Никаких принцев! - Сакрытина Мария - Страница 50

— Но убивать-то зачем? — выдыхаю я. — Я поняла, Габриэлю… это нужно. Но вам?

Королева подводит меня к зеркалу.

— Вообще-то незачем. Но ты красива. Я ненавижу красавиц. Я бы вас просто так убивала, но могу использовать, чтобы сделать мою красоту еще ярче.

— Зачем?!

Королева становится рядом со мной, и я вижу в зеркале рядом с отражением красавицы Барби… уродливую, горбатую ведьму. Она действительно мерзкая: длинный нос в бородавках, глаза-щелки, серая прыщавая кожа, редкие волосы… Горб.

— Я знаю, что такое быть некрасивой, как видишь, не понаслышке, — улыбается рядом со мной красивая милая королева. И ее отражение-горбунья улыбается тоже.

— Я тоже, — добавляю я. — И если вы думаете, что красота стоит чьей-то смерти…

— Красота — это тщеславие, моя милая. Я добыла ее, я научилась ею пользоваться. Вместе с ней я получила власть над мужчинами. Ты полагаешь, это не стоит чьей-то смерти? — Она поворачивает меня за подбородок к себе. — Я думала, ты уродлива всегда, а не только днем. Пока не увидела тебя на балу. Жаль, не будь ты красавицей по ночам, я бы пальцем тебя не тронула. Даже отдала бы тебе этого мальчишку Дамиана, если он так тебе нравится. Ты бы сделала все, что мне нужно, и я бы предложила тебе стать моей ученицей. Но, — она вздыхает, — ты к тому же глуповата…

Я мотаю головой. И замираю перед зеркалом, скованная.

— Твоя красота и жизнь, — продолжает королева, — будут моими. Через зеркало. К рассвету все будет кончено. Ты станешь очень старой — лягушки столько не живут. — Она запускает пальцы в мои волосы, словно приценивается. — Хороши… Что ж, спокойной ночи, милая фея. Жаль, что так получилось. Мне действительно жаль. Я хотела убить сегодня только Ромиона.

Я смотрю на себя в зеркало, не в силах пошевелиться, и вижу, как горбунья-королева ковыляет к волшебной схеме-порталу.

— Но так ведь не должно быть… Где же добро?! Все не может закончиться именно так!

Королева оборачивается ко мне, прежде чем исчезнуть в портале.

— Может. И закончится. Потому что я так хочу. А я умнее, сильнее и, — она улыбается мне, — красивее вас, добрых.

Осколок зеркала… Осколок зеркала троллей попал Каю в глаз, но, когда мальчик увидел Герду, он заплакал, и осколок вытек вместе со слезой…

Я закрываю глаза и кусаю губу почти до крови. Боль позволяет сосредоточиться. Ладонь ногтями я уже исцарапала. Наверное, тоже до крови.

Нужно было заставить Розалинду плакать. Нужно было, чтобы она рыдала. Почему, почему я не додумалась до этого тогда, когда королева так удачно показывала мне Роз?! Сестру наверняка заколдовали этим, как его… троллячьим зеркалом — как в «Снежной королеве». Вот и собирает слово «вечность». Не дай бог соберет — останется с королевой навсегда?

А теперь уже поздно, я застряла тут, перед другим волшебным зеркалом (у королевы просто пунктик на зеркалах!), и вроде как должна медленно стариться. Наверное, очень медленно, потому что никаких изменений в отражении я пока не вижу. Но еще не вечер, да? В смысле не утро. Я по-прежнему прекрасна, по-прежнему молода… Скована каким-то заклинанием и даже пошевелиться не могу!

Сколько времени прошло? Ну королева, хоть бы часы мне оставила! На худой конец, песочные. Я что, должна стоять тут навытяжку и ждать невесть сколько? Не-е-ет, я хочу умереть в комфортных условиях! Хотя бы с часами. Ну уж точно не парализованная. Ай, нос чешется… Сейчас чихну… И даже пальцем не пошевелить.

Нет, я протестую! Запихнули меня в какую-то пыльную каморку, двигаться нельзя, ничего нельзя — жди себе, Виола, смерти. Да щас! Ну-ка, а если пальцем… Так, палец на руке не работает. А на ноге? Черт, теперь еще и под коленкой чешется. А королева тут давно насекомых травила? Может, меня уже блохи атакуют?

Ну что такое — никаких условий для комфортной смерти! Если действительно умру (так, кажется, палец на ноге все-таки шевелится), то королева обзаведется личным привидением. Я буду выть ей каждую ночь про права человека, Гринпис и ювенальную юрисдикцию. И никакая магия ее величеству не поможет — это я обещаю!

Ну вот, руки немеют. Это от натуги? Или это я уже старею? Ничего, сейчас я пальчиком-то пошевелю…

О, еще и перед глазами вспышка. Чудесно, то есть я ослепну перед смертью? Ну королева, ну стер… Эй, а это еще что? Оно мне чудится или… Дамиан? Но Дамиан же лежит, заколдованный, вместе с Ромионом!

Голову повернуть не получается, поэтому я смотрю в зеркало, где отражение Дамиана бесшумно перелезает через подоконник, ступает на пол, подняв облако пыли, и начинает обходить меня по широкой дуге, зачем-то внимательно рассматривая пол.

Я пытаюсь открыть рот, поинтересоваться, что он делает — но моргание, похоже, мой предел. Шевелиться я все еще не могу.

Дамиан тем временем вынимает откуда-то из кармана уголек, наклоняется и что-то рисует. Это что-то таинственно мерцает синим, а потом исчезает.

Ничего больше не происходит, только Дамиан кивает чему-то своему и подходит ближе. Я изумленно гляжу, как его отражение около моего замирает, протягивает руку… Ай!

Дамиан возвращается обратно к тому месту, где рисовал мерцающий знак. Сжимает в руке волос, который только что у меня вырвал (между прочим, мог бы аккуратнее!) и что-то шепчет. Снова наклоняется, опять что-то рисует…

И снова шагает ко мне, легко (как и раньше) подхватывает меня на руки и относит к окну. А тем временем вторая я (ничем не отличающаяся от настоящей) стоит, замерев, у зеркала.

— Что ты сделал? — выдыхаю я и только сейчас понимаю, что — ура! — снова могу двигаться. — Как ты… Ты живой?!

На этом даме в беде полагается спасителя расцеловать, но Дамиан уже перегнулся через подоконник и, кажется, что-то к стене прикрепляет. А я снова чихаю. Это от пыли.

— Виола, ты высоты боишься?

— Нет… А что?

Дамиан выпрямляется и становится передо мной.

— Хватайся и держись крепче. И лучше закрой глаза. Мы будем спускаться по стене.

— Что, как кошки? — фыркаю я. — Ладно-ладно, все. Держусь. А зачем глаза закрывать?

Дамиан перелезает через подоконник, опускает руки, и — мамочки! — у него когти растут!

— А ты точно Дамиан? — шепчу я ему на ухо.

— Точно, — шипит он в ответ. — Я тебе лгать не стану!

— Да?

— Да, я не такой, как ты.

— Дамиан, ну я же извинилась. И вообще, будешь меня пилить, я руки отпущу…

— А ты летать умеешь, фея?

— Нет, но я зла и расстроена. Так что это не проблема. Ну-ка, сколько там до земли?..

— Не смотри!!!

— Мама!!! — в унисон кричу я. — Дамиан, ползи обратно! Ползи, я туда не хочу! Дамиан, кто это? Дамиан, ну пожалуйста, ползи обратно! Ладно, я сейчас сама поползу. — И я пытаюсь отпустить шею Дамиана и переползти через него наверх, обратно к окну, которое уже сильно выше нас, а ползем мы по отвесной стене без каких-либо выемок в камне, удобных бортиков или резных завитушек, за которые можно было бы ухватиться.

— Виола, прекрати! — Дамиан как-то по-кошачьи изворачивается и, держась одной рукой за стену, второй цепляет меня. Боже, какие у него когти! А глаза!.. — Пожалуйста, не мешай!

— Ты переродился и стал демоном! — испуганно шепчу я. Правда, одни его глаза теперь чего стоят: желтые, светящиеся и с вертикальными зрачками.

— Нет, это частичная трансформация. Виола, успокойся. Будешь громко кричать, нас услышат.

И я вспоминаю, что там, внизу, нас ждет.

— Дамиан, я не хочу вниз. Дамиан, я серьезно! У них когти еще длиннее, чем у тебя. Дамиан, верни меня обратно!

— Тебе больше по душе остаться у зеркала и постареть для королевы?

— Ну… — Я снова вспоминаю тот ужас, что ждет нас внизу. У них клыки — во! Когти — во-во! А морды какие — кошмар просто. — Да!

— Ты ненормальная, — выдыхает Дамиан. — И почему ты мне до сих пор нравишься?