Король Матиуш Первый - Корчак Януш - Страница 31

• Предыдущая
• 31/53
• Следующая

Матиуш помнил: перед королевским дворцом, то есть шалашом, была полянка. Самолет низко кружил над землей, отыскивая место для посадки.

– Правее! – командовал Матиуш, приставив к глазам бинокль. – Не так круто. Чуть-чуть назад. Левее. Поменьше круг… Хорошо.

– А теперь и я вижу. Но что это?!

– Набрать высоту! – испуганно вскричал Матиуш.

Они поднялись выше, а снизу до их слуха долетел оглушительный крик, словно разом завыли все обитатели джунглей. Поляна перед королевским шалашом кишела людьми – как говорится, яблоку негде упасть.

– Что-то случилось. Или Бум-Друм умер, или у них праздник…

– Все это хорошо, но головы – не самая лучшая посадочная площадка.

– Надо опускаться и подниматься до тех пор, пока они не разбегутся.

Аэроплан опускался и поднимался семь раз. Наконец негры поняли, что огромная птица хочет сесть на поляну, и отступили к деревьям. Аэроплан благополучно приземлился.

Не успел Матиуш ступить на землю, как к нему подлетел кто-то маленький, лохматый и повис у него на шее. Когда у него перестала кружиться голова и рябить в глазах, он узнал в этом маленьком лохматом существе дочь вождя – Клу-Клу.

Что случилось? Матиуш ничего не понимал. Все произошло, как во сне или в кино – стремительно и внезапно.

Прежде всего Матиуш увидел на куче хвороста Бум-Друма, связанного африканскими веревками из лиан. Вокруг стояли черные жрецы. Вид их вселял ужас, особенно страшен был один: с двумя крыльями, двумя головами, четырьмя руками и двумя ногами. В одной из четырех рук он держал доску, на которой было не то написано что-то, не то нарисовано человеческой кровью. И Матиуш догадался: Бум-Друма хотят сжечь на костре. В стороне стояли жены Бум-Друма, тоже связанные, и каждая держала острием к сердцу отравленную стрелу. Дети Бум-Друма плакали, бегали в знак печали на четвереньках и кувыркались через голову. Так в их стране принято выражать скорбь. А маленькая Клу-Клу тащила Матиуша к отцу и лепетала что-то по-своему, но что именно, Матиуш не понимал. На всякий случай, выхватив револьвер, он выстрелил в воздух. И в тот же миг позади себя услышал страшный крик. Обернувшись, Матиуш увидел, как пилот взмахнул руками, посинел и замертво упал на землю.

Прежде чем Матиуш опомнился, из всех глоток вырвался дикий вопль. «С ума они сошли, что ли!» – подумал Матиуш. Жрец о двух головах перерезал веревки, которыми был связан Бум-Друм, и закружился в дикой пляске. Потом вспрыгнул на кучу хвороста, где только что лежал Бум-Друм, и поднес к дровам горящий факел. Дрова, пропитанные каким-то легковоспламеняющимся составом, мгновенно вспыхнули, и заполыхал жаркий огонь. Матиуш и Клу-Клу едва успели отскочить в сторону.

У аэроплана, стоявшего неподалеку от костра, загорелось одно крыло, потом раздался грохот – это взорвался бак с бензином. Кто-то подхватил Матиуша на руки и посадил на золотой трон. Бум-Друм и другие вожди, помельче, подходили по очереди к трону, низко кланялись, произнося непонятные заклинания.

Тело мертвого пилота обернули пропитанными благовониями тканями. От них исходил такой сильный запах, что у Матиуша закружилась голова.

«Что все это значит?» – недоумевал Матиуш.

Произошло какое-то из ряда вон выходящее событие. Это ясно. Но какое именно? Похоже, он спас жизнь Бум-Друму и его женам. Самому Матиушу, кажется, тоже не угрожает опасность. Но разве можно быть в чем-нибудь уверенным в этой чудной стране?

Откуда взялись эти несметные толпы? И что они затевают? Вот в джунглях вспыхнуло несколько тысяч костров, и негры пляшут, поют, играют. У каждого племени свои мелодии, свои песни.

То, что здесь собрались не только подданные Бум-Друма, Матиуш догадался по нарядам. У одних – это были обитатели джунглей – одежда состояла из пальмовых ветвей и перьев; у других за спиной висели панцири гигантских морских черепах; третьи были в обезьяньих шкурах; четвертые – совсем голые, с украшениями в носу и ушах.

Матиуш был не робкого десятка. Ему не раз приходилось смотреть смерти в глаза. Но оказаться совсем одному, вдали от дома, среди тысячи дикарей… Нет, это было чересчур даже для мужественного сердца Матиуша. А когда он вспомнил, при каких таинственных обстоятельствах погиб его преданный спутник, ему стало до того грустно, что он громко заплакал.

Матиуша поместили в шатре из львиных и тигровых шкур. Он хотел поплакать без помех и свидетелей, но не тут-то было! Маленькая Клу-Клу, которая ходила за ним по пятам и не оставляла ни на минуту одного, и на этот раз оказалась рядом. Матиуш разглядел ее при свете огромного алмаза. Она положила ему на лоб руку и тихо-тихо заплакала.

«Как жалко, что я не понимаю их языка! – досадовал Матиуш. – Клу-Клу мне бы все объяснила.» Девочка без умолку говорила, медленно, по нескольку раз повторяя одни и те же слова. Она думала: может, так будет понятней. Пыталась растолковать что-то знаками. Но Матиуш из всего этого понял только две вещи. Первое: Клу-Клу – его самый преданный друг, и второе: ему не угрожает никакая опасность – ни сейчас, ни в будущем.

Несмотря на усталость, Матиуш всю ночь не сомкнул глаз.

И лишь под утро, когда крики немного утихли, Матиуш заснул. Но его скоро разбудили, посадили опять на золотой трон, и каждое племя преподнесло ему дары. Матиуш улыбался, благодарил, но про себя думал: на всем земном шаре не хватит верблюдов, чтобы перевезти это добро через пустыню. Кроме того, перед отъездом белые короли объявили Матиушу, что разрешат провозить через свои страны только клетки с дикими зверями и больше ничего – ни за какие деньги!

«Был бы у меня собственный порт и собственный флот, тогда другое дело», – подумал Матиуш.

И еще он подумал: «Если опять начнется война и я опять одержу победу, то потребую у заграничного короля один морской порт и не буду зависеть от его милостей».

Матиуш с удовольствием отдохнул бы здесь с недельку, да нельзя, дела не позволяют. Вдруг без него вспыхнет война? И потом, как быть с письмами? Ведь он каждый день должен прочитывать сто писем и каждый день ста ребятам выдавать то, что им нужно.

– Пора возвращаться, – сказал Матиуш и показал сначала на верблюдов, а потом на север.

И Бум-Друм понял его.

Матиуш объяснил знаками, что хочет забрать с собой тело отважного пилота.

Бум-Друм понял и это.

Когда развернули пропитанные благовониями тряпки, Матиуш увидел мертвого пилота: он был белый и твердый, как мрамор. Его положили в ящик из черного дерева и знаками объяснили Матиушу, что он может увезти его с собой.

Обломки аэроплана сложили в другой ящик из черного дерева. Но Матиуш дал понять, что они ему не нужны, и очень удивился, увидев, как обрадовался Бум-Друм. Будто невесть какой ценный подарок получил!

Все это хорошо, но главного Матиуш так и не выяснил: отказался Бум-Друм от своих дикарских привычек или нет? Ничего другого не оставалось, как взять его с собой. Матиуш так и сделал. И вот королевский караван уже знакомым путем двинулся назад через пустыню.

Только дома, у себя в кабинете, понял Матиуш смысл загадочных событий, свидетелем которых он оказался. Вот что рассказал ему профессор, который изучил пятьдесят языков.

– Давным-давно, когда один из предков Бум-Друма захотел ввести у себя в стране новые порядки, его в наказание отравили. А верховный жрец поведал своим соплеменникам такую легенду.

Настанет время, когда они заживут по-другому. И произойдет это так: однажды под вечер на небе появится огромная птица с железным сердцем и с десятью отравленными стрелами в правом крыле. Птица семь раз окружит поляну царской столицы и упадет на землю. У птицы будут два огромных крыла, четыре руки, две головы, три глаза и две ноги. Одна голова и две руки птицы погибнут от одной из десяти отравленных стрел. Два раза прогремит гром. Тогда верховный жрец взойдет на костер и сгорит, а железное сердце птицы разорвется. И останется от птицы кусок белого мрамора, горсть пепла и… белый человек. Тогда они не будут больше дикарями, начнут учиться разным хорошим и полезным вещам. Но пока не появится птица, ничего изменить нельзя. И вождь, который раньше времени вздумает ввести новые порядки, будет сожжен на костре или отравлен…

• Предыдущая
• 31/53
• Следующая