Сердце кугуара (СИ) - Караюз Алина - Страница 32

— Ева? — его голос заставил ее очнуться. — С тобой все в порядке?

— Д-да… — пробормотала вполголоса.

— Что? Мне спуститься?

— Нет! — глубоко вдохнув, она огляделась. Что-то подсказало, вряд ли Лукаш будет рад, увидев ее реакцию на его шрамы. — Я уже поднимаюсь!

Подхватив с полки банку растворимого кофе и пачку печенья, Ева поспешила наверх.

К этому времени огонь в камине уже пылал. На чугунной треноге покачивался небольшой котелок, в котором должна была вот-вот закипеть вода. Лукаш сидел рядом с камином, лениво подбрасывая мелкие щепки.

Услышав шаги, оглянулся. Ева вернулась странно притихшая, молчаливая. Без единого слова протянула ему свой улов. 

— Ничего посущественней не было? — он выгнул бровь, разглядывая веселый рисунок на пачке печенья. Потом окинул девушку непроницаемым взглядом.

Кугуар внутри довольно заурчал, увидев джинсы и рубашку, которые она натянула. Одежда была чистой, но чуткий нос уловил едва заметный запах мужского тела. Его тела. И снова Лукаш вынужден был бороться с внутренним Зверем. Аромат самки, смешавшийся с запахом его феромонов, представлял собой опасную смесь.

В глазах Лукаша вспыхнул огонь.

— Быстрорастворимая лапша, — Ева пожала плечами, стараясь смотреть куда угодно, только не на него. — Могу принести. 

— Нет, не надо. Мне и кофе сойдет. Но ты уверена, что наешься печеньем?

— Я не хочу есть.

— Ева? — прищурившись, он внимательно посмотрел на нее. — Что происходит?

— Ничего, — она тяжело опустилась на одеяло, которое Лукаш расстелил у камина. — Устала, наверное.

— Понятно, — он глянул на котелок. — Сейчас выпьешь горячего кофе — и полегчает. Видела, там, в каюте, есть койки?

— Да.

— Внутри каждой чистое белье и подушка. Выбирай любую и ложись, отдыхай.

— А ты?

Ева вскинула на него странный взгляд. Лукашу совсем не понравилось то, как она на него посмотрела. Меньше всего он хотел бы видеть жалость в глазах своей женщины.

Проигнорировав вопрос, он снял котелок с огня, засыпал в него несколько ложек кофе, а потом, налив ароматную жидкость в кружку, протянул ее Еве.

Девушка с натянутой улыбкой обхватила кружку руками. 

— Осторожно, горячий, — предупредил Лукаш, распаковывая печенье. Развернув шелестящую обертку, он положил его перед Евой на одеяло.

— А ты не будешь? — девушка кивнула на печенье, видя, что Лукаш выливает во вторую кружку остатки кофе.

— Нет. Я сладкое не люблю.

— Понятно… — Ева насупила брови, решаясь на следующий вопрос. — А чей это катер?

— Мой.

Девушка вскинула на Лукаша недоверчивый взгляд.

— Личный катер? — Хотя, если у него собственный автопарк, то чему удивляться?

— Да, люблю иногда выйти в море и порыбачить.

— А его название?..

— Он назван в честь тебя, если ты об этом хотела спросить.

— И откуда ты узнал мое полное имя?

По губам мужчины скользнула кривая усмешка.

— Ева, неужели ты думаешь, что твое настоящее имя, фамилия или дата рождения были для меня тайной? Когда я понял, что ты моя пара, я постарался узнать о тебе все, что только смог. Единственное, чего я не сделал, это не заявил на тебя права. Но тогда ты была ребенком, а потом я понял, что так будет лучше.

— Как?

— Вот так, — он пожал плечами. — Я боялся, что однажды увижу тебя и уже не смогу отпустить.

Повисла неприятная тишина, пронизанная недосказанностью, подозрениями и тревогой. Ева понемногу прихлебывала свой кофе, исподлобья бросая на Лукаша короткие взгляды. Она следила за ним, за каждым жестом, за малейшим движением. Все пыталась увидеть те самые шрамы, которые так ее потрясли, убедиться, что они существуют, что они не привиделись ей. Но спросить о них вслух она не решилась. Еще не хватало, чтобы Лукаш решил, будто она подглядывала за ним.

Пока она размышляла над этим, Лукаш допил кофе и выплеснул остатки в огонь.

— Мне нужно идти, — глухо произнес, не глядя на девушку. Ему нужно вернуться не только за флэшкой. Есть еще кое-что, в чем он остро нуждается. Сыворотка, регулирующая оборот. И если он не достанет ее до вечера, то неизвестно, что может случиться. И дело даже не в том, что кугуар может причинить Еве вред. Нет, теперь Лукаш знал, что этого бояться не нужно. Была другая проблема. В семь часов вечера он должен сделать укол, если не хочет опять бегать на четвереньках. И запастись заветными ампулами впрок. Иначе так и останется запертым в теле огромной кошки. 

— Уже? — Ева почувствовала, как от волнения холодеет внутри, и руки становятся непослушными. Остаться здесь одной было страшно. — А я?..

— Ты здесь в безопасности. Об этом месте никто не знает, а кто знал, того уже нет в живых. Забирайся в каюту и постарайся немного поспать. Когда я вернусь, мы попробуем спустить катер на воду и убраться отсюда.

— А буря?

— Она прошла и уже не вернется. После бури всегда наступает штиль. Вот увидишь, к ночи море совсем успокоится. Губы девушки задрожали. Она смотрела, как он обувает резиновые сапоги вместо размокших кроссовок, как набрасывает на широкие плечи плащ-дождевик.

Он уходит. Он действительно собирается уйти и оставить ее здесь одну…

А что будет, если он не вернется?!

— Лукаш…

Его имя прозвучало жалко и вымученно из ее уст.

Чертыхнувшись, он быстрыми шагами пересек разделявшее их расстояние, сжал ее плечи и хорошенько встряхнул. 

— Хватит! — процедил сквозь зубы, изучая ее лицо пытливым взглядом. Ева наморщила нос, собираясь разреветься в голос. — Прекрати! Я знаю, ты не такая, ты сильная. И ты будешь сильной ради меня… Ради нас.

— Откуда, — она всхлипнула, обескураженная его суровой отповедью, — откуда ты знаешь, какая я?

— Знаю. Мой Зверь не выбрал бы себе в пару слабое и никчемное существо.

Лукаш произнес это с таким убеждением, что Ева наконец-то оторвалась от собственных мыслей и посмотрела ему в глаза.

— Зверь? — переспросила, словно ослышалась. — Твой Зверь?

— Черт, Ева! — он выругался сквозь зубы. — Ты вообще меня слышишь? Кто я, по-твоему?

— Лукаш Каховский, — прошептала чуть слышно. Чего он от нее хочет? Что ему нужно? — Приор резервации Химнесс.

— А еще? Посмотри на меня. Кто я еще?

Она молчала, не зная, что сказать. И не понимала, что он хочет услышать.

— Я вер, Ева, — произнес он, наконец, отчеканивая каждое слово и глядя ей прямо в глаза. — Вер. Первое поколение искусственно созданных гибридов человека и зверя. Каждый из нас одно целое со своим звериным началом. Но мой Зверь делит со мной не только разум, но и тело. Я единственный, кому так «повезло», — его рот скривился в невеселой усмешке. - Ты понимаешь, о чем я?

— Лукаш… ты хочешь сказать… — до нее начало медленно доходить. Но разум упорно отказывался верить тому, что слышали уши.

— Та пума — это был я, — жестко припечатал, обрывая ее вопросы. — Ты стреляла в меня. Вот шрам, — скинув с плеча плащ, Лукаш задрал рукав футболки. На смуглой коже предплечья белел круглый шрам от пулевого ранения. Ева уставилась на него с таким выражением, словно увидела ожившего мертвеца. — В пуле было особое лекарство, которое помогает мне контролировать оборот. Но обычно я использую одноразовые шприцы.

Ева почувствовала, как подкашиваются ноги, но Лукаш не дал упасть, удержал. В голове все смешалось. Обрывки фраз, брошенных вскользь, сложились, как кусочки пазла, превратились в целостную картину. И Ева вскинула на Лукаша обескураженный взгляд.

— Но… это невозможно, — выдохнула, заглядывая ему в глаза. — Это уже фантастика… Такого не может быть на самом деле…

— Как видишь, я вполне реален, — он снова усмехнулся. — И на той злосчастной флэшке записан весь процесс эксперимента в подробностях. Плюс формула сыворотки, сдерживающей оборот.

— Подожди…

Ева выпуталась из рук Лукаша и снова опустилась на одеяло. Значит, она не сошла с ума. Значит, этот кугуар и Лукаш — одно и то же лицо…

В голове вертелось столько вопросов, что она не знала, какой задать первым. Но теперь, по крайней мере, Ева знала, о чем спрашивать.