Лишняя дочь (СИ) - "Nata Zzika" - Страница 51

— Ваша Светлость, Саная, скажите, что с моей девочкой? Это правда, что слугам Триединого сообщили, что близнец не выжил, и показали тело ребенка? Кого показали послушникам?

— Риная, не забывайся! — одернула ее правительница. — Ты не можешь требовать от меня никаких отчетов. Повторю еще раз, и больше ко мне не приставай — твою дочь я отдала в хорошие руки. Как принцесса Лиана? Ты давно ее кормила?

— С час назад. Лиана здорова, хорошо поела и крепко спит. С ней ее няни и еще служанки на подхвате. А тогда чьего ребенка показали посланникам Триединого? Я не знаю ни одной женщины во дворце, которая была бы на сносях и родила в одно время с нами.

— Риная, не заставляй меня принимать меры! Тебя это совершенно не касается. Причем тут женщины во дворце? Разве мало беременных в поселениях, да и во дворце — ты что, лично знакома с каждой прислугой?

— Мистрис, я помню свое место и знаю свои обязанности, — взмолилась женщина. — Когда вы решили, что вам пришло время родить наследника, то я безропотно выпила зелье для зачатия и провела ночь с мужчиной. Я знала с детства, что стану кормилицей для наследника. Так же знала, что для этого мне самой придется родить тогда, когда вы прикажете и от того, от кого решите вы. Но никто не говорил, что мою малышку отнимут! Ни разу за все время, чтобы вы мне ни приказали, я не ослушалась вас. Но я люблю мое дитя и хочу растить его сама, пожалейте меня!

Саная пристально следила за эмоциями кормилицы и решала, пройдет или придется вмешаться?

К сожалению, похоже, у женщины сорвало голову, она оказалась преданной матерью, одними отговорками не обойдешься. Для большего эффекта, кроме внушения, придется заставить Ринаю поверить, что в ее беде виновна только Алана. Нельзя, чтобы в голову доверенного человека закралась хотя бы капля сомнения относительно госпожи. И запрет на причинение вреда младенцу Алане надо усилить. Мало ли, убитая горем мать на многое способна!

Правительница выпустила силу и медленно проговорила, глядя молочной сестре в глаза:

— Если бы у меня не родился близнец Лианы, твой ребенок был бы с тобой рядом, но рождение Аланы все изменило. Это она виновата, что ты никогда не увидишь и не обнимешь свою дочку, но твой долг повиноваться мне. Я приказываю кормить Лиану, ей положена большая доля заботы и внимания, она заменит тебе потерянного ребенка. Также тебе надлежит кормить двух других девочек — дочку магистра и лишнюю. Ты не должна делать ничего, что могло бы навредить Алане и Милисенте, ни словом, ни делом, ни бездействием, ни с умыслом, ни без умысла. Пока жива Алана — жива и твоя дочь. Твоя дочь у других людей, не ищи ее, не спрашивай о ней, забудь ее!

Риная покачнулась, поймав сильный импульс, и тихо осела на пол.

Впоследствии выяснилось, что Санная неправильно распределила потоки, и Риная о существовании дочери не забыла, а наоборот, постоянно помнила и о ребенке и из-за кого она лишена возможности самой растить девочку. Но поскольку, магическая клятва не позволяла кормилице навредить ненавистной близняшке, то Санная решила ничего не изменять и не поправлять.

Риная спокойно выслушала жрецов, перечить не стала, только не удержала злости во взгляде, когда речь зашла о княгине. Жрецы моги помешать ее планам, это она понимала. Что не заметит обычный человек, жрец Триединого не пропустит. Они умеют распознавать ложь, видеть насквозь, если то-то заподозрят. Но священнослужители быстро покинули стоянку, и кормилице больше не о чем было беспокоиться.

— Лиана, сокровище мое, вы подумали, на кого из слуг мы можем положиться?

— Да, я обдумывала это и наверняка сказать не могу, — ответила девушка. — Возможно, на Алану обижена одна из ее служанок. Девушка не отказала князю в удовольствии, их застала ничтожная, устроила скандал, и служанку отправили помогать поварам. Не думаю, что она довольна таким смещением.

— Надо поговорить с ней незаметно. Где, говоришь, она сейчас работает? И как ее имя?

— При поварах. Наверное, на какой-нибудь грязной работе, а имя я спрошу у кого-нибудь из прислуги.

К вечеру выяснилось, что девушку зовут Маяна и что она на самом деле приставлена к посуде и чистке овощей.

Поговорить с ней без свидетелей, когда кругом столько глаз, было сложно, но Риная придумала, как это осуществить.

Она подгадала время, когда после ужина, все переместились ближе к своим спальным местам, и вышла из повозки, спокойно направившись в сторону небольшой речушки, на берегу которой и был разбит лагерь. Охрана лениво проводила ее взглядом, но женщина шла в противоположную от шатра князя сторону, и воины успокоились — решила искупаться, их это не касается.

Риная спустилась к речке, побродила по воде, прячась за кустами, прошла вдоль берега и вышла как раз напротив места, где готовили пищу. Как она и предполагала, в это время все повара и подсобные рабочие уже наслаждались отдыхом, и только одинокая служанка домывала кастрюли.

- Маяна? — обратилась кормилица к посудомойке.

— Да, это я, — ответила девушка, отвлекшись от кастрюли, и мочалка, возившая внутри емкости, тут же замерла на месте.

— Чем ты провинилась, за что ты наказана? Была служанкой княгини, а сейчас чистишь кастрюли, портишь себе руки!

— Да не порчу я, — возразила Маяна. — Магия моет, я только слежу и направляю. А вы кто и почему интересуетесь?

— Я никто, просто кормилица Ее Светлости Лианы, еду с ней в повозке. Вот, услышала, как тебя княгиня наказала за послушание, стало жалко. Думаю, дай подойду, посочувствую.

— Да не в чем сочувствовать, — усмехнулась девушка. — Я сама виновата, нечего было на князя глаза распускать. Он всего лишь мужчина, и не может отказаться, если женщина сама хочет. И не наказали меня, а просто убрали с глаз княгини. Ни одна жена не пожелает каждый день видеть любовницу мужа.

— Странная ты, — покачала головой Риная. — И что же — совсем не обижена на княгиню? Ведь служба у нее легче, чем при кухне, а ты человек подневольный, князь позвал, не могла не пойти.

— За что мне обижаться на мистрис Алану? Не захотела бы я — не пошла бы с князем, он никого не принуждает. Я пять лет при дворе живу, повадки его знаю. А раз сама согласилась, то и виновата сама. Княгиня еще милосердие проявила, другая бы на ее месте минимум высечь велела бы при всех. Или вообще — мешок на голову и реку. Мне повезло, что у нас такая добрая и не злопамятная княгиня!

— А, вон оно как! Ладно, раз ты не в обиде, тогда хорошо. Я думала, поговорю с девушкой, успокою, чтобы она зло не затаила на госпожу. А то знаешь, как бывает — обидится слуга на хозяина и начинает ему пакостить по-разному. Например, любимое украшение спрячет или сломает, забудет что-нибудь важное передать или, там, платье испортит. Думаю, жалко девушку, если она начнет мстить княгине, надо научить ее уму-разуму. А ты, я вижу, и сама молодец, зла на княгиню не таишь.

— Я мадраскарка, как я могу зло держать на князя и княгиню? Мы с молоком матери впитываем почтение к правящим. Князь не может поступить неправильно или несправедливо, а княгиня принадлежит князю. Только он может ее наказать, для всех остальных она — неприкосновенна. Мы все их почитаем, уважаем и готовы всегда услужить!

— И что, ни один мадраскарец не способен причинить вред своим правящим? Чтобы князь или княгиня ему ни сделали?

— Конечно! Это как самому себе вред причинить, это немыслимо! — Маяна с любопытством посмотрела на Ринаю. — А разве в Саритании не так?

— По-разному, — уклончиво ответила кормилица. — Ну, ладно, я вижу, что зря беспокоилась, ты девушка честная и умная. Всего тебе хорошего! Пойду я, устала очень.

— И вам всего доброго! — отозвалась Маяна, и мочалка снова принялась шоркать по боку кастрюли.

Риная вернулась тем же путем, по дороге, поплескав водой на волосы, будто купалась.

— Лиана, у нас большие проблемы, — вполголоса произнесла она, только за ней закрылась дверь в повозку. — Оказывается, мадраскарцы настолько преданны своим князю и княгине, что не могут им вредить. И даже думать о них плохо не могут. Эта девчонка, Маяна, молиться на княгиню готова, она нам точно не помощник. Боюсь, что крысолова среди мадраскарцев нам не найти.