Мужчина не моей мечты (СИ) - Ардова Алиса - Страница 53

Мэарин, а вместе с ней и я, не помнила никакого Лейфри. В памяти не осталось ни имени, ни лица. Впрочем, это неудивительно — девушку никогда не интересовали подчиненные родителя.

— «Он проводит вас до границы, — продолжал Петька. — В Новуте, столице Онижа, на твое имя куплен дом, и открыт счет в местном банке. Распорядись золотом разумно, это мой прощальный подарок. Не о таком свадебном путешествии для дочери я мечтал, но какая свадьба — такое и путешествие. Я неплохо знаю герцога. Что бы ни произошло между вами в Эрменлейве, он не станет открыто преследовать замужнюю женщину, тем более на территории другого государства. Какие бы чувства он ни испытывал, ему придется смириться. Да хранит тебя Танбор, дитя. Твой отец, Гольвен Астон».

Брат закончил читать, и некоторое время мы просто молчали. Молчали и смотрели друг на друга.

— Маркиз не знает, кто ты, — наконец прокомментировал Петька. — Саллер не бросился бы в погоню за чужой женой, это верно, но хэленни он точно не оставит в покое. Хотя ловить нас в другой стране, да еще у всех на виду, однозначно труднее. В столице, разумеется, оставаться нельзя, но дом можно продать и уехать в какую-нибудь Птархову глухомань. И до Хауддана из Онижа не так уж сложно добраться. Остается несколько важных вопросов. Прежде всего — это писал маркиз?

Еще раз вгляделась в письмо, вспоминая, листая перед мысленным взором все записки — короткие и длинные, что королевский казначей когда-либо посылал дочери.

— Я уже думала об этом. Почерк его… — я запнулась, — или очень похожий.

— Тогда последнее… Доверяем мы Астону или нет?..

Представительный, чуть полноватый мужчина в темном камзоле с серебряной эмблемой у воротника — знаком занимаемой должности. Зачесанные назад волосы, седые на висках, строгое лицо, острый цепкий взгляд, который всегда теплел, когда Гольвен смотрел на свою девочку, свою маленькую Мири…

— Маркиз жесткий, даже жестокий человек, — отозвалась тихо, — но он, безусловно, любит дочь и никогда не подставил бы ее под удар. А вот тебе, то есть Трэю, точно постарался бы напакостить.

— Это мы еще посмотрим, — отмахнулся Петька. — Я все-таки не такой растяпа, как Ольес. При любом раскладе, возможность упускать нельзя. Лучшего случая уже не представится.

Сомнения… Они не покидали меня весь оставшийся день.

И когда Петька отослал меня в дом, а сам немедленно отправился к тетушке — уточнять детали. И когда, вернувшись с переговоров, он под каким-то предлогом выпроводил слуг, чтобы начать собираться. Взять собой много мы не могли, но самые необходимые вещи, карты Онижа и Намарры упаковали в найденную в гардеробной небольшую дорожную сумку.

Петька с Дальмирой договорились, что уходить нам лучше ночью, когда все в имении лягут спать, — меньше риска с кем-то столкнуться. До вечера оставалось еще достаточно времени, и чем занять себя, я совершенно не представляла.

Петька же развил бурную деятельность. Вновь и вновь просматривал карты, измерял расстояние от столицы Онижа до Хауддана, планировал, чем мы займемся и как заживем, если не удастся вернуться на Землю. Шутил, тормошил меня и постоянно о чем-то спрашивал, явно ожидая согласия и немедленного одобрения. Давно я брата таким не видела.

Глядя на него — разгоряченного, почти пьяного от возбуждения, окончательно осознала, насколько его тяготит зависимость от Саллера, то, что он лишен права определять собственную жизнь, а вынужден плыть по течению. Словно с него сползла чужая навязанная личина, и из-под нее показалось истинное лицо моего любимого родственника. Он всегда был авантюристом и обожал рисковать.

— Это будоражит кровь, расцвечивает все яркими красками, — смеялся он в ответ на справедливые, между прочим, упреки.

В этом Трэй с братцем разительно отличались.

Ольеса устраивала роль маменькиного сына, тщательно опекаемого и во всем послушного старшему кузену. А мы давно жили самостоятельно и привыкли сами выбирать, что делать. Только вот последствия Петькиных опрометчивых решений порой приходилось расхлебывать именно мне. Ладно дома, на Земле. Там это не грозило ничем, кроме мелких или крупных неприятностей. На Риосе же любой неверно просчитанный шаг мог стать смертельным.

А я ведь ощущала, что мы совершаем ошибку. Не могла объяснить, почему, но, черт возьми, даже в груди предательски холодело от нехорошего предчувствия. Однако брата было не остановить, он пер как танк и ничего не желал слушать, а отпускать его одного я не собиралась. Это все равно, что разорвать себя на две половины — глупо, жестоко и к тому же бессмысленно, одна часть без другой долго не просуществует.

После ужина я не выдержала и, в очередной раз утащив его в парк подальше от чужих ушей, прижала к ближайшему дереву.

— Петь, давай еще раз все как следует прикинем. Мне кажется…

— Вот именно, «кажется». — Он сердито отстранился и отошел на несколько шагов. — Что тебя смущает, Марусь? Помощь герцогини? Так она делает это не для тебя, а для сына и собственного спокойствия. Послание маркиза? Но мы же вроде выяснили, что Астон лично его написал. Ты ведь узнала почерк.

— Узнала, — подтвердила нехотя.

— Ну вот. Или сомневаешься, что Гольвен действительно заинтересован в том, чтобы Мэарин убралась с мужем в Ониж?

Я помотала головой.

— Тогда что? Я понимаю, ты хочешь дождаться возвращения Саллера. Рассчитываешь, что он отвезет нас в Хауддан? Между прочим, он тебе этого не обещал, а всего лишь согласился поговорить о поездке. Я вообще сомневаюсь, что его светлость пустят в Запретные Земли. Даже с нами.

— А я так абсолютно уверен, что не пустят, — ехидно пропели где-то под локтем, заставив меня испуганно отдернуть руку. — Один раз отказали, откажут и еще раз. Нечего человеческому мэссеру делать на нашей территории. Особенно сейчас.

Йор…

На этот раз фрейр — для разнообразия — материализовался не на дереве, а на соседнем ореховом кусте. Заметил, что мы обратили на него внимание, небрежно откинул назад волосы и высокомерно вздернул подбородок. Показушник.

— Приветствую вас, смертные, — процедил он высокопарно и осклабился, демонстрируя, что с его акульей улыбкой — кошмарным сном стоматолога — по-прежнему все в полном порядке.

— Здравствуйте, — откликнулась я вежливо.

— И тебе не загнуться раньше положенного, — одарил меня сомнительным пожеланием мелкий.

Петька буркнул что-то отдаленно похожее на «привет» и вернулся к прерванному разговору.

— Вот видишь? И что герцог, по-твоему, сделает? Добровольно отпустит нас… тебя… то есть ценную хэленни Птарх знает куда? Да ни за что. Скорее, повернет назад и запрет в Эрменлейве. Что тогда? Хватит, Машка, не глупи! — Он нетерпеливо тряхнул меня за плечи. — Да, мы рискуем, не спорю, но, оставаясь, подвергаем себя еще большей опасности.

— Вот вроде недоумок недоумком, а иногда способен на правильные выводы, — одобрительно прокомментировал фрейр.

На этот раз Петька не выдержал.

— Что тебе опять от нас надо?

— Да все то же. — Йор взвился в воздух, повисел пару секунд и перепорхнул на жимолость. — Вас ждут. Да что там ждут — заждались уже. Но вас одних, мэссеры нам и даром не нужны. И чтоб никакого Онижа. Заехать туда, конечно, можно… ненадолго, а потом мухой… двумя мухами — в Хауддан. Я ясно выразился или повторить? Смертные иногда невероятно тупят, — пожаловался он в пространство, — бесконечно одно и то же разжевывать приходится. Кстати о разжевывать…

Наглец сделал быстрый жест, и на его ладони появился спелый бархатистый персик.

— М-м-м? — промычал он вопросительно, протягивая руку в нашу сторону.

— Нет, спасибо, — отказалась я, а Петька лишь плотнее сжал губы.

— Зря, — надулся мелкий, — от души предлагал, без злого умысла, горбатый тролль вам в ребра. А впрочем, — тут же повеселел он, — вранье. У меня и души-то нет.

Он подмигнул и впился в плод острыми зубами, слизывая с губ сок тонким длинным языком. Укус, другой — и персик исчез, причем прямо с косточкой. По-видимому, кошмарным челюстям фрейра все нипочем.