Иван Васильевич. Профессия – царь! - Ланцов Михаил Алексеевич - Страница 28

Почему же при таком откровенно бедственном положении татарские ханства доставляли столько проблем Руси и Польско-Литовскому союзу? Тому хватало причин. Тут чрезвычайная многочисленность родоплеменного ополчения степи. И достаточно острые внутренние социально-политические проблемы как Руси, так и Польско-Литовского союза. И их борьба между собой, в ходе которой они активно использовали татарских союзников. Да и активная поддержка ханств Османской Империей тоже сказывалась – султан банально давал деньги, оружие, специалистов, а иногда и выставлял воинские контингенты. Ну и так далее. Сами же по себе ханства были крайне нестабильны и слабы. И действительно серьезную угрозу представляли только сообща, просто потому что «юнитов» у них получалось слишком много. Непреодолимо много…

Однако, несмотря на все объективные сложности, Сафа Герай все же смог очень неплохо подготовиться к осаде.

Рабов-христиан он перевел в Арский острог от греха подальше. А то еще взбунтуются да ворота откроют или иную пакость учинят. Посады и часть обывателей городских выселил, отправив в удаленные сельские поселения. А в гарнизон свел все силы, которые только смог набить в эту крепость. По очень приблизительным подсчетам там оказалось порядка семи тысяч вооруженных мужчин. Больше просто не влезло в этот пятачок. Размещать оказалось негде.

Басилевс же привел под стены города три с половины тысячи бойцов «нового строя», порядка десяти тысяч поместных да добрую артиллерию. Не так чтобы и сильно много. Однако качественно это войско превосходило силы Сафа Герая на голову. Одни только легионеры, полностью снаряженные добрыми доспехами, могли «в одну каску» вынести все ханское войско.

Крым был разбит и временно выведен из игры. Хаджи-Тархан притих после тяжелого поражения на Волге при Еленаполисе. Арская группировка уничтожена. Однако оставался ногайский вопрос. Да, последние несколько десятилетий Москва и Сарайчик  придерживались союзных отношений. Однако Казань входила в орбиту интересов Ногайской орды и отдавать ее Басилевсу они вряд ли хотели. Эта единая цель могла на время прекратить междоусобную борьбу ногайской элиты и заставить ее выступить единым фронтом. Ведь бабло побеждает и зло, и добро, и даже лесника, который, как известно, может прийти и всех разогнать.

Где они могли появиться?

Если переправились с помощью кораблей Хаджи-Тархана на правый берег Волги, то можно не переживать. Три дромона и десяток стругов надежно стерегли водную гладь окрест Казани. А наплавная переправа прикрывалась двумя крупными земляными редутами  – Святой Анны и Святой Софии. Мало того, правобережный редут стоял буквально в тени Еленаполиса с многими пушками и представительным гарнизоном из новообразованных стрельцов. Там ногайскому войску не пройти. Форсировать Каму в низовье они тоже не могли из-за дромонов и отсутствия плавательных средств. Оставалось только верховье реки. Там у Басилевса никаких внятных способов разведки не имелось. Да и вообще – именно в том направлении располагалось наиболее враждебно настроенное местное население. Оно, конечно, было прикрыто корпусом Горбатого-Шуйского. Однако большой надежды на него не было. Если ногайские войска придут, то его неполные три тысячи будут ими смяты без особенных проблем. Хотя, конечно, задержать задержит…

Все эти обстоятельства неопределенности заставляли Государя действовать быстро, исключая долгие осады и подкопные дела. Просто потому, что оказаться между казанским гарнизоном и корпусом ногайской орды было чрезвычайно плохой идеей. Да, скорее всего он одержал бы победу. Но, безусловно, пиррову и умылся бы кровью по полной программе. А ведь мог и проиграть. Не фатально, конечно. Еленаполис, два больших редута и речной флот выступали в роли своего рода предохранителя. Но все равно – ничего хорошего в поражении не было. Так что, как можно скорее расположив войска вокруг города, Басилевс сосредоточил всю свою серьезную артиллерию на наиболее значимом участке – напротив Арских ворот. Восемь осадных двенадцатифунтовых и восемнадцать полевых восьмифунтовых пушек начали мерную «долбежку». Вдумчиво. Не спеша. Не перегревая стволы. И без всякого надрыва. Им в унисон палили легкие трехфунтовые пушки, распределенные между прочими воротами. Они также стреляли чугунными ядрами  по укреплениям для создания атмосферы пущей напряженности.

Сутки обстрела завершились на рассвете 2 сентября.

Арские ворота, обе фланкирующие башни и куртина между ними выглядели кошмарно. Растерзанные руины древесно-земляных укреплений. Фактически –размочаленные остовы срубов-клетей и разбросанные вокруг обломки. Этакая баррикада до метра высотой.

Попадание двенадцатифунтовых чугунных ядер на приличной скорости не только разбивало архаичные укрепления, но и порождало целый веер щепок и обломков, поражающих всех за стеной.

Соорудить же подковообразную баррикаду на таком обширном обвале стены просто не вышло. Тут и масштаб работы получался слишком большой, и плотный, непрекращающийся обстрел изрядно мешал. Две осадные батареи и дивизион полевой артиллерии крепко расколотили не только три деревянные башни и участок стены в примерно сто семьдесят метров, но и часть зданий за ними.

Озвученное на рассвете предложение капитулировать было отклонено в особо пафосных формах.

Звук трубы.

И легионеры пехотного полка бросились строиться в ротные коробки.

Отмашка Басилевса.

Барабаны дали проигрыш и под их мерную дробь Московский пехотный полк пошел на приступ города.

На острие атаки шла отдельная штурмовая рота. Туда Государь отбирал отличников боевой и строевой подготовки, готовя натуральных головорезов специально для вот таких вот штурмовых операций и боев на городских улочках. Большие, тяжелые щиты – скутумы, короткие клинки – гладиусы и тяжелые дротики – пилумы. Все как положено по древнеримской традиции. Даже белые крылья и молнии на красном поле щитов изображены. Штурмовая рота выглядела так, словно только что сошла со старинных барельефов. Даже штаны с сапогами не сильно портили облик, закашивая под британские легионы, стоявшие на валу Антонина .

Шагов с пятидесяти татары начали стрелять из луков, прикрываясь остатками стены. Но результативность такого обстрела оказалась слабой. Главной целью, разумеется, стала колонна штурмовиков, которая серьезно оторвалась вперед и энергично приближалась, построившись «черепахой». Большие скутумы прикрывали их с фронта, флангов и верха, практически нейтрализуя действия стрел. А те единичные «подарки», что попадали в щели, сталкивались с крепкими доспехами.

Задачей штурмовиков на данном этапе было принять на себя максимальную плотность обстрела. Ведь за ними шли легионеры московского полка, не защищенные столь замечательным образом. И они это сделали. Стрелы летели в них натуральным ливнем – фронтально, с флангов и даже сверху, пущенные навесом.

Подойдя вплотную к остаткам стены, «черепаха» остановилась и начала перестраиваться. Ведь теперь стрелы летели только во фронт и стало много легче. Эволюция формации под обстрелом штука непроста. Но не зря в штурмовики отбирали отличников «боевой и политической подготовки». Да и хорошие доспехи изрядно помогали.

Развернувшись в четыре шеренги, штурмовики метнули пилумы в татар. Те и стрелы имели наготове, и копья, чтобы принять лезущих через баррикаду противников. Но не угадали. Их самих ждал сюрприз. Бросок осуществлялся только из второй шеренги, находящейся под надежным прикрытием первой. То есть, не открываясь. Техника бросков вполне позволяла такие приемы. Да и что говорить, ведь стандартной тактикой римских легионеров являлся слитный залп пилумами первых двух-трех шеренг.

Действенность метательных копий по толпе противника оказалась просто удивительной. Ведь бросали их практически в упор, а ничего крепче легких плетеных щитов и кольчуг у татар не имелось. А это для тяжелых пилумов, препятствием не являлось. Страшный гостинец! Очень страшный! И совершенно неожиданный.

Пять секунд задержки. И новый залп пилумов. Потом еще. И еще. Бойцы последовательно передавали свои метательные копья во вторую шеренгу, дабы действовать наверняка и не подставляясь.