Ради тебя (СИ) - Снежинская Катерина - Страница 33

- К-какого дитёнка? - икнула с перепугу Тиль.

- Тык вот он, сынишка мой, - женщина вслепую пошарила у себя за спиной, вытолкнув из складок юбки нечто, показавшееся Арьере лесным духом, про которых старики страшные сказки придумывают: маленькое, кривоногое, в короткой обдёрганной рубашонке, лишь непомерно огромные глаза на круглом личике поблёскивали хищно. - Уж подайте на бедность, милости Неба для. А то ведь нам одна дорога, кончаться по-песьи.

- Тильда, ты замёрзла, - не спросил, а констатировал факт Карт, по своему обыкновению появившийся незаметно, зато эффектно, подав голос в полном согласии со всеми канонами драмы. - Иди к себе. Я разбужу Айду, она молока согреет.

- А колыбельную она не споёт? - вызверилась Тиль. - Ты их знаешь? - Арьере ткнула пальцем в сторону нервно переминающейся с ноги на ногу женщины.

- Её тут все знают, - спокойно ответил кузен. - А мальчика нет, не видел.

- Она действительно?.. Дядя ей... То есть...

- Так говорят, - неопределённо шевельнул плечами Крайт. - Насколько мне известно, Берри и не отрицал, дом им снял. Деньги, наверное, тоже давал, но чего не знаю, за то не поручусь.

- Великое Небо! Сколько ж вам лет?

- Так семнадцать стукнуло, - кокетливо отвернулась женщина, - восемнадцатый пошёл. Да вот вышло, как и с мамкой, бросил полюбовник, одну с ребёнком мыкаться оставил, а сам подался невесть куда. Я и туда сунулась, и туда - никому ж не нужна. Вот к вам и подалась...

- Почему мне никто ничего не сказал? - едва сдерживаясь, чтобы на крик не сорваться, прошипела Тиль.

- А кто и что тебе говорить должен? - кажется, даже удивился Карт.

- Она уже была, когда я здесь появилась!

- Вот именно. И как ты себе это представляешь? Берри должен был привести тебя к содержанке или пригласить её сюда, представить? Зачем?

- Зачем? - всё же сорвалась Тильда, и даже шлёпанье босых ног за дверью - старые слуги-таки проснулись - её не остановило. - И сколько у вас, господин Крайт, таких «зачемов» по всему миру живёт? Хотя, скорее всего, эдаким незначительным мелочам, ничего незначащим деталям вы счёт, наверное, не ведёте. Впрочем, не хочу знать, не сейчас! Айда, - чересчур резко велела неодобрительно поджавшей губы служанке, - размести эту женщину и мальчика в гостевой, дай поесть, вымыться и... В общем, сделай всё, что нужно. А сейчас разрешите пожелать всем спокойной ночи!

Арьере развернулась на пятках, прошагала в дом, шваркнув напоследок дверью так, что с потолками мелкий мусор посыпался.

***

Утро выдалось таким мерзким, что уж лучше бы ему не наступать вовсе!

-... подсвечник серебряный с розами да птичкой, - монотонно перечисляла Айда, энергично меся тесто. - И как только упёрла-то? Они ж тяжеленные, подсвечники. Я когда пыль протираю, завсегда Джермина на помощь кликаю, одной тягать - пупок развяжется. А эта ничо, утянула, правда лишь один. Ещё стал быть шкатулка красного дерева с филигранью...

- В ней драгоценности лежали? - морально готовясь к худшему, спросила Тиль.

- Да Небо с вами, госпожа, - фыркнула служанка, лупцуя ни в чём не повинное тесто - только комочки в стороны летели, да мучной ореол туманил солнечный, особенно яркий после ночной грозы свет. - Я дура аль как? Что подороже-то будет в ящик железный, который в кабинете за картиной, спрятано. Да и не держал хозяин тута ничего такого, всё в столицу увёз. Но и этой тожить поживиться хватило. Даже ложками не побрезговала, дрянь. Они серебряные, конечно, с золотой жилкой. И где только мешок нашла, чтоб всё унесть?

- Когда же она ушла?

- Вот про то мне неведомо, - покачала головой служанка - жёстко накрахмаленный чепец сполз на покрасневший лоб, пришлось Айде его локтём поправлять. - Видать, как буря прошла, так и утекла следом. А мальчонку, вишь, нам оставила. И чего с ним делать, ума не приложу. Молодой господин-то, конечно, поехал к мировому судье. Но кто её ловить станет? Гадины уж и след простыл.

- А где сейчас мальчик? - равнодушно спросила Тиль, отвернувшись к окну.

На самом-то деле ей, конечно, на ребёнка не плевать было, как раз наоборот, но упоминание о нём радости не приносило.

- Так спит, сердешный, - тяжко вздохнула служанка. - Я его растолкала, молока дала, да булку вчерашнюю. Он будто волчонок всё проглотил, оголодал, видать, да дальше спать. Миру-то чего виноватить, с ней всё и так понятно, но вот дочка у неё вышла просто оторви и брось, вот что я скажу!

- Ну в этом виновата не только мать, но и отец, - брюзгливо протянула Тильда и тут же язык прикусила за эту ненужную брюзгливость.

- Чегой-то отец? - пожала пухлыми плечами старуха. - Знаете, барышня, как говорят? Кобель не вскочит, если... Ну да, - кашлянула старуха. - Попросту, в кого дитя уродилось, в того уродилось, а чтоб так-то не получилось, пригляд нужон.

- Так дядюшка вроде присматривал за ними, денег давал, - смертельно тоскуя, напомнила Тиль.

- Присматривал, ха! - фыркнула Айда. - Избаловал он девку, вот как. Избаловал и ничего более. Что не восхочет, то и получит: щенка там, или конфет горстью, или ленточку, платье наилучшее. Разве так дитёв надо любить?

- А как же иначе?

- А так вот, - поджала губы служанка. - Родительская любовь не в конфетах, а в заботе. Вот, скажем, про вас. Старый-то хозяин покумекал и смекнул: не вырастить ему в одиночку девку, хоть сколько нянек найми. Да и сам он греховодник ещё тот и чужие языки на цепь не посадишь, наговорят ребёнку - слезами умоешься. Он в школу вас, значит, и пристроил, отсюда подале держал. Тока от него и слышали: Тиль то, да Тиль сё. Мол, у вас жизня станет не такой, как у него, а как у предков ваших, поднимете род, дажить и лучше. Ради вас уж как старался! А этой сунет монет и вся недолга. А где там девка, да что с ней - его и не колышет. Вот и выросла капризница.

- Видела я эту капризницу...

- Да по другому-то как? Мать гулящей была, эта же и вовсе без удержу. Потому по сеновалам с парнями и игралась, винище глотала. Доигралась! - старуха сердито шлёпнула тесто на стол. - А тута вы со своею добротой. И что через ту доброту получилось? Где подсвечник? Нету его.

- Пусть это будет самой большой потерей, - вздохнула Тиль, разглядывая собственные руки. - Я вот только одного понять не могу. Почему же всё-таки дядя не рассказал...

- Ну прям как ваша матушка! - не слыша ничего, токовала старушка. - Та тоже через своё доброе сердце мучилась и всех кругом измурыжила. Была б побойчее и ни стряслось бы худого. Ну вот посуди, разве это дело? Нет бы сказать: не мил ты мне, не приставай боле! Так нет, жалко! Уж как она, бедняжка, слезами уливалась, как казнилась! Мне весь передник исплакала, твердила: «Не могу я так больше, Айда, мочи моей нет!» А, может, и впрямь там было что? Может, потому они и сорвались отсель? Сердце-то и на две половинки колется, такое тоже случается. Только вот зачем она, родимая, обратно подалась?

- Что случается? - отмерла Тиль. - Ты про кого говоришь? Это мама плакала?

Служанка сердито глянула из-под оборки снова съехавшего чепца, открыла было рот, отчитать, наверное, хотела. Да так и застыла, быстро-быстро моргая.

- Вы больше слушайте старуху! - промямлила. - Я такого наговорю - недорого и возьму. Уж простите, просто сердце зашлось, как сообразила: обворовала нас мерзавка, да ещё своего приблудыша подкинула. Вот ум за разум и зашёл, вестимо. Идите, идите себе, погуляйте в садочке, я пока пирожок спроворю, чайку заварю...

- Ай-да, - приказала Тиль решительно. - Говори, что знаешь. Мне эти тайны вот где уже сидят, - Арьере попилила себя ладонью по горлу. - Сама видишь, у меня только глупости и выходят. Но как я могу решить, что правильно, а что нет, если ничего не понимаю?

- А зачем вам решать-то? - насупилась служанка. - Чай есть, кому позаботиться! Замужняя дама, да и молодой хозяин тута. Не след вам в головку лишнего брать...

- Рассказывай! - стукнула кулаком по столу Тильда - звук вышел тихим и совсем неубедительным, зато ладонь заныла. - Я ведь всё равно узнаю. Кругом люди живут, кто-то видел, кто-то слышал.