Песнь Шеша (СИ) - Константа Людмила - Страница 38

Из всего этого можно сделать только один вывод: значит, накормить меня этой гадостью и ядом, ее личная инициатива, иначе бы ей умные собеседники подсказали, как действовать наверняка, чтобы не облажаться. Вот только что я ей сделать успела? Глядя на то, как девушку начинает потряхивать, я миролюбиво отметила:

— А Рогнар говорил, что вас не любят из-за моего народа, хотя стоило бы задуматься над тем, как вы встречаете своих гостей. Без обид, но пробовать я это не буду.

Я ожидала, что незнакомка промолчит и просто выскочит из комнаты, избавив меня от своей компании. Но она блеснула серыми глазами и, сжав маленькие кулачки, сделала пару шагов по направлению кo мне:

— Рогнаром? Ты вонючая ящерица, называешь сиятельного кнеза просто Рогнаром?

Насчет ящерицы можно было бы поспорить, а реагировать на «вонючую» я даже не стала. Больше всего на свете не люблю бабские разборки, большинство из них происходит по надуманным поводам и не стоит внимания. Наверняка этот хвостатый интриган сейчас сидит под дверью и потирает руки в ожидании драки, чтобы потом обвинить меня в излишней агрессивности и опять что-нибудь свалит на мой народ. В любом случае, я его разочарую: этого не будет, мне и лень, и просто жаль калечить такую красоту.

Спокойно выслушав несостоявшуюся убийцу, я равнодушно бросила:

— Даже интересно, на какой псарне тебя подобрали милая, что даже не потрудились научить элементарным правилам поведения? Смотри, если сиятельный кнез узнает, что ты делаешь в покоях княжны, то боюсь, тебе придется не сладко.

Девушка, судя по дрогнувшим вертикальным зрачкам, не знала, кто я такая, просто видела, что приехала вместе с Рогнаром и взревновала, напрочь лишившись разума. Вот и сейчас, вместо того, чтобы подумать, она охнула, подобрала подол юбки и стремглав бросилась прочь из сиреневато-розового ужаса, в котором я чувствовала себя нелепой черной кляксой.

Дверь, кстати, эта юная мандебурка оставила открытой нараспашку, но посчитав ниже своего достоинства попадаться в такую явную ловушку, рассчитанную на какого-то кретина, я спокойно легла обратно на кровать. За Песней Шеша надо идти в темное время, чтобы не привлекать к себе внимание, так что меня мало волнует, что будет происходить до этого момента.

Приблизительно через час, уже ближе к вечеру, в комнату вбежал сильно побледневший Рогар и встревоженный Радий. Последний, сразу увидев, что я не пропала, а преспокойно сижу на кровати и смиренно дожидаюсь своих похитителей, изумленно воскликнул:

— Ваша светлость, а вы что здесь делаете?

А и правда, что я здесь расселась? Хоть бы зарядку сделала, привела в порядок затекшие мышцы.

— А что не видно? — удивленно протянула я, — сижу.

Оборотень развеселился, будто я сказала что-то очень смешное:

— Это я вижу, но почему сидите?

— Предпочитаете, когда дама стоит?

Радий поперхнулся, видимо не ожидал такого откровенного ответа и обиженно надулся, словно я разрушила какой-то романтичный флер, что он создал в своей голове вокруг меня. Я бы конечно с радостью поддержала такой образ, но где-нибудь в другом, более располагающем для этого месте.

Рогнар, вернувший себе естественный цвет лица, устало прислонился плечом к стене и пояснил:

— Он имеет в виду, почему ты не сбежала, ведь у тебя была прекрасная возможность. Кто кстати открыл тебя? Ключи есть только у меня.

— Ты рассчитываешь так легко отделаться? — я даже немного обиделась, за кого он меня держит?

— Поздно, надо было раньше думать, когда принимал на свою совесть подобный груз. А по поводу ключей, ты подумай, у тебя тут в тылу, кажется, завелась небольшая мышка.

Двуликий слабо улыбнулся, видимо это только мне удалось так славно отдохнуть, а он все это время где-то трудился не покладая лап. Мужчина уставился на принесенный поднос, чуть шевельнул носом и сморщился, ага, тебя тоже проняло!

— Что это?

Я с готовностью пояснила:

— Гостинцы. Хочешь попробовать? Я не жадная, всегда готова поделиться с нуждающимися оборотнями.

Ρогнар, как обычно проигнорировал мой треп, только спросил:

— Надеюсь, ты это не пробовала?

— И доставить тебе такое удовольствие?

— Вивиана, — кнез с какой-то не понятной мне тоской посмотрел прямо в глаза, — за что ты меня так ненавидишь?

Я хотела спросить: разве? Но вовремя прикусила язык и сделала вид, что не понимаю, о чем он говорит. Оборотень подавил тяжелый вздох, словно ему мешали тяжелые каменные тиски:

— Пойдем, тебя ждет мой отец. Помни о том, что я сказал тебе утром: молчи и я все улажу.

Прости, Рогнар, но время для улаживания проблем давно прошло.

Мы вышли из комнаты, по всему коридору в защитном стекле горели витые восковые свечи, которые быстро тая, распространяли по всюду легкий медовый аромат.

— Кто принес тебе поднос?

Честно говоря, изначально мне не хотелось говорить оборотню об этом. Не потому, что я боялась причинить девушке вред, в конце концов, она не ребенок и прекрасно осознавала что делает. На самом деле мне просто не хотелось привлекать к ее персоне лишнее внимание, ведь именно этого она и добивалась от кнеза. Но пришлось кратко описать несомненные достоинства незнакомой красавицы и скрепя сердце услышать удивленное:

— Милая Милица?

Я не удержалась от замечания:

— Когда она пришла ко мне, милой она не была.

Ρадий как-то странно покосился на меня, но ничего не сказал, а кнез вообще не обратил на мои слова внимания. Ну ладно, мы еще посмотрим, пока что не вечер.

Зал, в котором нас ждал Великий Кнез, находился не на первой этаже, что ожидаемо, а на третьем, по самой крышей. Видимо Булат, ощущая свое величие, не хотел ютиться внизу как все смертные, ему нужен был размах.

Рогнар толкнул расписанные красными узорами двустворчатые двери и терпеливо дождался, пока я войду внутрь, чтобы идти за мной следом.

Он сидел на обычном, отдаленном подобии трона, грубо сколоченным из необработанных досок и откровенно изучал мой не презентабельный внешний вид. Я, конечно, понимаю, что пытаясь в сиреневой комнате без расчёски пригладить длинные волосы, за время дороги, превратившиеся в самую настоящую мочалу, совсем не преуспела в этом. Да и общий помятый грязный вид не добавлял мне ни шарма, ни очарования, но воспитанные аристократы, понимая лишения войны, не будут так брезгливо морщиться, словно увидели перед собой вошь.

Рогнар, представив меня в самом начале, присел на выступе возле отца и не понимал, почему тот уже десять минут просто рассматривает меня и молчит. Не понимал это и Радий, но отошел в сторону, чтобы не мешать, властной особе наслаждаться видом поверженного врага. Про «поверженного» — это Булат так наверняка думал, хотя его ожидал большой сюрприз.

Стоять в пустом зале под желтоглазым прицелом крепкого, но уже видно, что пожилого оборотня, мне надоело скорее, чем я ожидала.

— Неужели я вам так понравилась, что вы даже дар речи потеряли?

При звуках моего сдержанного голоса Рогнар тут же приподнял голову, и принялся подавать мне знаки, чтобы я молчала. Прости, но эту партию мне нужно провести самой.

Слегка тронутое морщинами, полное смуглое лицо Великого Кнеза чуть растянулось, когда он попытался улыбнуться. Он делал это не уверенно, видимо потому что не умел, и выходило немного жутковато: пожелтевшие клыки, которые из-за возраста уже не втягивались, сильно выпирали, отчего полные губы топорщились и то и дело, на алую рубашку, поддерживаемую золотым поясом, текла тоненькая струйка слюны.

По первому впечатлению о собеседнике судить, конечно же, нельзя, но то, что Булат был мне неприятен, это факт. А я сильно раздражала его, видимо своим неопрятным внешним видом.

— Скорее я теряю дар речи от неотесанности и наглости, но это можно списать на отсутствие должного воспитания. Тифон особо никогда не обращал на это внимания. Но дитя, прежде чем являться под очи к Великому Кнезу, не смешало хотя бы умыться. Или в горах не знают, что такое вода и мыло?