Проклятый дракон (СИ) - Константа Людмила - Страница 15

Я начала приподниматься, чтобы встретить врага, как и положено, стоя, но вдруг виски заломило с такой силой, что застонав от невыносимой боли, мое тело безвольно опустилось обратно. Я не видела, как ко мне бросился обеспокоенный Дилан и попытался узнать, что же случилось. С нечеловеческой, резкой болью, ко мне пришло странное видение.

Не в силах вымолвить ни слова, я каким-то внутренним зрением увидела Его Величество Альваро эд Уитнорр Шамберского, освещенного холодными рассветными лучами солнца. Он стоял на одной из смотровых площадок неприступной крепости Конуэй. Эти величественные строения долгое время были гордостью моего народа: она родилась практически одновременно с этим миром. Но после череды хитростей и предательств, Конуэй, шедевр архитектурной и стратегической мысли, вместе с остальными землями Проклятых, перешли основателям рода Шамбер. Последняя Война, уже стершаяся из памяти многих, была лишь поводом к уничтожению не угодной расы…

Конуэй был не обычным укреплением. Эта крепость в буквальном смысле была выращена драконами. Острые шпили башен, сливаясь с необычным черным горным массивом, который надежно, словно руки возлюбленного, обнимали практически непрерывным кругом покрытую весенними цветами долину. Земля здесь, повинуясь изначальной магии давно ушедших владельцев, цвела непрерывно круглый год, издавая непередаваемый сладковатый медовый аромат. Ничего иного здесь не росло, даже обычная трава и та не хотела приживаться, не смотря на все ухищрение захватчиков, которым нужно было пахать и сеять, чтобы прокормиться. Вздумай сейчас какой-нибудь сумасшедший напасть на его страну, пройти через единственный узкий проход в горном хребте незамеченным было бы просто невозможно.

— Конуэй… — прошептало Его Величество с какой-то непередаваемой тоской.

Глядя на каменные своды, которые я никогда не увижу наяву, у меня защемило сердце и шевельнулось что-то, отдаленно похожее на ненависть. Но я тут же постаралась выбросить подобные мысли из головы: мы не никому не мстим, не из слабости, просто мы выше этого, чище.

Увлекшись переживаниями, понятными только ему одному, Альваро вздрогнул совсем не по — королевски, когда неожиданно за его спиной насмешливо прозвучал приятный слуху мужской баритон:

— Альваро, старина, признаться, я до последнего отказывался верить грязным слухам, распускаемым твоим собственным окружением!.. Но не могут же обманывать мои собственные глаза!

— Каким еще слухам? — старясь скрыть недовольство, что его застали за разговором с камнем, проворчал король.

Он тут же попытался придать себе более солидный вид, но получалось плохо. С делано-невозмутимым видом он обернулся на голос и смерил красноречивым взглядом своего старого, да пожалуй, единственного друга.

Возникший из ниоткуда человек: красивый, статный мужчина с извечной маской спокойствия и равнодушия на холеном лице, подобного жеста оценивать не спешил, и смущаться отказался категорически. Даже напротив, приподнял широкие темные брови, театрально изображая немой вопрос: что не так?

— Бертольд, ты никогда не приходишь собирать или проверять слухи, — нетерпеливо перебил Альваро актерскую игру приятеля, — заканчивай свой балаган и говори прямо, что ты хотел?

— Ты будешь удивлен, но большая часть моей малопривлекательной деятельности, связана как раз именно со слухами и байками, — невесело рассмеялся тайный советник Его Величества. — А что касается твоего слишком… э-э… тесного общения с этими черными полированными блоками… Как бы это помягче сказать, что бы ты понял и при этом я не угодил на плаху?

— Говорит о том, что я умалишенный, — понятливо протянул Альваро.

Бертольд довольно хлопнул своего монарха по плечу, отчего тот слегка поморщился: советник обладал не только мощным телом, но и силу имел под стать, медвежью.

— Не пойми меня не правильно, ты король, тебе, конечно, многое позволено и многое прощается, но может, стоит всем этим умникам рассказать, что они живут не в бездушной скале? Что у каждого камня здесь, есть душа.

— Ну и много людей после этого захотят остаться в своих домах? — с усмешкой ответил Альваро, — вряд ли кому-то понравиться, узнай они, что все их делишки, семейные разборки и прочая ерунда, каждый миг находиться под пристальным наблюдением? За шесть столетий мы не построили ни одного деревянного дома. Ты из своего кошелька оплатишь массовое переселение?

Бертольд на секунду задумался, отчего на смуглом лбу пролегла глубокая вертикальная морщинка, каким то неуловимым образом мгновенно изуродовавшая до этого безупречное лицо. Мне он показался смутно знакомым, правда, где же я его видела, вспомнить, как ни старалась, я не могла.

— Ну, мы же с тобой знаем и другие твои советники тоже в курсе.

— Не сравнивай себя с обычным горожанином или пахарем, — недовольно заметил Его Величество, — ты долго собрался разводить эти политесы? Я прекрасно знаю, зачем ты явился с утра пораньше портить мне настроение.

— Знаешь? — делано удивился советник и зачем-то ковырнул лед ногтем. Тот и не думал поддаваться, наоборот, демонстративно оброс еще одним слоем.

Насупившийся монарх тут же поправился:

— Догадываюсь. И сразу, что бы не тратить ни мое, ни твое время, говорю тебе нет. Я уже отдал сыскарям приказ отобрать лучших ищеек для этого дела. К полудню нужные люди соберутся в малом зале Главной Башни, где находиться стационарный портал для перемещений на дальние расстояния.

— Альваро, опять ты гонишь лошадей, ни с кем не посоветовавшись!

— А я советовался, — оборвав друга, заметил Его Величество, на что Бертольд тут же насторожился:

— С кем?

— С великим гласом монаршей мудрости, — важно ответил Альваро, на что советник не сдержавшись, расхохотался.

Его Величество с затаенной обидой тут же заметил:

— Вообще ты всегда так про меня говорил, когда Совет Старших начинал спорить с моими решениями.

— Правильно, говорил. Ну, так это мои слова и предназначены они не тебе, а тем старым ослам. Ты не мог из моей практики взять что-то более важное и нужное? Альваро, не делай ошибки!

Посмотрев во встревоженное лицо старого приятеля, король только тихонько рассмеялся сам над собой. Он бы и рад внять предостережению, но поступить иначе никак не мог: его крепко связали по рукам и ногам. Тяжело осознавать, что вокруг скоро грянет буря, а ты ничего не можешь ей противопоставить, кроме как присутствовать в качестве бессловесного наблюдателя…

Всего два часа назад его разбудили сообщением, что от его родного старшего брата Артанейна, прибыл насмерть загнанный посланник. И прежде чем свалиться в конвульсиях под ноги прибежавшим на крики стражникам Перехода, он успел отдать небольшой холщевый мешочек со словами, что уже может быть поздно, Его Величество Альваро может не успеть.

Глубокий спокойный сон благородного монарха сняло как рукой, когда заглянув в мешочек, он увидел рядом с небольшим запечатанным свитком фамильное кольцо родственника. Таким нетривиальным способом старший брат обычно предупреждал Альваро, что отказа на письмо не примет ни под каким предлогом.

Предчувствуя дурные для себя новости, Альваро выгнал засуетившихся подле него обеспокоенных советников и погрузился в чтение. Приграничные земли богатейшего королевства Павир охватил жар волнений. И все бы ничего, с недовольными властью мятежниками можно было бы договориться и путем переговоров, об этом они сразу и заявили. Но брат был человеком жестким и упрямым, он не шел с восставшими ни на какие компромиссы, и уже практически зачистил всю территорию. Неделя и от мятежников не осталось бы даже воспоминаний. Хотя нет, про это помнили бы все и никогда бы не рискнули повторять подобные ошибки. Но тут кто-то отравил правящую черту герцогства Тьялирр располагавшуюся в проблемных Приграничных землях.

Герцог играл ключевую роль в усмирении восставших и внес ощутимый вклад в прекращении мятежей. Мало того, их пока еще не совершеннолетний сын, к тому же еще и прямой родственник горячо любимой супруги Артанейна, несколько дней спустя после этой трагедии бесследно пропал из своего замка. Здесь, даже специально приставленная охрана короля ничего не смогла сделать, как и взять следы магическим путем не получилось. Разумеется, никто не знает, жив ли ещё юный наследник, не успевший принести присягу сюзерену на верное служение, как до этого сделали его родители. Это грозило стать импульсом для новых волнений, тем более, что у короля были все основания подозревать в этом убийстве руку мандебургцев. Они давно зарились на Тьялиррские земли, где много золота и превосходной руды, и совсем не скрывали своего интереса. А король, к своему прискорбию до начала всех этих событий мало обращал внимание, как и чем, живет его собственный народ в условиях суровых приграничных реалий.