Лишняя дочь (СИ) - "Nata Zzika" - Страница 39

Когда после плотного обеда, довольный и умиротворенный, Рагнар вернулся в шатер, он обнаружил, что Алана по-прежнему сидит на том же самом месте.

— Выходите, слуги соберут шатер, — велел он, пристально следя за женой. — Алана, ты поедешь в повозке.

Ни слова не говоря, девушка встала и вышла наружу.

— Она поела? — спросил князь у служанок.

— Нет, — ответила одна из них. — Только воды попила.

— Как тебя зовут? — спросил Рагнар у случайной любовницы.

— Маяна.

— Постарайся пореже попадаться княгине на глаза.

Девушка тихо спросила:

— А как быть с едой? Вы сказали, что бы она попросила, и я ей принесла.

— Занимайся вещами, шей или стирай, возле княгини не крутись. Если попросит еду, то ее принесешь ты, — князь ткнул пальцем во вторую служанку.

— А если она так и не попросит? — спросила Деяна. — Что нам делать?

- Попросит, — уверенно ответил князь. — Зачем ей себя голодом морить?

Стоя возле выхода из шатра, Рагнар провожал глазами тонкую фигурку княгини. Девушка дошла до повозки и скрылась внутри.

Поникшая, грустная. Куда только девался веселый бесенок, который так искренне радовался и так ловко управлял великолепным текинцем?

После жаркой сцены в лесу и последующего не менее жаркого выяснения отношений, муж выскочил из шатра, будто ему пятки скипидаром смазали. Светлана только горько вздохнула.

Ну, вот и первый семейный скандал!

Как-то все слишком быстро происходит, она не успевает подготовиться.

Если бы не предательство Виктора, Светлана, наверное, отреагировала бы на факт прелюбодейства мужа намного спокойнее. У нее нет к нему чувств, у него к ней — тоже. Брак договорной, он ей ничего не должен, да ей и не нужны от него долги. Но сцена в супружеской спальне из прошлой жизни не хотела забываться, боль от предательства была настолько свежа, что Светлана не сдержалась.

Как-то страшно становится от повторения здесь того же, через что ей прошлось пройти там. Будто кто-то свыше решил ей перепоказать ее прошлую жизнь, повторив на бис все самое плохое и болезненное. За что, господи?

Воевать с мужем бессмысленно, он никогда не уступит, никогда не прогнется, тем более, она для него фактически, ничего не значит. Есть настроение — погладит, нет настроения — прогонит. Считаться с ее мнением он будет только тогда, когда оно совпадает с его собственным. Еще вариант — если ему все равно. Во всех остальных случаях он будет действовать, как диктатор.

Желудок громко заурчал, напоминая о себе.

Если она проглотит оскорбление, то дальше придется глотать еще бОльшие. Неизвестно, как еще муженек решит ее унизить, ведь в Мадраскаре ее ждет встреча с его матерью и сестрой. Кто знает, как они настроены, примут ли. А еще женщины! Князь, коню понятно, ни разу не монах и в удовольствиях себе отказывать не привык. Значит, любовниц должно быть много и они появлению жены вряд ли обрадуются. От травли, которую ей могут устроить его женщины — родные и «приемные» — спасти может только сам супруг. Если же дамы увидят, что он с ней вообще не считается, ей лучше брать простыню и сразу ползти на ближайшее кладбище.

Значит, у нее один выход, сжать зубы и терпеть, пока князь не пойдет на попятный.

А если он не пойдет?

Тогда дождаться магистра и бежать вместе с ним и Милисентой.

Решено, еду она просить не будет. В конце концов, у нее были периоды, когда она чуть ли не на одной воде держалась, в ожидании зарплаты. А тут работать не надо, везут в тепле и мягкости. Муж озвучил, что поесть ей принесут только после ее просьбы, причем, сделает это его любовница. Брать что-то из рук его девки? Ни за что! Тем более, что муж не запрещал ей самой искать пропитание — что-нибудь приготовить, угоститься у других, найти, наконец, ягоды в лесу — она этим воспользуется. И вести себя будет тихо и покорно. Ни перечить не будет, ни спорить, глазки в пол и «да, мой господин».

Посмотрим, у кого нервы крепче.

Когда князь велел ей сесть в повозку, Света даже обрадовалась — там ей не придется изображать «жену-рабыню» и она, наконец, сможет поговорить с Милисентой! Еще бы Лиану куда-нибудь спровадить — было бы вообще отлично.

Но везение не кончалось — в повозке Милли была одна. Как оказалось, сестренка выпросила у Рагнара позволение дальше ехать верхом.

Наконец-то, они познакомятся и наговорятся!

Девушки друг другу взаимно понравились, и принялись делиться информацией и планами, сидя рядом в мягко покачивающейся повозке.

Дорога из леса вышла на большое поле, когда мимо окна повозки пронесся Фейри. Светлана охнула — неужели, упустили ее красавца? — и высунулась в окно, пытаясь рассмотреть, куда поскакал перламутровый текинец. Ну, задаст же она коноводу!!!

Между тем конь повернул назад, и Света увидела, что на нем сидит Лиана.

— Что, тоже хочешь покататься? — весело спросила она, поравнявшись с повозкой. — Не выйдет, конь уже занят!

— Это мой конь! — возмутилась Светлана. — Кто тебе позволил его взять?

— Как кто? Сам князь и позволил, — ответила Лиана. — Он сказал, что я могу выбрать любую лошадь, я выбрала этого. Что ты так побледнела? Если уж приходится мужа со служанками делить, то коня-то для сестры тем более не жалко.

Сестра расхохоталась и подняла аргамака в галоп.

Светлана отшатнулась, будто ее ударили по лицу, и сползла на скамейку, закрыв лицо руками.

Рагнар какое-то время ехал во главе отряда вместе с Никодием, потом решил проверить, как Алана.

Вдруг он увидел — серебристая молния проскакала в одну сторону и, развернувшись, скачет обратно.

Ах, паршивка! Все-таки взяла текинца! Он шкуру спустит с коновода, как тот посмел отдать девчонке коня княгини?

Пришпорив гнедого, князь успел к моменту, когда Лиана, рисуясь, кинула сестре жестокие слова, и увидел, как смертельно побледнела и отшатнулась Алана.

Бросив обеспокоенный взгляд на пустое окно повозки, Рагнар пустился вдогонку за Лианой и, доскакав, перевесился и ухватил аргамака за повод.

— Слазь, — бросил он девушке.

— Но я только-только села! — запротестовала нахалка. — Вы обещали мне, что я смогу ехать верхом до привала!

Не желая спорить, князь применил магию подчинения, Лиана вынужденно замолчала и мигом спешилась, испуганно хлопая ресницами и силясь заплакать. Как, оказывается, ужасно, если тебя заставляют делать, что ты не хочешь, а ты не можешь сопротивляться!

— Как ты посмела сесть на коня княгини? — прорычал Рагнар. — Я разрешил выбрать лошадь из запасных и напомнил, что аргамака взять ты сможешь только, если Алана позволит.

Взмахом князь подозвал воинов, отдал одному текинца, второму поручил испуганную родственницу.

— Коня к коноводам. Девушку в повозку с синей полосой.

Далее князь обратился к Лиане:

— Идешь и садишься в повозку. Едешь молча. На глаза мне до завтра лучше не показывайся.

Триединый, что подумала его жена, когда увидела сестру на своем коне, и та еще ей и гадостей наговорила?!

Все, решительно все идет наперекосяк!

Подсесть сейчас в повозку и попытаться объяснить, что он не давал коня Лиане? Но там еще вторая девушка, при ней не хочется объясняться.

Решено, он потерпит до вечера, на ночь для них с княгиней поставят палатку, где они останутся наедине. Там он и поговорит.

Примерно через полчаса после случившегося, отряд вышел к пологому берегу реки, и князь решил сделать небольшую остановку. Еще раз осмотреть сбрую, проверить, не забыли ли чего на дневке, осмотреть узлы и колеса, а он как раз разберется с провинившимися.

Бледный до синевы коновод, который был приставлен к текинцу, стоял перед князем, опустив голову.

Рагнар беспомощно смотрел на него, не зная, как поступить.

Формально, коновод должен был быть наказан, но фактически его вины не было.

Эта пакость малолетняя заявила воину, что князь позволил ей выбрать любого коня, и магия подтвердила, что она не лжет.