Death online (СИ) - "YokoNetsuke" - Страница 52

-Эй, детка, как ты думаешь, будет рад твой папа получить в подарок твою почку?

Лысый здоровяк поигрывает ножом, плотоядно посматривая в мою сторону. Я уже целый день в этом подвале – неужели папа не мог меня найти? Словно угадывая мои мысли, оборачивается второй, худосочный брюнет. У него слегка оттопыриваются уши, что придаёт совершенно дурацкое выражение лицу.

-Твой отец тебя не найдет. Мы вообще в другой стране.

-Чего вы хотите? Что вам надо от меня? – голос слишком высокий, в нём сквозит паника.

-Мне нужна месть, детка. Твоему отцу заказали моего брата, и он убил его. А я в отместку убью тебя, – он улыбается почти нежно.

Ах да, забыла сказать, мой отец – киллер, наёмный убийца. Работа проблемная, зато адреналина достаточно. Особенно мне. Особенно сейчас. Я пытаюсь анализировать ситуацию, но в голову приходит только то, что всё дерьмо. Первый удар застигает врасплох. Нет, всё же люди – жуткие сволочи. Я сплевываю кровь на пол и поднимаю озлобленный взгляд на брюнета. Хотя, о чём это я? Сколько раз мне доводилось видеть, как изощренные пытки моего отца любого доводили до состояния, в котором человек способен лишь скулить и умолять. Я знаю, что меня ждёт. Боль превращается в красное озеро, и я не могу выплыть из него. У этого парня проблемы с психикой, мелькает в голове отстраненная мысль. Что-то падает. Может, это мои пальцы? То, что люди называют гордостью, было сломлено ещё тогда, когда он выдернул мои ногти. Осталось только скулящее… нет, вопящее от боли существо, умоляющее о смерти, как о великой милости. Я вырываюсь из озера боли и безумия только в Паргаториуме. Что бы ни говорили об этом месте, по крайней мере, они смогли возвратить мне рассудок. Ну, или часть рассудка. Я вырываюсь из алого озера всё чаще, и всё дольше задерживаюсь в реальном мире.

Беловолосая девочка – Мария. Говорят, что она умерла при падении бомбы. Странно, мне кажется, смерть должна быть быстрой, как падение с крыши или авария. Почему же она здесь? Падение бомбы – слишком киношный ужас. Когда её глаза меняют цвет, её уводят. Очень быстро. Я засыпаю. Погружаюсь. Брюнет – Дэниел, Дэни, Дэн. Пронзительно-зелёный взгляд. Его всё мучают кошмары, кошмары несбывшихся надежд. Иногда мы говорим – нас не держат в камерах. Никого не держат. Но он мало говорит, его гложет внутренняя боль, может, даже пострашнее моей. Я не знаю. Глаза заволакивает красным... Эмма. Она растягивает букву «э», когда произносит свое имя. Голубовато-белые волосы острижены в короткий ёжик, а глаза ярко-бирюзовые. Она так любит говорить, часто рассказывает сцены домашнего насилия, от которых у меня кровь в жилах стынет. Это хорошо, а то иногда я думаю, что по венам у меня бежит огонь. Красный. От одного слова воспоминания возвращаются – я задыхаюсь. Тону.

Металл. Холодный, гибкий. Металлическая спинка кровати возвращает меня в реальность – кажется, как раз тогда, когда я пытаюсь перегрызть её. Я чувствую, как он течет. Изменяется по моему желанию. Двери тут металлические, я могу попасть куда захочу. Это странно, но эта мысль первая, что появляется в голове. Впервые хочу подняться. И нахожу эту комнату. Тут везде странные штуковины вроде шлемов, а на экранах наши фотографии. Я узнаю Эмму, Марию, Дэна, себя и других. Наклоняюсь к экрану, на нём что-то вроде характеристики на меня: возраст, смерть... Первый раз красное озеро не утягивает меня. Может, это любопытство? На экране мелькает надпись – «бодрствует». Я кошусь на чужие экраны. Дэн, например, спит. И Мария – «жуткая личность».

А для чего же шлем? Я недоумённо морщусь, а потом решаю надеть его. В конце концов, если это место для санитаров, то и мне не повредит. Сначала я не замечаю ничего необычного, а потом в поле зрения попадает большая красная кнопка. Похоже, чтобы шлем заработал, её и надо нажать. Я нажимаю на кнопку...

Этот мальчик – ангел! Он вправду ангел! То, что он излучает – доброта, свет... Свет в кромешной тьме. Всё вокруг так ужасно, что даже не верится, что такие бывают... Погодите, это ведь не мои чувства... Это же Дэна. А вот и он. Малыш с заплаканными зелёными глазами. Он кажется таким жалким, несчастным, что у меня даже какой-то материнский инстинкт просыпается. Белокурый ангел протягивает ему игрушку, и я понимаю – у зелёноглазого нет шансов. Невозможно не полюбить свет, когда всю жизнь живешь во тьме. Когда ты ещё совсем ребенок, но уже успел во всём разочароваться. Его эмоции льются в меня, заставляя смотреть на мир, словно через его глаза.

Мне самой так хочется его утешить, помочь ему, и когда ангелу это удается, мне кажется, даже я влюбилась в него. А малыш Дэн... У него и вправду нет шансов. Он провожает взглядом уходящего ребенка. И я провожаю взглядом этого ребенка вместе с ним. Наверное, теперь у меня тоже нет шансов. Потому что я тоже жила во тьме. Но моя тьма… Она красная.

Я резко открываю глаза и смотрю на экран. Дэн уже проснулся, вот меня и выкинуло из его фантазий. Интересно, ему постоянно снится один и тот же сон? Чёрт, надо бы уходить отсюда. Не думаю, что мне вообще можно находиться здесь. По дороге к себе в палату заглядываю к Дэниелу. Он не хочет разговаривать, и я не хочу. Мы сидим рядом и молчим. Долго. Перед тем, как уйти спать, я говорю:

-Я видела твоего ангела, Дэн.

Меня провожает пристальный взгляд сияющих зелёных глаз.

В последующие дни мы сидим рядом в столовой и периодически даже обсуждаем, как уныло в этой лечебнице. Если честно, то поговорить с кем-то для разнообразия оказывается не так уж и плохо. Я могу рассказать ему что-то о своей жизни и что-то о своей смерти. Вот только ни у меня, ни у него прогресса в лечении нет. Постепенно мы оба осознаем, что нам придется задержаться здесь очень, очень надолго. Кажется, что в числе прочего, ему нужно избавится от болезненной привязанности к белокурому мальчику, но это как раз то, чего он не может себе позволить. А я не могу простить своего отца за то, что позволил похитить и убить меня.

Вероятно, всё это затянулось бы на долгие месяцы, а потом годы, если бы не одна счастливая случайность в виде внезапного приступа белого барашка-Марии, которая умудрилась разрушить парочку андроидов и частично само здание лечебницы.

Мы с Дэном случайно обнаруживаем разлом в стене, и сначала даже глазам своим не верим. К тому же, все андроиды заняты Марией, другого шанса может и не представиться. Недолго думая, решаем, что это знак судьбы и отправляемся в большое путешествие на свободу.

Я помню лицо Дэна, когда мы вышли. Оно было таким… Одухотворенным. Словно он сейчас примется целовать землю, но вместо этого пошел снег. Он спускался пушистыми хлопьями нам на плечи, и я, повинуясь неожиданному порыву, крепко обняла стоящего передо мной юношу. Он неуверенно обнял меня в ответ.

-Свобода, братишка!

-Да… Свобода, сестрёнка.

Мы стояли, обнявшись, и, кажется, даже плакали от счастья. Я точно плакала, а он никогда не признается. А потом разошлись в разные стороны – волки-одиночки, не созданы мы с ним, чтобы играть в паре. Я только понадеялась, что у него всё будет хорошо.

====== файл № 21 Всепоглощающее пламя. ======

Ты спряталась в глухую скорлупу,

ты замешалась в зыбкую толпу,

вошла в нее не как рассветный луч,

ты стала тучей в веренице туч.(С)

Сегодня ночью я опять проснулась с криками. Мне снова снился дом. Сначала всё было так светло и радостно, мы с Роном идем из школы, он вприпрыжку бежит впереди. Машина из-за поворота появляется совсем неожиданно и едет слишком быстро. Внезапно я понимаю, что мой брат находится под ударом, и он не успеет убежать – мой малыш брат, который не способен даже самостоятельно добраться от школы до дома. Тогда я бросаюсь вперёд, в каком-то безумном рывке успевая его оттолкнуть.

Резкий удар, почти не больно, только весь воздух разом покидает легкие. Я лежу на дороге, и буквально чувствую, как кровь растекается вокруг, и шея так неудобно повернута, а пошевелиться совсем не могу. Мир заполняется темнотой, и я успеваю подумать только, что мозг и вправду умирает в последнюю очередь. Последнее, что я помню – испуганный взгляд синих-синих глаз моего брата. После тьма полностью окутывает меня. А потом она превращается в огонь, грозящий поглотить. Уничтожить навсегда. Я кричу, размахиваю руками – они путаются в чём-то, сковывающем все движения, не могу остановиться, и, в конце концов, резко сажусь в кровати, разевая рот как выброшенная на берег рыба.