Ленинградский меридиан (СИ) - Белогорский Евгений Александрович "vlpan" - Страница 4

Тронутый подобным вниманием к себе, Рокоссовский не смог полностью совладать со своими эмоциями. Сосредоточенное за все время беседы лицо генерала предательски дрогнуло и, стремясь совладать с нахлынувшими на него чувствами, он вытянулся в струнку перед вождем.

- Большое спасибо, товарищ Сталин - поблагодарил Рокоссовский Верховного Главнокомандующего и, получив одобрительный кивок головой, повернулся через левое плечо и покинул кабинет.

В приемной его выхода ожидали Василевский и Штеменко с последними данными о положении на фронтах. Лица их были напряженные и суровы, что говорило само за себя, однако не это поразило Рокоссовского. Вдоль стены сидело несколько человек одетых в форму царской армии с золотыми погонами на плечах. Выглядело это так необычно и неожиданно, что Рокоссовский не мог удержаться от вопроса.

- Что это? - обратился он к секретарю Сталина Поскребышеву, подавая ему список необходимых ему на Волховском фронте командиров.

- Образцы новой формы - важно ответил тот, чем вызвал у генерала сначала откровенное удивление, а затем откровенное восхищением Верховным. Заниматься образцами новой формы в столь сложное и напряженное время мог только человек полностью уверенный в себе и неизбежности победы над врагом.

Все это Константин Рокоссовский тщательно перебирал в своей памяти, готовясь приступить к выполнению поставленной перед ним задачи Сталиным, в столь непривычном для себя статусе представителя Ставки. Ни он, ни пославший его под Ленинград Верховный не знали, что в далекой от Москвы Восточной Пруссии, вождь германской нации уже принял окончательное и бесповоротное решение по поводу судьбы города на Неве.

В тщательно охраняемом легендарном "Вольфшанце", Гитлер подписал специальную директиву для командующего группой армий "Север" Георга Кюхлера, совсем недавно получившего за разгром 2-й армии Власова звание генерал-фельдмаршал.

Она предписывала группе армий "Север" "до окончания лета сорок второго года взять штурмом город Петербург и установить по суше полномасштабную связь с войсками финского маршала Манергейма".

По воле фюрера, считавшего себя способным к контакту и управлению потусторонними силами, предстоящая операция сначала получила название "Волшебный огонь", а затем оно было измененное на "Северное сияние". Согласно плану операции, разработанному специалистами из ОКХ, предусматривался прорыв немецкими войсками обороны Ленинградского фронта к югу от города и отсечение Ленинграда от войск находящихся между Невой и Ладогой. После уничтожения основных обороняющих Ленинград сил немцы предполагали войти в город с востока, не встречая сопротивления, без тяжелых уличных боев.

Предстоящая операция была важной составляющей знаменитой Директивы ╧ 45, которая определяла всю немецкую стратегию на лето 1942 года. Сознательно отказавшись от активных действий в направлении Москву, дав возможность генералу Моделю проводить военные операции местного значения, Гитлер сосредоточил все свое внимание на севере и юге Восточного фронта, где германское оружие должно было одержать решающие победы.

Юг под командованием фельдмаршала фон Бока начал претворение замыслов фюрером срок, в точно назначенный им срок, приступив к проведению операции "Блау" и начало наступления против русских войск было вполне успешно. Что касалось Севера то затяжная ситуация вокруг Любаньского выступа серьезно спутали карты Георгу Кюхлеру. Для противодействия врагу было потрачено много сил и средств и поэтому наступление на Петербург откладывалось на конец августа начало сентября.

Первоначально, для наступления на севере предполагалось использовать подразделения 11-й армии генерала Манштейна, но после неудачных действий в Крыму, Кюхлер мог рассчитывать только на часть сил осаждавших Севастополь и Керчь. Чтобы как-то компенсировать возникшую недостачу войск, было решено, передать в распоряжение фельдмаршалу две дивизии, переброшенные в СССР из Франции и Австрии, а также все добровольческие иностранные подразделения войск СС. В их состав входила испанская "Голубая дивизия", соединения бельгийцев, голландцев, норвежцев и датчан, а также венгерскую и словацкую дивизию. Все они до этого выполняли полицейские функции по охране тыла, но теперь наступило время пролить им свою кровь ради интересов великой Германии.

В эти непростые и напряженные июльские дни, обе стороны собирались нанести свой удар по противнику, чтобы разрешить проблему с Ленинградом. Одни хотели снять страшную блокаду и спасти горожан от неминуемой смерти зимой, другие намеривались стереть город трех революций с лица земли, и освободившиеся земли передать финнам с категорическим запретом какого-либо строительства на этом месте. Такова была воля германского канцлера в отношении города носившегося имя Ленина.

У каждой из сторон были силы и средства для реализации своих планов, но их количество не гарантировало им полный и быстрый успех. Предстояла кропотливая подготовка к схватке, в которой удар первым мог привести не к победе, а поражению. Все зависело от солдат и их командиров, на чьи плечи как обычно ложился главный груз по претворению в жизнь планов верховного командования.

Встречи с командующим Волховским фронтом генерал армии Мерецковым, Константин Константинович ждал с определенным напряжением и опасением в душе. В некотором плане его чувства были сходны с чувствами больного сидящего под дверью врача стоматолога. Когда ноги не хотят идти, а разум понимает, что идти нужно.

В том, что Кирилл Афанасьевич встретит представителя Ставки отнюдь не с распростертыми объятиями, Рокоссовскому было ясно ещё в Москве, когда он садился в самолет. И дело тут было совсем не в нынешнем положении Константина Константиновича, любой командующий фронтом видел в посланце из Москвы не столько помощника, сколько проверяющего и информатора. Недремлющее "око государево", что по своей сущности было обязано найти ошибки и недочеты командования, указать и доложить о них, чем оправдать свое присутствие на фронте.

Перед войной, восхождение по карьерной лестнице генерала Мерецкова мало чем уступало герою Халхин-Гола генералу Жукову. За Финскую войну, несмотря на допущенные ошибки в начале войны он получил звания Героя Советского Союза и сменил на посту начальника Генерального Штаба маршала Шапошникова. При переаттестации званий при введении генеральских званий он стал генералом армии. В январе сорок первого он уступил свое высокое место более хваткому и напористому Жукову, но это совершенно не означало опалу со стороны Сталина. Мерецков не был отправлен на округ как обычный "штрафник", а был оставлен в Москве. Ему было поручено составление мобилизационного плана на случай войны с Германией, воевать с которой высшее руководство стало готовиться сразу после стремительного разгрома немцами Франции.

Предвоенные аресты генералов стоили Мерецкову карьеры. Слова, что в случае победы немцев хуже не будет, а также многочисленные разоблачительные материалы о связи с Тухачевским сделали генерала гостем кабинетов НКВД. Аккуратно подшитый и подколотый материал позволял расстрелять генерала, но Сталин посчитал все это злостным наговором и Кирилл Афанасьевич был отправлен на фронт. Кровью искупать ошибки, допущенные при составлении Мобилизационного плана и длинного языка.

Неудачное проведение Любаньской операции и попытки деблокировать 2-ю ударную армию был в основном на совести Мерецкова и, хотя Москва не сделала по ним серьезных оргвыводов, комфронта чувствовал себя не в своей тарелке. Он никак не мог позабыть как в тот момент, когда наступление на Любань выдохлось, на должность командующего 2-й армии был прислан генерал-лейтенант Власов. Он отличился в битве за Москву, чувствовал поддержку Верховного и открыто говорил, что в скором времени разорвет блокаду Ленинграда и станет комфронтом.