Дева и чудовище (СИ) - Сытник Ирена - Страница 10

Когда представили всех гостей, зазвучала музыка, и церемониймейстер объявил начало бала. По традиции, первый танец принадлежал хозяевам. Граф подал супруге руку и вывел на середину зала.

Танцор из графа был так себе. Да и как можно требовать изящества движений от человека, пятнадцать лет проведшего в седле и «танцевавшего» с мечом на поле боя? Поэтому, как только пол заполнили другие пары, он вернулся в кресло на возвышении. Эллис, конечно, пришлось последовать за супругом. Полная горечи и досады, она с завистью смотрела на весело кружащиеся под музыку пары.

Но долго скучать ей не пришлось. На возвышение поднялся какой-то кавалер, склонился в изящном поклоне и произнёс:

— Миледи, позвольте пригласить вас на танец?

Эллис взглянула на супруга, и тот благосклонно кивнул.

Танец следовал за танцем. Эллис кружилась, веселилась от души, порхала по залу яркой счастливой бабочкой, выслушивала искренние и льстивые комплименты, ловила завистливые взгляды дам и восхищённые кавалеров, и была по-настоящему счастлива.

Но вот к ней подошёл Брисс Айскин.

— Разрешите вас пригласить, миледи, — произнёс он, сделав ударение на последнем слове. Девушка не обратила на его тон внимания, а граф скосил в сторону юного лорда скучающий взгляд.

Эллис взглянула на красивое холёное лицо молодого человека, который не так давно ей очень нравился, и с удивлением осознала, что не испытывает сейчас к нему никаких чувств. Но всё же согласилась на танец.

Ведя девушку в замысловатом медленном фаэдоне, Брисс вначале болтал о всяких пустяках, а потом неожиданно сказал:

— А ты выглядишь весьма довольной, Элли… С чего бы это? Твой урод тебя ещё не бил?

Эллис просто опешила от такой наглости и холодно ответила:

— Вы забываетесь, сударь! Попрошу выбирать выражения!

— Ой, да брось… Разве мы не друзья? Ты уже забыла, как бегала за мной хвостиком и преданно смотрела в глаза? Кстати, а правду говорят, что граф любит связывать и избивать женщин, прежде чем приступить к сношению? С тобой он тоже проделывал это?

— Сударь… — только и смогла выговорить Эллис, покраснев от смущения.

— Да что ты ломаешься, Элька? Не строй из себя великосветскую даму… Давно ты ей стала?

Сдерживая гнев и негодование, Эллис процедила сквозь сжатые зубы:

— Отведите меня на место, сударь…

— Ладно, успокойся, я пошутил… — нагло улыбнулся Брисс, и крепче сжал её руку. — Быстро же ты забыла старых друзей… Более того, я тебе нравился… А не возобновить ли нам старые отношения? Ты стала такой аппетитной цыпочкой, не то, что прежняя замухрышка…

Эллис остановилась и залепила Бриссу звонкую пощёчину. Всё в зале мгновенно стихло: музыка, разговоры, шарканье ног — танцующие замерли, словно замороженные статуи. Взоры всех обратились к бледному Бриссу и красной от смущения и гнева Эллис. Поэтому мало кто заметил, как исказилось от гнева лицо графа Атонианского, как он стремительно встал и бесшумно направился к супруге.

— Вы наглец, сударь, — звонко прозвучал в тишине голос девушки. — Вас мало убить за эти слова!

— Я сейчас это и сделаю, — вставил граф, возникая рядом. — Что случилось? Он оскорбил вас, сударыня?

— Не только…

Схватив наглеца за грудки, граф выхватил кинжал.

— Я отрежу твою тупую башку, щенок, и насажу на копьё, которое выставлю на крепостной стене, — прорычал он.

Эллис, зная крутой и скорый на расправу нрав супруга, повисла у него на руке.

— Милорд, не убивайте его! Он просто глупый невоспитанный мальчишка! — испуганно воскликнула она.

— Неужели?! — глаза графа с яростью сверлили юношу, и тот сжался под этим гневным взглядом, как сдувшийся шар. — Вы прощаете его, сударыня?

— Да, да, прощаю…

Губы графа зловеще изогнулись, но Эллис уже знала, что так он улыбается.

— Что ж… Пусть живёт… Я и не собирался его убивать, ведь он мой гость. Я хотел только напугать и, по-моему, это удалось…

Брисс, и правда, стоял бледный и дрожащий, как осенняя былинка.

— Не соизволите ли попросить у дамы прощения, сударь? — грозно вопросил граф. — Хотя миледи простила вас, но я хочу услышать эти слова.

— П-простите, с-сударыня… миледи… — губы Брисса дрожали, и он заикался от страха. — Нижайше прошу простить… моё недостойное поведение… Я больше не буду… — закончил он совсем по-детски.

— Конечно, не будете, сударь, — усмехнулся граф, и от его улыбки Брисс едва не грохнулся в обморок. — Сейчас же покиньте мой дом, и больше никогда не приходите сюда без специального вызова. Отныне вы здесь нежелательная персона.

Брисс неуклюже поклонился, и, втянув голову в плечи и опустив глаза, чтобы не встречаться взглядами со знакомыми, поспешил вон из зала. Граф взял Эллис за руку и подал знак музыкантам. Вновь зазвучала музыка и бал продолжился. Но танцующих было мало, в основном, молодёжь. Старшее поколение, собравшись группками, обсуждали происшествие. Никто ничего толком не знал, но уже родились и поползли слухи, один невероятнее другого.

К Эллис робко приблизилась Люсиль и, отвесив глубокий поклон, тихо спросила:

— Можно вас на несколько слов, миледи?

Граф покосился на юную леди Айскин, но не стал возражать. Эллис спустилась к бывшей подруге и отошла с ней в сторонку.

— Ради всех святых, миледи, скажите, что произошло? — умоляюще вопросила девушка. — Мама в шоке… Её чуть удар не хватил, когда Его Светлость вынул кинжал.

— Можете обращаться ко мне по имени, — улыбнулась Эллис. — Ведь мы подруги… Были, во всяком случае.

— О, да, были… — грустно вздохнула девушка.

— Что же нам мешает остаться ими и впредь? Почему вы не навещали меня?

— Я… — девушка потупилась. — Я не знала, можно ли… И мама не разрешала… О графе ходят разные дурные слухи…

— Вот именно, слухи! В них нет ни слова правды! Милорд — милейший и добрейший человек, если его не сердить…

— Но он чуть не убил Брисса! Все это видели… Если бы не вы…

— Да, он вспыльчив… Это его самый большой недостаток. Он любит меня и защищает… Граф не терпит, если ко мне относятся пренебрежительно или обижают. Тогда в него словно демон вселяется!

— Граф любит вас? — недоверчиво протянула Люсиль.

— Души не чает! — довольно улыбнулась Эллис.

— А вы его, Эллис? — осторожно спросила подружка.

— Я обожаю его!

— Но… Он такой…

— Вы хотите сказать, уродливый?

— Нет! Нет! — испуганно затрясла локонами леди Люсиль.

— Я не замечаю его уродства… Для меня он просто мужчина. Добрый, любящий, верный, надёжный… Моя защита и опора.

Люсиль смотрела на подругу широко открытыми глазами, а затем медленно кивнула.

— Понимаю…

— И душа у графа добрая и нежная, — улыбнулась Эллис.

— Мне удивительно это слышать. Но… Не повлияет ли сегодняшний инцидент на нашу семью? Граф очень рассердился… Прошу вас, Эллис, замолвите за нас словечко… Мы не хотим попасть в немилость…

— Хорошо, — успокоила подругу графиня. — Я попрошу супруга не сердиться на вас и вашу матушку… А вы, Люсиль, навещайте меня хоть иногда.

— О, да, конечно! — обрадовалась леди Люсиль. Затем наклонилась к подруге и лукаво шепнула: — Я скажу маме, что это ваш приказ… Я буду приезжать к вам раз в декаду, всё-таки дорога не близкая…

— А вы приезжайте на несколько дней. Я выделю вам собственную комнату в моих покоях.

— Тогда я обязательно приеду на днях! — пообещала девушка.

Подруги расцеловались и расстались. Их милые отношения не ускользнули от взглядов пристальных наблюдателей, и по залу поползли новые слухи.

Бал подходил к концу. Объявили последний танец, в котором дамы приглашали кавалеров. По обычаю, бал заканчивала виновница торжества, ей предоставлялось исключительное право выбора.

Когда церемониймейстер объявил «дамский танец», граф посмотрел на супругу и сказал:

— Только не меня, дорогая… Вы же знаете, какой я танцор.

— Я могу пригласить другого мужчину?