Мужчина не моей мечты (СИ) - Ардова Алиса - Страница 39

— Эти Ольесы просто профессиональные соблазнители невинных дев, — пробормотал Петька, и в его голосе скользнуло невольное восхищение.

Или мне показалось?

— Потомственные ловеласы, — хмыкнула я, — при виде которых девицы в обморок от восторга падают и сами в штабеля укладываются. К сожалению, этим достоинства Леонта и исчерпывались. Он быстро промотал свое состояние и приданое жены. Кутил, играл, менял любовниц, но Аниаш все прощала и разводиться категорически отказывалась. Такая вот странная любовь.

— Да уж… — глубокомысленно изрек Петька.

Больше у него слов не нашлось.

— Неизвестно, сколько все это продолжалось бы, но лет восемь назад Ольес-старший погиб при каких-то темных обстоятельствах. Я так и не поняла толком, что случилось. То ли напился и утонул в реке, то ли его утопили «доброжелатели». Так или иначе, Аниаш с сыном осталась одна и почти без средств к существованию. Дальмира и раньше материально поддерживала сестру, а с тех пор как Ани овдовела, выделяет ей и племяннику ежемесячное довольно щедрое содержание. То есть формально Трэй граф и глава семьи, но реально…

— Нищий и безработный.

— Не совсем так, но близко…

— Как ему только в голову пришло увести невесту у того, от кого он полностью зависит? И на какие «шиши» он собирался жить с молодой женой? — Петька ошеломленно уставился в пространство.

— Ты у меня спрашиваешь? — осведомилась иронично. — Могу лишь предположить, мальчишка привык, что Саллер с детства о нем заботится и спускает все шалости.

— Ничего себе шалость…

— Ну да, забавная такая и совершенно невинная. Так что кузен и тетя пожурят, конечно, подуются немного, пока новобрачные наслаждаются друг другом и медовым месяцем, а потом умилятся и простят. Тут и благословение от отца Мири подоспеет, а вместе с ним щедрое приданое. И будет миру мир, а виновным — радость и счастье.

— Мда… — Петьке по-прежнему не хватало слов.

Услышанное его явно подкосило. Он добрел до скамейки, полуприкрытой длинными цветущими побегами плюща, медленно опустился, откинулся на спинку и начал преувеличенно внимательно наблюдать за скачущей по лужайке птичкой со смешным ярко-зеленым хохолком.

— Кстати, — птица, наконец, улетела, и брат снова перевел взгляд на меня, — а почему бывший жених Мэарин герцог? Его отец тоже умер?

— Нет, жив-здоров. — Я пожала плечами и села рядом. — У намаррцев иной принцип присвоения дворянского титула, чем у нас. Старший сын и наследник получает его при рождении. Так что Роэм давным-давно герцог Саллер, а вот приставку Фоарндский — это название родовой провинции — он примет только после смерти батюшки.

— Понятно… — Петька помолчал, а потом вернулся к тому, что его сейчас занимало больше всего. — Как бы ни был Трэй беден, небольшую сумму нам все равно удастся собрать. Но сначала необходимо пообщаться со жрецами. Это сейчас самое главное. Маняш, — он придвинулся, взял меня за плечи, всмотрелся в лицо, — еще раз прошу, к герцогу без веской причины не приближайся. Мири ведь его боялась? Вот пусть он и дальше считает, что ты при виде него от ужаса в истерику впадаешь. Обещаешь?

Кивнула. Легко сказать «не приближайся», согласиться тоже нетрудно, к тому же хозяина сейчас нет в Эрменлейве. А вот когда он приедет, все станет гораздо сложнее, особенно если учесть, что сам мэссер ничего никому не обещал.

Я как в воду глядела.

Саллер появился через несколько дней, и по иронии судьбы я, конечно, сразу же с ним столкнулась.

После неудачной — с точки зрения окружающих — первой брачной ночи нас с братом оставили в покое. Даже Аниаш лишь издали обволакивала участливо-скорбными взглядами, но если подходила, то ненадолго и вниманием не докучала. Лишь бормотала в очередной раз:

— Устрицы, Мири, детка… устрицы творят чудеса, вот увидишь… И перепелиных яиц побольше…

В Эрменлейве воцарилась гнетущая атмосфера, словно в имении объявили траур по покойнику. Дамы старательно делали вид, что ничего необычного не происходит, но их хмурые гримасы, жалость во взоре — у всех, даже у Дальмиры — свидетельствовали об обратном.

Каждый день начинался одинаково — настороженное изучение наших рук, многозначительные перешептывания, сдавленные вздохи и растущее напряжение. После того как прислуживающая за столом челядь тоже переняла моду исподтишка коситься в нашу сторону, мое терпение лопнуло. Я стала надевать платья с длинным рукавом, а запястья надежно прикрывать широкими браслетами. Шкатулка с драгоценностями нашлась в гардеробной, и я долго колебалась, прежде чем взять чужие украшения, но потом все-таки решилась. В конце концов, ничего с ними не случится — верну в целости и сохранности.

За трапезой с нами еще пытались вести какие-то разговоры: о погоде, природе, еде, но по окончании леди, мгновенно подхватившись, исчезали, явно чувствуя себя неловко в нашей компании. Как гости в доме смертельно больного, которому они ничем помочь не в состоянии, и поэтому очень стесняются своего здоровья, особенно заметного на фоне удручающего состояния хозяина.

Нам это было только на руку.

В то утро, после очередного благопристойно-унылого совместного завтрака, мы распрощались с родственниками и занялись более важными для себя делами. Петька умчался в лекарское крыло на обязательный осмотр к Дильфору, а я сгребла просмотренные фолианты и отправилась в библиотеку поменять их на новые. Последние ночи мы усиленно знакомились с географией Риоса, картами Намарры и граничащих с ней стран, а также со всеми возможными способами перемещения в этом мире.

Стопка получилась внушительной, высокой и ощутимо весомой. Я медленно плелась вперед, поддерживая тяжелые тома снизу руками, а сверху — подбородком, и мысленно ругала себя на все лады. Вот что мне стоило не лениться и носить партиями? Давно бы уже обернулась несколько раз, вместо того чтобы изображать черепаху, почти на ощупь пробираясь к цели. Когда до заветной двери оставались считанные метры, нога неожиданно подвернулась. Я дернулась, книги разъехались и в беспорядке рассыпались по паркету.

Чертыхнувшись, бросилась подбирать. Первая… вторая… восьмая… А где еще одна? Коридор казался пустым — кроме меня и широкой мраморной тумбы на невысоких ножках поблизости никого и ничего не было. Еще раз огляделась, встала на четвереньки и просунула ладонь между тумбой и полом, стараясь нащупать пропажу. Ага… вот она.

— Мэарин? — При первых звуках знакомого низкого голоса я буквально оцепенела. — С вами все в порядке? Я могу чем-то помочь?

Представила открывшуюся случайным зрителям картину… Оценила. Несколько мгновений всерьез обдумывала, получится ли у меня просочиться в узкую щель и присоединиться к уютно устроившейся там рукописи, а потом вместе с ней провалиться под пол — для надежности. Прикинула, что при всем моем желании это нереально, выдохнула и плавно поднялась.

— Все хорошо, благодарю вас.

Отряхнула платье, старательно расправила подол, а затем с достоинством выпрямилась, разворачиваясь к Саллеру, застывшему у распахнутых дверей библиотеки. Судя по всему, он находился внутри, отреагировал на грохот падающих книг и…

— Добрый день, графиня. — Услышала хрипловатое приветствие и только тогда осознала, что уже несколько секунд как завороженная пялюсь на стоящего передо мной мужчину.

— Здравствуйте, ваша светлость.

Поспешно отвела взгляд от его губ. Сообразила, куда я только что смотрела… Расстроилась… Разозлилась… Поклялась больше так не делать никогда в жизни… или по крайней мере ближайшие пять минут и, чтобы скрыть смущение, выпалила первое, что пришло в голову.

— Рада вас видеть.

— В самом деле? — Черные глаза остро блеснули.

Растерянно замялась — кто же простые слова вежливости воспринимает так буквально? А потом вдруг поняла, что действительно рада его видеть. Тем более вот такого — не язвительного, злого и обвиняющего, а встревоженного тем, что со мной случилось, предлагающего помощь.