Моя сумма рерум - Мартин Ида - Страница 11

Неприятно, конечно, что эти девочки пожелали мне «гореть в адовом пламени», да ещё и «тварью» обозвали, но понять их можно.

Немного успокоенный я всё же уснул. Однако с утра, проснувшись с тяжелой головой и неприятным осадком, обнаружил новое послание. И не просто сообщение, а целый рассказ.

«В каменной башне высоко в горах жила прекрасная девушка. Она смотрела в небо через крохотное отверстие между камнями, пила дождевую воду и питалась червяками, что приносили ей птицы в клювах. Долгие годы скрывалась она там от огненного существа, которое, согласно предсказаниям, должно было ослепить её своим сиянием.

Так жила она одна одинешенька без тепла, света, без движений. Вокруг только камни, темнота и обреченность. Никто её не любил, потому что о её существовании никто не ведал, и она не любила никого. Ничто не грело её. Руки были холодны, глаза тусклы, губы безжизненно равнодушны.

Но девушка знала, что стоит ей покинуть своё убежище, как встреча с огненным существом будет неизбежна. И она обязательно полюбит его. Страстной, пламенной любовью, такой жаркой, что ей придется лишиться глаз, лишь бы не разорвалось сердце.

И вот однажды сквозь то крохотное отверстие к ней в темницу залетела малюсенькая мушка.

— Зачем тебе глаза, — сказала она девушке, — если ты ничего не видишь? Зачем тебе сердце, если ты ничего не чувствуешь? Для чего нужна твоя жизнь? Пустая, бессмысленная жизнь. Ведь у всего на свете есть смысл, даже у камня, даже у ветра, даже у червяка. Но у тебя его нет. Ты самое глупое и бесполезное создание, которое я когда-либо видела.

Сказав это, мушка улетела, а девушка очень сильно расстроилась и стала грустить.

И с того дня, в каменной башне высоко в горах живет прекрасная, но очень грустная девушка. Она смотрит в небо через крохотное отверстие между камнями, пьёт дождевую воду и питается червяками, что приносят ей птицы в клювах, и постоянно грустит, осознавая свою бессмысленность и обреченность».

«Ну, как тебе? Аня сочинила».

Такой поворот озадачил окончательно. Я перечитал эту сказку раза три, пытаясь найти в ней что-то по теме, но потом, на физике, когда читал в третий раз, училка отобрала телефон, и я решил, что так даже лучше. Поэтому подходить к ней после звонка и забирать его не стал. Было бы здорово от него избавиться. Но радовался я недолго, потому что перед следующим уроком прибежал невероятно любезный Дятел и, со словами «Никита, ты же забыл телефон», сунул мне его обратно.

Ещё вчера утром по дороге в школу, слушая, как Билли Джо из Грин Дэй умоляет разбудить его, когда закончится сентябрь, я мечтал, чтобы меня разбудили, когда закончится весь учебный год. В том, что это будет самый кошмарный год, я не сомневался. Более того, был уверен, что ничего на свете не способно развеять мысли о потерянном доме. Но как я ошибался!

За один день назрело столько вопросов, что голова пухла.

Чем заинтересовать Криворотова и Трифонова, если они хоть и были на виду, но держались обособленно? Как привлечь внимание Зои, если она дружит с ними? Как отделаться от Поповой так, чтобы не обидеть, потому что она проявляла ко мне чересчур много внимания? Как сдержаться и не треснуть Дятла по башке и не нагрубить бабушке, отказываясь причесываться так, как хочет она?

Но больше всего беспокоила Нокиа. Потому что Яна продолжала писать. Иногда полную ахинею, типа той сказки:

«Ане сегодня подсолнухи снились. Целое поле. Высокие, яркие, очень красивые. А потом прилетели какие-то птицы. Много-много черных птиц и стали всё кругом клевать. Она силилась их прогнать, но дотянуться не могла. Стояла внизу и махала руками, а они клевали, и клевали. Так что головы подсолнухов стали падать на неё. Тебе когда-нибудь снились подсолнухи?».

Иногда неприятное и непонятное:

«С каждым днем становится хуже», «Теперь это внутри тебя», «У людей в головах только кровь, боль и секс», «А хочешь, я скажу, о чем ты думаешь?», «Ты не оставишь меня, правда? Ты не оставишь нас? Кругом слишком много зла!».

Иногда страшное:

«Тебе никуда не деться», «Ночью кто-то ломился к нам в дверь», «Если так пойдет дальше, произойдет непоправимое».

А порой совершенно нормальное и адекватное.

«Пожалуйста, ответьте, это очень важно», «С папой что-то случилось?», «У нас продукты, между прочим, все кончились», «Что ты хочешь за помощь?», «Что вы хотите за помощь?».

И всё в таком духе. В конечном счете я догадался, что это попытки хоть как-то достучаться до меня, вынудить отвечать. Психологическая атака. И она работала. А ещё были звонки, и они нервировали ещё больше. На третий день я таки сдался. Отвечать не решился, но придумал другое, как мне показалось, удачное решение.

Я подождал Трифонова на улице у входа в школу. Ночью прошел дождь, и всё вокруг, и школа, и дорожка, и стадион, и даже асфальт под ногами были покрыты серой туманной дымкой, поэтому я чуть было не пропустил его, а когда окликнул, он даже не взглянул в мою сторону. Пришлось самому бежать следом.

— Чего тебе? — он притормозил на ступенях. В черном капюшоне толстовки, ссутуленный, руки в карманах, половина лица под банданой, взгляд недовольный.

— Дело есть.

— Может, потом?

Это его «потом» прозвучало почти, как «отвали».

— Помнишь, тот телефон, что ты у хорьков забрал? Желтый. Так вот он не мой. Очень похож на мой, но не мой.

— И чё?

— Он же чужой.

— Забей. Хорьки своего бы не отдали.

— Но ты бы мог узнать, где они его взяли.

— Делать мне больше нечего, — Трифонов возмущенно фыркнул. — Расслабься. Это круговорот телефонов в природе. Твой старый теперь тоже у кого-то.

И он, как ни в чем не бывало, направился в школу. Пришлось снова бежать за ним.

— Понимаешь, там на него сообщения разные приходят. Странные. Девочки какие-то папу потеряли. Это его телефон был.

Мы прошли мимо охранников и остановились возле вешалок.

— Что за сообщения? — Тифон сердито прищурился, и я почувствовал, что ещё немного, и он пошлёт меня куда подальше.

Но раз уж решился, момент нужно было использовать.

— Сейчас, — я полез в рюкзак за Нокиа, но стоило расстегнуть молнию, как Трифонов нетерпеливо прервал.

— Ты в курсе, что сейчас алгебра? Я вчера полночи домашку долбил. Точнее она меня. В жизни ничего так не опускало, как этот дебильный учебник. Какой нахрен телефон?

— В ГДЗ же ответы есть, — удивился я.

Он медленно стянул бандану на горло. Между бровями пролегли две вертикальные полоски. Взгляд жёсткий и прямой. Мало кого может украсить гнев, но ему это шло.

— Засунь свои ГДЗ, сам знаешь, куда. И телефон туда же.

С этими словами он побежал наверх по лестнице, перепрыгивая через ступеньки.

— Что случилось? — за моей спиной нарисовался любопытный Криворотов.

Я пребывал в полной растерянности.

— Предложил ему ответы списать, а он наехал.

— Ну, понятно, — засмеялся Лёха. — Больше так не делай. Это всё равно, что зашившемуся алкашу рюмку водки протягивать.

— В каком смысле?

Криворотов закатил глаза как Роберт Дауни на меме:

— Учится он, понимаешь? Не обращай внимания. Второй год заскок. Тифон во всем такой. Если чего в голову вбил, сдохнет, но сделает.

Я решил, что раз Лёха сам подошел, то расскажу ему, хуже не будет.

— Помнишь, когда мы ездили с ним мой телефон искать? Те парни отдали мне вместо моего Самсунга — Нокию.

Но Лёха совершенно не слушал, а смотрел в конец коридора на группку девчонок. Потом немного рассеянно сказал «ну, понятно» и ушел к ним болтать.

Вчера вечером мне казалось, что как только Тифон узнает про эту историю, то сразу оценит её важность. И тогда у меня появится шанс пообщаться с ними. Дома в кровати этот план представлялся идеальным. На деле же не прокатил.

В первую минуту после звонка Наталья Сергеевна велела всем повторять параграф и куда-то свалила.

— Ты чего такой мрачный? — тут же полезла Попова.

Своим чрезмерным вниманием и разговорами она доставала меня каждый урок.