена этой энергией под завязку. Во мне так много всего, что слова приходят лишь целую вечность спустя:

— Ты это тоже видишь?

— Да. — Он даже не уточняет. Просто констатирует факт, будто бы наверняка знает, что я хотела спросить.

— Что это, Степа?

— Так светятся наши с тобою чакры.

То, что мне объясняет Степан, находится за гранью моего опыта и понимания. И мне жаль, что у меня не получается уложить его слова в ту жизненную модель, которая мне доступна. Но я вслушиваюсь в то, что он говорит, я стараюсь стать к нему ближе.

— Чакры — это энергетические центры человеческого тела. В них сосредоточена наша сила. Когда мы занимаемся любовью, наша совместная энергия начинает двигаться по неким кругам. Мы их замыкаем, когда включаем в сексуальную игру пальцы и язык, или затрагиваем определённые точки на теле.

— Эрогенные зоны?

— Да… наверное, это определение подходит. Так вот, энергия может замыкаться на разных уровнях. На самом нижнем, на уровне повыше, либо, как у нас, достигать головы.

— То есть существует множество вариантов?

— Именно. Кольцо может состоять из одной-двух чакр, а может — из всех семи. В таком случае получается настолько тесное слияние двух организмов, что возникает третий организм.

— Ребенок? — слабо улыбаюсь я.

— Нет, Таня. Образуется Эгрегор — божество, состоящее из двух человек.

Я вздыхаю. По позвоночнику проходит холодок. Я не думаю, что готова и дальше углубляться в эту тему. Все… слишком странно. Степан понимает мои колебания. Его руки скользят по моей голове и снимают с моих глаз повязку. Мои глаза, оказывается, здорово привыкли в темноте. Даже без света я вижу прекрасно, как кошка. Вскакиваю, когда понимаю, как много прошло времени. Мы занимались любовью почти два часа! С ума сойти. Степан — марафонец.

И мы снова не предохранялись.

— Господи, как уже поздно! Что я скажу Демиду?

— Почему ты обязана что-то ему говорить?

— Да он же мне телефон оборвал! — одной рукой натягиваю на себя платье, второй — подношу к уху трубку.

— Дёмка, привет! Ты чего звонил, милый?

Слушаю бурчание сына, который меня потерял, и наблюдаю за Степаном. Как он плавно встает с кровати, как под смуглой, опаленной солнцем кожей перекатываются его мощные мышцы. Перевожу взгляд на член, который до конца не опал, и невольно облизываю губы. Он так много мне дал сегодня! Я даже бледной тени подобного не испытывала за все тридцать семь лет свой жизни. Но… Существовало большое «но»! Даже этого с ним мне было мало. Меня охватила тоска. Словно я поставила не на то и проиграла. Словно я могла сорвать джек-пот, а выиграла пару сотен. Вроде бы, не в накладе, но все не то…

— Стёпочка, мне нужно бежать…

— Беги, раз такое дело.

В его словах нет упрека. Но чувствую я себя хуже некуда. Как будто воспользовалась им. Дурацкое ощущение, ведь мы оба получили то, что хотели. И это было прекрасно. Это было настолько прекрасно, что ему не могло не понравиться. Веду рукой по щеке, целую чуть выше места, где бьется сердце. Чувствую его размеренные удары и вспоминаю, как мы с ним дышали в унисон — и не было понятно, где заканчивается он и начинаюсь я.

— Позвонишь? — спрашиваю напоследок.

— Позвоню, — улыбается он, — будь осторожна, Таня. — Целует меня в лоб и осторожно подталкивает к двери.

Сегодня душная ночь. Завожу двигатель, включаю климат-контроль. На моем телефоне не только пропущенный от сына. Почему-то я всем очень резко понадобилась. Только успеваю об этом подумать, как телефон снова звонит. Голубкин. Плавно трогаюсь, включаю динамик.

— Алло, — вкладываю в свой голос как можно больше равнодушия. А сердце все равно замирает.

— Тааанюша, привеет!

По тому, как мой будущий бывший муж растягивает слова, я понимаю, что он явно выпил.

— Привет. Ты что-то хотел?

— Угу! Сидим вот с Михалычем… Помнишь Михалыча? Вспоминаем, как отдыхали в горах! Костер! Палатки… ромааантика! Там еще Дёньку какая-то гадость укусила. Вот он орал!

Я притормаживаю у обочины и, вмиг утратив все силы, опускаю голову на сложенные на руле руки. Зачем он это делает? Боже… Зачем он снова вовлекает меня в игру под названием «отрезание хвоста по кусочкам»? Мы ведь это уже проходили… И слезливые, давящие на жалость sms-ки, и фальшивые признания в любви… И больные полные раскаянья глаза, которым я поначалу верила. Что, да… Вот этот раз точно последний. И долгие ремиссии в отношениях, когда казалось, мы абсолютно счастливы, а потом опять узнавала, что — нет… И задыхалась в отчаянье.

— Я все помню, Саша. Это все?

— Нет. Нет… Танюх, слушай… Ты не злись на меня, ладно? Я тебя ведь люблю… — Закусываю костяшку на большом пальце, чтобы не завыть в голос, — ты ведь мать моих детей! Я в тебя корнями пророс!

— К чему эта лирика, Саша? — шепчу, едва находя в себе силы.

— А почему бы и нет?

— Ты выпил, Сашка. Мелешь всякую чепуху. Закругляйся ты там уже. Это я твои загулы терпела, а молодая… Даст тебе пинка под ср*ку и правильно сделает.

Отбиваю вызов и чувствую, как мою освобождённую душу вновь до краев заполняет тоска.

Глава 13

В ту ночь сны мне не снились. Я спокойно спала аж до самого утра. Бессонница отступила, что было довольно странно, учитывая мое психологическое состояние и тот хаос, в который превратилась моя жизнь.

Я встала с кровати, умылась, надела халат и пошла в кухню готовить завтрак. Сегодня мне предстояла встреча с недобросовестным поставщиком, который почему-то решил, что может мне подсовывать некачественный товар. Флористы давно уже жаловались, что цветы с этих поставок несвежие, да я и сама это прекрасно видела, только никак не могла настроиться на серьезный разговор. Мне вообще довольно нелегко проявлять твердость. Моя неуверенность в себе распространялась на все сферы жизни.