Ради тебя (СИ) - Снежинская Катерина - Страница 22

- А как же... Подожди, как там их журналисты называют? А! «Компрометирующие обстоятельства»?

- Только в ваших мечтах, господин Крайт, - сладенько пропела Тильда.

- Это обязательно, - кивнул Карт. - Куда без мечты? Расскажи мне о своём муже.

- Зачем? - изумилась Тиль.

Удивилась она по-настоящему. В понимании Арьере влюблённый человек - а ведь кузен намекал, на неостывшие чувства и всё такое - супругом возлюбленной будет интересоваться в последнюю очередь. Соперник же, как-никак. Или нет, не соперник? Или она вообще всё придумала? Но в машине, там, рядом со взлётным полем, что-то было, не приснилось же ей.

- Ты мне всегда паровой котёл напоминала. Вот как только приехала, так и... Знаешь, такие махины? Огромные, чугунные, как каменные. На манометрах, конечно, стрелки так и ходят туда-сюда, трубы трясутся, пар кругом. Но к самому котлу всё это никакого отношения не имеет. Стоит себе громадина - и ничего её вроде не волнует. Да только представь, что внутри творится! Рванёт - никому мало не покажется. Не только манометры с трубами - весь завод в Вечную ночь отправит.

- То есть я - это чугунина, которая рвануть может? - протянула Тиль, пытаясь сообразить, что её больше поразило: сравнение с котлом или такой словесно-образный поток от Карта.

- Ну да, - усмехнулся Крайт. - С виду такая тихоня - воды не замутит: «Да, госпожа, нет, госпожа». А кто Грегу в башку вазу запустил?

- Он мою куклу в грачином гнезде спрятал!

- А я о чём говорю? И, главное, тут же глаза в пол: «Простите дядя, моё поведение не достойно. Больше такого не повторится!» - глупейше просюсюкал Карт.

- Хочешь сказать, что я притворщица?

- Хочу сказать, что на похоронах Крайта никакого котла не было. Один чугун остался. Так чем занимается твой муж?

- Он меценат, театрам помогает, - машинально ответила Тиль, не слишком задумываясь, о чём говорит. - Гранты для актёров учреждает. Художникам, тем, кто костюмы и декорации придумывает, помогает. В постановках участвует - режиссёры к нему прислушиваются, критики тоже.

Кузен посмотрел на неё искоса, но эдак подбадривающе, мол: «Я слушаю, продолжай».

- Ещё он писатель. Пьесы пишет, - почему-то со злобой выпалила Тильда.

- Хорошие?

- Да! Между прочим, не какие-нибудь водевильчики, а тексты, наполненные глубокой философией, осмыслением жизни, настоящих ценностей. Кроме того...

- Надо сходить на спектакль, - про настоящие ценности Крайт слушать явно не собирался. - Стоящая, наверное, вещь.

- Сходить не получится, - независимо заявила Тиль, глядя в слепое окно. - Амос пока ещё не дописал.

- Ни одной? - изумился гадкий кузен, а Арьере сочла, что риторические вопросы ответа не требуют. - И всё-таки, почему у вас нет детей?

- Послушайте, господин Крайт, это совершенно не ваше дело, - отчеканила Тильда. - Но чтобы удовлетворить неуместное любопытство и предотвратить дальнейшие вопросы, отвечу: в современном обществе успешность брака от наличия детей никак не зависит. И у фамилии Арьере есть наследники, так что роду ничто не грозит.

- А твой брак успешен?

- Спросите кого угодно! Про чету Арьере никто дурного слова не скажет.

- Интересную ты выбрала формулировку, - хмыкнул Карт.

- Я на самом деле больше не желаю обсуждать с вами мою семейную жизнь! - повысила голос Тиль.

Этим вечером её так и тянуло впасть в детство. Вот сейчас пришлось кулаки сжать, чтобы не дать Карту в нос. Правда, кузену раньше никогда не доставалось, а вот Грег пару раз от неё огрёб. И не только вазой.

- Согласен, - серьёзно кивнул Крайт, несмотря на всю свою прозорливость, видимо, не подозревавший о кровожадных мечтах госпожи Арьере. - Честно говоря, у меня тоже нет желания обсуждать эту дурь.

- И что, по-твоему, дурь? Мой муж, моё замужество или семья вообще?

- Я же сказал: не хочу это обсуждать, - напомнил Карт. - Тебе всё же лучше поспать. Не бойся, в канаву не съеду.

Тиль снова к окну отвернулась, любуясь собственным призрачным отражением. В сон на самом деле тянуло, уж больно насыщенным день выдался. Но спать рядом с Крайтом? Было в этом что-то очень неправильное, интимное даже, а, может, и порочное. Или это от усталости в голову слишком странные мысли являлись?

Так или иначе, а спать госпожа Арьере не собиралась. Впрочем, продолжать разговор тоже.

***

Первым, что Тиль увидела, проснувшись, стал нежно-розовый газовый полог над кроватью, а не привычные монументальные бархатные складки. И одеяло оказалось не таким, слишком тяжёлым, стёганным. Да ещё и на прикроватной тумбочке вазочка стояла, а в ней ландыши, тоже нежные, воздушно-акварельные. Вот только в квартире Арьере никогда цветов не водилось, Амос начинал чихать даже на нарисованные подсолнухи.

Звуки и запахи тоже оказались непривычными: за полуоткрытой створкой окна тихонько шелестела листва, тянуло дождём, мокрой землёй и зеленью. А ещё пахло свежими булочками и... кофе?!

Тиль откинула одеяло, села, поморщившись - голый пол неприятно холодил ступни. И тут же тихонько рассмеялась, просто так, от радости жизни, не слишком понятной, но очень просторной лёгкости и удивительной привычности. Потому что всё это: полог, цветы, сад за стеной, кофе было родным, как любимые, пусть и разношенные тапки.

Тильда натянула пеньюар, лежащий на кресле - халат оказался коротковат и жал в груди, но от этого счастье стало лишь острее. Подошла к стеклянным дверям, раздвигая в стороны тонкие занавески, дёрнула бронзовую ручку. Створка открылась не сразу, за зиму краска слиплась, стёкла звякнули протестующе, но окно поддалось и в лицо ударило прохладным, но сладким, как талая вода воздухом, запахом весеннего сада и - чего уж там! - не менее весенних полей.

Тиль шагнула на балкончик, невольно поджимая пальцы на ногах - мраморная плитка прогреться не успела, хоть солнце уже и светило вовсю - опёрлась обеими руками о перила, потянулась, щурясь на неправдоподобно высокое небо.

Мужчина, возившийся внизу с розовыми кустами, обернулся, зачем-то приставил ладонь к глазам, хотя лицо его прикрывали давно обвисшие полы соломенной шляпы.

- Доброе утро, дядя! - крикнула Тиль и рукой помахала.

Нет, с ума она не сошла и реальность осознавала полностью, как её зовут, тоже помнила и даже число с днём недели знала. Просто утро вышло каким-то совсем сказочным. И почему бы не поверить, что дядя, обожающий свои розы, не начал день с подрезки кустов, пикировки или чем он там обычно занимался?

- И вам здравствовать, маленькая хозяйка, - хрипло, точь-в-точь как старый, просмолённый всеми ветрами пират, отозвался мужчина. И вот что удивительно, утро ни на йоту не стало менее сказочным. - Что это вы в какой одёжке вылезли? Так и простыть недолго, ветер-то ещё снежный, с залива дует.

- Где мы, а где залив, Джермин? - улыбнулась Тильда, оперлась локтями о балюстраду, а подбородок на ладони пристроила. - А куда Карт подевался?

- Так молодой мастер ещё когда уехал, - неторопливо, с крестьянской основательностью разъяснил старый дворецкий, - темно было. Велел дядюшкину кобылку оседлать и уехал, а куда подался, не сказал. Только думается мне в Арьергерд направился. Там служивые ещё по осени открыли комер... комерт... ко-мен-да-ту-лу, - с завидным упорством выговорил неподдающееся слово старик.

Помнится, дядюшка всё грозился рассчитать дворецкого. Мол, своим махровым невежеством он только хозяина позорит, но вот так и не собрался уволить. А теперь Джермин самолично за дядиными розами ходил. Может, это и есть верность?

- Комендатуру, - поправила Тиль, понимая, что улыбаться так блаженно, как это она делает, наверное, не стоило. Вдруг кто посторонний увидит? - Комендатуру, а не комендатулу.

- Ну и я про то же, - мирно согласился старик, - а вы, маленькая хозяйка, не ледяните ноги зазря. Возвращайтесь-ка в спальню, да полезайте под одеяло. А я своей старухе крикну, она враз поесть принесёт.

- А то буду я твоих приказов дожидаться, - раздалось из комнаты ворчливо. - Всё уже готово. Давайте-ка, барышня, ныряйте в постельку.